×

Χρησιμοποιούμε cookies για να βελτιώσουμε τη λειτουργία του LingQ. Επισκέπτοντας τον ιστότοπο, συμφωνείς στην πολιτική για τα cookies.

Άρχισε αυτό το μάθημα τώρα
image

авариa в московском метро- ОСОБОЕ МНЕНИЕ

авариa в московском метро- ОСОБОЕ МНЕНИЕ

О. БЫЧКОВА: Добрый день и добрый вечер. У микрофона Ольга Бычкова. С особым мнением экономист Сергей Алексашенко. Сегодня у нас день не такой добрый. Сегодня в Москве траур по погибшим. А сейчас их 23 человека насчитывается. Во вчерашней ужасной аварии в московском метро. Мы много говорим второй день об этом. Но вот тут возник еще один, совершенно неожиданный поворот в этой истории, который, возможно, отражает общую ситуацию неблагополучия в московском метро. Но его не техническую, а финансовую. Как выяснилось, сообщил нам ИТАР-ТАСС, не было застраховано оборудование тоннеля и пострадавшие вагоны, подвижной состав. Оказывается, в феврале 2014 года закончился предыдущий страховой договор с компанией Ингосстрах и Рсгосстрах, а новый договор, тендер на который был объявлен осенью 13 года, составлен не было, торги не состоялись, потому что страховые компании, которые претендовали на это, их заявки приняты не были. Это нормально вообще?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Нет, конечно, это ненормально. Это очевидный провал менеджмента московского метрополитена. Генеральный директор, зам по финансам и экономике, или как еще его должность называется. Страхование имущества, тем более метрополитена, связанное с рисками, которые время от времени реализуются, вещь нормальная. Страхование для граждан имущества, жизни тоже нормально. Мы же все страхуем машины, как-то к этому привыкли. ОСАГО ввели – и уже без ОСАГО мы себя не очень хорошо ощущаем. Понимаешь, что раз в год и незаряженое ружье стреляет. Менеджеры московского метрополитена просто не провели конкурс, не застраховали, это конечно, просто разгильдяйство. Понятно, что мир от этого не перевернется, людей к жизни не вернешь. Рыба гниет с головы. Просто случайно выяснилось, что не застраховали. Ну, подумаешь, заплатят из своих резервов.

О. БЫЧКОВА: Метрополитен заплатит.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Это из наших с вами платежей. Это означает, что если не было застраховано, то все, что метрополитен заплатит, мы с вами своими платежами вернем. У метрополитена деньги очень простые: в основном это платежи людей, которые ездят на метро. Немножечко доходов от рекламы – и все. Там нет никакой сложной экономики. Человек проехал, заплатил – есть деньги. Не проехал – нет денег. Если в убытках метрополитен, они приходят к Собянину и говорят: Собянин, повышай тариф. Он говори: да, повышаю. Заплатили мы страховой случай. В убытки метрополитен нельзя вгонять. Метрополитен, насколько я понимаю, государственное унитарное предприятие. А это такая скользкая форма организации предприятия где не поймешь: есть собственник, в чем его права, как он контролирует, кто контролирует менеджмент, перед кем отчитывается он. Все прорехи нашего корпоративного управления со стороны государства, когда государство говорит «я собственник всего и вся, метрополитен только мой, я им управляю»., На самом деле, выясняется, что и Москва им не управляет. В Москве нет ни одного человека... На самом деле, нормально, что в правительстве Москвы нет министра по метро. И слава богу, что нет министра по метро.

О. БЫЧКОВА: Но есть Департамент транспорта.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Но вообще он метрополитеном не занимается. У него есть другие задачи, тоже понятно. Там полно другого транспорта, есть транспортная инфраструктура. Ну, не провели тендер – и бог с ним, что называется. А может, бог с ним и по каким-то вопросам.

О. БЫЧКОВА: Мы уже начинаем сомневаться.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да, теперь мы начинаем думать: ребята, а вы во всем так или это случайно? Ну, заболел человек, а остальные не знали. Ну что, у вас там один человек все знает?

О. БЫЧКОВА: Я не понимаю еще такую вещь: если ты не имеешь ОСАГО, ты не заплатил эту страховку и тебя останавливает гаишник, обнаружил, что она у тебя закончилась, просрочилась, ее нет совсем или просто элементарно она есть, но человек забыл бумажку, в которой это написано, - из тебя же просто душу вынут. Сдерут три шкуры. И все страшно боятся, не дай бог вообще! Иди гуляй, бросай машину, иди, неси – все, что хочешь. Мы смирились, что есть такой порядок, он строго соблюдается. Конечно, печально, что из тебя вынимают душу, но как-то это понятно. Но это по отношению к рядовым гражданам. Но почему так же не вынимают душу из компаний?

С. АЛЕКСАШЕНКО: А потому что нет гаишников. Я не хочу сказать, что все идеально. Есть форма организации предприятия, называется Акционерное общество. У АО есть совет директоров, который от имени собственников контролирует менеджмент и проверяет: это сделали – сделали, а это сделали – сделали. Собственник - государство. В данном случае Москва – собственник. Москва – это кто? Это Собянин. Нет. Он же не может контролировать сотни тысячи московских предприятий. Ликустов-– тоже нет. Москва как субъект собственности – это никто. Это как в СССР была общенародная собственность. Вроде как и общенародная, а вроде как и ничего. Для этого и создается совет директоров, для этого и создаются представители акционеров. Возьмите компанию Газпром, у которой десятки тысяч акционеров, один из которых государство. Конечно, Владимир Владимирович говорит, что государство – это я. Но он же тоже Газпромом не всю жизнь занимается. Хоть много внимания уделяет, но не постоянно.

РЕКЛАМА

О. БЫЧКОВА: Олег спрашивает: а что со страхованием жизни пассажиров, были ли они застрахованы? Ну, это мы не знаем. Это в каждом конкретном случае, мне кажется, человек решает для себя.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Вопрос, застраховали ли пассажиры себя, действительно каждый человек решает для себя. Насколько я понимаю, ответственность московского метрополитена перед людьми установлена постановлением правительства. И там прописаны и объемы, и сколько денег, и на основании каких представленных документов. Я не знаю, страховал ли метрополитен свою ответственность перед гражданами в страховых компаниях, это другой вопрос. Это будет выплачено. Конечно, московский метрополитен купит новый состав. Восстановит разрушенный тоннель или рельсы. Понятно, что там так все не останется. Опять мы за это заплатим.

О. БЫЧКОВА: За что еще мы заплатим? Вот вопрос. Сейчас как раз это обсуждают в Брюсселе в эти самые минуты. Через несколько часов дадут какой-то ответ, потому что там происходит внеочередной саммит ЕС. И там обсуждают очередные санкции. Теперь уже третий пакет против РФ, который вот-вот вроде как могут ввести. И это подразумевается приостановка финансирования новых госпроектов в РФ по линии ЕБРР и Европейского инвестиционного банка, который не касается гуманитарных проектов. Плюс есть предложение остановить иностранные инвестиции в экономику Крыма. Насколько к этому надо относиться серьезно?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Финансовый эффект этих санкций, экономический эффект того, что сейчас озвучено, что будет вынесено на повестку дня, будет близок к нулю. Инвестиции ЕБРР, а тем более Европейского инвестиционного банка не очень большие и не играют критической роли в России. Очень важно другое. Европейцы делают следующий шаг. Европа говорит, что мы считаем, что Россия не только не выполняет свои обязательства по деэскалации конфликта, но и наоборот, продолжает играть. Продолжает ухудшать ситуацию на востоке Украины. Европейцы в положении «и хочется, и колется, и мама не велит». Им очень не нравится, что делает Россия. Они очень хорошо и отчетливо понимают причину этого конфликта на востоке Украины. Они понимают движущие силы, понимают, откуда у повстанцев появляются установки Град, танки, современное вооружение. Они не наивные люди, они все это понимают. И им правда не хочется иметь войну, пусть даже и на окраине того, что у них называется Европой. Не хочется иметь войну на европейском континенте. С другой стороны, им не хочется иметь экономические потери. По большому счету, им сейчас взять, отделить, устроить такое огромное землетрясение, чтобы Россия вместе с Украиной и Белоруссией куда-то отползла и чтоб море хлестало километров на 250. Просто как понедельник: взять – и отменить. А вот Россию взять – и забыть. Ей не хочется ей заниматься. Не верят политическим лидерам, потому что они обманывают, они сегодня говорят, одно, а завтра все по-другому. Их постоянно ловят на вранье, передергивании фактов. Аргументы, которые приводятся, не выдерживают минимальной проверки на правдивость. Доверия нет. В этом отношении европейцам не позавидуешь. Они живут с такими соседями, которые устраивают дебош, врываются в квартиру соседа, продолжают там бить окна, посуду. Но при этом с ними никто не хочет связываться. И даже договориться с ними невозможно, потому что они говорят: а это не я, это не мы.

О. БЫЧКОВА: А американцам вес по барабану, потому что они живут на другой улице.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Я не думаю, что американцам все по барабану. Американцы, в отличие от европейцев, понимают, что все, что сделала Россия, это разрушение договорного миропорядка. Последствия крымской авантюры по всему миру еще очень долгие годы откликаться. То, что мы начали видеть в южнокитайском море, конфликт Китая против всех окружающих стран: Вьетнама, Филиппин, Индонезии, Кореи, Японии, Тайваня, это только начало. Это означает, что все гарантии, которые США давали любым другим странам, стали под вопросом: будут ли США исполнять гарантии. А рамках НАТО?. Если Россия в один прекрасный день решит войти в Прибалтику, НАТО будет выполнять свои гарантии? НАТО – это США. Извините, ребята, если вы Украину не защищали, чем Латвия, Литва, Эстония лучше

О. БЫЧКОВА: Потому что Украина – не НАТО. А Латвия, Литва, Эстония – НАТО.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ну и что? Это повод, чтобы начать войну с Россией? Это тот выбор, перед которым стоит Америка. Американцам очень не хочется играть в одиночку роль мирового жандарма. Это время прошло, когда они считали, что могут и с радостью это делали. Они отчётливо говорят, что они готовы решать вопросы поддержания стабильности в мире в разных регионах, но мы не хотим этого делать в одиночку. Нам нужны партнеры. Мы все время хотим строить коалицию. Если это переговоры вокруг Ирана, есть коалиция «шестерки». Если это переговоры вокруг Северной Кореи, это другая «шестерка», другие игры. Если это переговоры по Ближнему Востоку, то это другая композиция. Давайте договариваться вместе, давайте делить ответственность. Понятно, что объем экономического сотрудничества между Россией и США настолько мал, настолько незначителен, что реально есть, как американцы говорят, экономические санкции ядерного характера. Это банковские счета и углеводороды. Запрет американским компаниям на работу с российским углеводородом, вообще с разработкой месторождений. Причем, банковские санкции, полномасштабный запрет на ведение операции со счетами, как в Иране, означает, что вся российская финансовая система рушится. Это просто коллапс и российской банковской системы, и снабжения страны. У нас огромные поставки по импорту, а это же все надо оплачивать. А удар по нефтегазовым контрактам – это убытки и недополученная прибыль американских компаний, нарушение планов и т.д. У американцев нет промежуточных вариантов. Есть в прямой торговле ракетные двигатели, в которых Америка заинтересована С другой стороны, они говорят, что им на 2 года этих двигателей хватает. А там, глядишь, Илон Маск подготовит свою ракету и будет запускать конкурирующую ракету на ту же МКС. Американцы поэтому и давят на европейцев. Они говорят: ребята, в конце концов, это вы нам обещали, что вы будете ситуацию на Украине будете держать под контролем, это вы участвовали посредниками в переговорах между Януковичем и оппозицией, это вы ее так урегулировали, что вот чем закончилось. Ну так давайте вместе решать, что делать. А Европа говорит: у нас кризис, у нас экономического роста нет, у нас стагнация, дайте нам хоть чуть-чуть денег. А вы еще хотите, чтобы мы ушли из России и понесли убытки. У нас тогда точно спад начнется. У нас 10 тысяч французских рабочих строят два Мистраля для России. Мы им еще за это дело, за недопоставку Мистралей, должны будем что-то заплатить. Да уж лучше мы им дадим эти Мистрали, пусть они на этих Мистралях уезжают: хотят – в Украину, хотят – в Прибалтику. Да бог с ним. Самое главное, что у нас есть рабочие места и мы деньги получим.

О. БЫЧКОВА: Сегодня «Интерфакс» сообщал, что из-за всех этих отношений с Украиной из-за этих газовых историй и прекращением поставок газа на Украину добыча газа Газпромом упала ниже десятилетнего минимума. Это чревато для кого-нибудь чем-нибудь?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Это чревато для Газпрома. Для Газпрома Украина долгие годы являлась крупнейшим экспортным рынком, когда в лучшие годы Украина потребляла 45-50 млрд кубометров российского газа.

О. БЫЧКОВА: А добывают столько, сколько надо продать?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да, конечно. Есть хранилища, но они заполняются на сезон. Их не очень много. На зимний сезон они заполняются. Это один из предметов переговоров с Украиной, как закачать газ в украинское газохранилище. Его не научились переводить из газообразного состояния в твердое. В жидкое. Это стоит очень дорого. В принципе можно было бы газпромовский газ сначала в жидкость, а потом обратно, в газообразное состояние. Это экономические издержки. А у нас и так перегонка газа по трубопроводам стоит огромных денег. А если еще построить газосжижающие заводы, экономика будет лететь в тартарары. Поэтому у Газпрома нет выбора, он должен снижать.

О. БЫЧКОВА: А выбора перекрывать газ Украине тоже не было, фактически?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Мир не черно-белый. Я могу понять Газпром в какой-то мере. Долгие годы Газпром был придатком российской политической власти. Хотя там все контракты с Украиной это Газпром, а всегда участвовали Путин, Медведев, Медведев, Путин, Тимошенко, Янукович. Это были политические переговоры. Газпрому говорили, что делать, он делал и исполнял. Тут в какой-то моменты выяснилось, что Газпром, а разбирайся-ка ты сам со всем этим делом. И Газпром вот получается... Украина полгода не платит за газ. Долги за газ по состоянию на середину июня составили 5,3 млрд долларов. Это 3% годовой выручки Газпрома. Вообще всей. Немаленькие деньги. Даже для такой компании, как Газпром.

О. БЫЧКОВА: С другой стороны, 3% это не 93%.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Это 13% годовой прибыли. А здесь еще рынки капитала закрыты на Россию. Нельзя привлечь деньги. Газпрому в этом году погасить примерно 10 млрд долларов нужно внешних займов: еврооблигации, банковские кредиты, в долларах номинированных. А денег в долларах никто не дает. Значит, нужно где-то у себя забрать. А еще российский налоговый закон написан так, что Украина за газ не заплатила, а налог на прибыль, а налог на прибыль надо заплатить. И вот, с одной стороны, политические решения загнали его в такой тупик, когда цена на газ, зафиксированная в контракте, явно запредельная. То есть 485 долларов за тысячу кубометров в современной экономике это цена запредельная, она неадекватная. А с другой стороны, Газпром попал в финансовые клещи. Они говорят: так, мы это не признаем, цена несправедливая, мы это платить не будем. Надо договариваться. У нас была фраза «спор хозяйствующих субъектов». Вот спор хозяйствующих субъектов решается либо путем договоренностей, либо путем похода в суд. В суд пошли обе стороны: Газпром пошел в стокгольмский суд. И Нафтогаз Украины туда же пошел.

О. БЫЧКОВА: Пока никак?

С. АЛЕКСАШЕНКО: А это до 1,5 лет рассмотрение исков. К следующей зиме, к зиме 15-16 года. Так или иначе, кончено, они договорятся. Хотелось бы, чтобы побыстрее, чтобы не нервировать всю Европу.

О. БЫЧКОВА: Газпром как жертва украинско-российских отношений.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Как жертва российской политики.

О. БЫЧКОВА: Понятно. Странно, такой парадокс.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да, да. Не оружие, а жертва. Поматросили и бросили.

О. БЫЧКОВА: Сделаем перерыв.

НОВОСТИ

О. БЫЧКОВА: Продолжают вам задавать экономические вопросы. Сергей из Тюмени спрашивает. Обсуждали уже это, но людей волнует. А вот собираются, пишет Сергей, подоходный налог повысить и налог на имущество. Это вязи с Крымом или с будущим уже ЧМ по футболу в России? Или с плохой экономической ситуации в России?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Это в совокупности, Сергей! То, что российский бюджет ожидают тяжёлые времена, было ясно уже пару лет назад, когда наше правительство объявило о 20 триллионной программе вооружений. И одновременно появились майские указы 12 года президента Путина, в которых огромное количество социальных обещаний о повышении зарплаты всем и для всего. И эксперты, когда посчитали дебет с кредитом, стало понятно, что для того, чтобы выплатить эти обещания, нужно сократить расходы на здравоохранение, образование, на инвестиции.. Получается, что нужно потратить деньги либо на текущую жизнь людей, чтобы платить им зарплату, либо просто бессмысленно переводить деньги, закупая танки, пушки, самолеты, щиты для МВД, одежду для ОМОНа. То есть, с точки зрения экономики, абсолютно непроизводительные расходы, которые в будущем никакого экономического эффекта не дадут. А за это прекращают строить дороги, строить больницы новые, ремонтировать школы, прекращать строить новые линии метро, чтобы метрополитен был не таким забитым, как он есть сегодня. А тут ещё назло, Сергей абсолютно правильно говорит, ухудшилась экономическая конъюнктура. Экономика затормозила. То она росла хотя бы 4% в год, а сейчас-то она вообще не растет. 2 недели назад в Минэкономике говорили, что у нас такие замечательные результаты мая, что мы готовы пересмотреть свой годовой прогноз. А здесь пришли результаты июня, я говорил в начале передачи, последняя точка прогноза. А пришли результаты июня, и выяснилось, что промышленность упала так сильно, как она не падала уже давно. И тогда оптимизм иссяк. И выяснилось, что регионы, которые должны повышать зарплату учителям и врачам, них налог на прибыль не собирается. Упал. Денег нет. Залезли в банковские долги. Год они залезли в банковские долги, второй год. И Минфин понимает, что надо где-то еще деньги брать. Здесь было недавно совершенно замечательное по откровенности и полноте интервью министра финансов Антона Силуанова в газете «Ведомости». И он очень прямо и честно говорит, что в такой ситуации мы не можем выполнить все обязательства. Для этого нужно или сократить обязательства, на что мы пойти не можем. Или увеличить дефицит, на что мы пойти не можем. Значит, остается один путь – увеличить налоги. А увеличить налоги мы можем .потому что народ безмолвствует. Народ терпит и как-то даже не сопротивляется. Повышали налоги. Повышали акцизы. А сейчас пойдем более широким фронтом сейчас введем налог с продаж, потом налог на имущество. Потом поднимем НДС. Потом еще поднимем подходный налог. А еще увеличим взносы на обязательное медицинское страхование. А там, глядишь, где-то на повестке дня повышение пенсионного возраста, что то же самое, что повышение пенсионных налогов. Поэтому будем сейчас испытывать народ на прочность.

О. БЫЧКОВА: А какого-нибудь другого выхода нет?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Нет, министр же честно сказал: или сократить расходы на оборону, чего нельзя, или увеличить дефицит, что тоже нельзя. Почему нельзя, не понимаем. Министр не объяснил.

О. БЫЧКОВА: А можно увеличить дефицит?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Конечно, можно.

О. БЫЧКОВА: А что будет?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ничего не будет. У нас на сегодня дефицит федерального бюджета в этом году будет профицит. У нас доходов больше, чем расходов. Министр Силуанов в своем интервью говорит: если экономика тормозит или снижается, расходы нужно увеличивать и дефицит нужно увеличивать. Но он не предлагает этого сделать. Видимо, на более высоком уровне принято решение. А оно действительно принято президентом, что дефицит нельзя увеличивать.

О. БЫЧКОВА: А почему нельзя? Это такой религиозный запрет?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да. Это вера. Фантомные боли. Как кризис 98 года. Владимир Путин, видимо, достаточно большую работу провел по изучению кризиса 98-го года. И понял, что главная причина – дефицит бюджета. А раз дефицит бюджета причина кризиса 98 года, а такого допускать больше нельзя, значит дефицита быть не должно. Это как «учение Маркса всесильно, потому что оно верно». Вера не подлежит обсуждению.

О. БЫЧКОВА: И все опять упирается в политические соображения.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да. Потому что есть такое политическое решение. Другое дело что можно дальше копать эту тему. И мы понимаем, что если увеличить расходы на дорожное строительство, дороги, которые, вроде, нужны нашей стране, воровать будут еще больше. И так воруют на этих дорогах. Чем больше выделять на все эти инфраструктурные стройки, тем больше будут воровать. Сейчас сказали: стадионы чемпионата мира 18 года не должны стоить дороже 15 млрд рублей. И выяснилось, что из 10 стадионов, которые должны построить, 3 уже не вписываются. Они говорят: мы можем только за 20 построить.

О. БЫЧКОВА: Так им разрешат, в конце концов. Разве с Олимпиадой в Сочи не так же было?

С. АЛЕКСАШЕНКО: По-моему, там не было никакого контроля, никакого ограничения.

О. БЫЧКОВА: Там вначале говорили: это обойдется не более чем, а потом цифра росла.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Надо помнить, что Олимпиаду в Сочи затевали совсем в благоприятные годы. Еще до кризиса, когда денег казалось много, когда планы сверстали и уже вроде как нельзя было от этого отказаться. Тем более, такой личный проект президента Путина. А сейчас, обратите внимание, что кроме чиновников, типа Мутко, министра спорта, и Козака, который отвечает за регионы, про ЧМ по футболу у нас никто не говорит.

О. БЫЧКОВА: А может, еще не время?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Посмотрим. Получается так, что в Казани стадион за 15 млрд рублей построить можно. Откуда цифра появилась? В Казани арена стоит 15 млрд рублей.

О. БЫЧКОВА: Эталон меры весов.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да. А потом говорят: нет, не можем. А Волгоград говорит: слушайте, стадион мы можем построить, но у нас нет гостиниц, аэродром слабенький. Вы нам еще на это дело подбросьте. Одно дело в Сочи построить. Ты строишь один аэродром – и все в порядке. А здесь же нужно во всех этих регоинах. А дальше возникнет проблема, что надо эти десятки и сотни болельщиков из города в город перевозить. Это же отдельно. Это огромная логистическая задача. Пару лет назад на Украине был ЧЕ по футболу.

О. БЫЧКОВА: А они с кем тогда совмещались?

С. АЛЕКСАШЕНКО: С Польшей. И вот ночью из Донецка в Киев самолеты в Киев каждые 20 минут вылетали. Причем, самолеты здоровые, большие. Те болельщики, которые посмотрели матч в Донецке, могли посмотреть его в Киеве. А вот у нас из Саранска в Сочи…

О. БЫЧКОВА: Зато привели аэропорт в порядок

С. АЛЕКСАШЕНКО: Нет. Кстати, аэропорт в Киеве к ЧЕ построили, но не запустили.

О. БЫЧКОВА: Но, в конце концов, получили в Киеве нормальный аэропорт

С. АЛЕКСАШЕНКО: Киев все-таки не Саранск. И не Волгоград. Можно построить за 15 млрд, а можно за 20. И вот сейчас проверка прочности. У кого позиция лучше: у министра финансов, который сказал что мне больше 15 не дам… А самое интересное, что начинаешь читать, кто не укладывается в 15 млрд: Тимченко, Ротенберг, Агаларов. Вот эти 3 инвестора, которые собирались стадионы построить, в 15 млрд не укладываются. Остальные укладываются.

О. БЫЧКОВА: А почему они не укладываются?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Не знаю. И никто не понимает.

О. БЫЧКОВА: А вот скажите положа руку на сердце. Я, может быть, сейчас глупость скажу, но у меня все равно есть такая гнусная мыслишка в глубине души: как-то вот проводить ЧМ по футболу в России – странно. С одной стороны, видим, что с бюджетом и организацией и всем прочим. С другой стороны, в футбол играем тоже не фонтан. По всем признакам не катит. Нет?

С. АЛЕКСАШЕНКО: А что делать? Отказаться уже совсем позор. Выиграли право проведения ЧМ и тут сказать: знаете, мы передумали.

О. БЫЧКОВА: А не слишком это большие амбиции? Не слишком большой каравай, на который разинули все всё?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Большой, но что же поделаешь? Мы же хотим быть ведущей державой, проводить. Мы считаем, что в этом имидж страны и состоит.

О. БЫЧКОВА: По поводу имиджа державы. Сева77 пишет нам: страны БРИКС, как я понял, хотят противопоставить себя установившемуся мировому экономическому порядку, то есть ЕСС и США. Вы согласны с этим?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Нет, конечно нет. Они не противостоят ни ЕС, ни США. Это противостояние Всемирному банку и МВФ. Причем, такая хорошая политическая поза, связанная с тем, что Америка на 20-ке первой, 2009 года, сказала, что мы готовы реформировать систему управления МВФ и Всемирным банком, чтобы отдать больше голосов, больший вес развивающимся странам. И сегодня именно Америка блокирует продвижение этого проекта. Страны БРИКС решили создать альтернативный валютный фонд, чтобы давать странам деньги в случае кризиса, и альтернативный банк развития, который будет финансировать проекты. В альтернативном банке развития будет участвовать в основном китайским капитал. Они сказали: мы дадим больше, сколько надо – столько дадим. Наша рабочая сила и наши товары пойдут в эти страны.

О. БЫЧКОВА: Китай один мог играть в эти игры.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Кроме футбола.

О. БЫЧКОВА: Кстати, да. Спасибо большое Сергею Алексашенко. Это была программа «Особое мнение».

С. АЛЕКСАШЕНКО: До свидания.

авариa в московском метро- ОСОБОЕ МНЕНИЕ

О. БЫЧКОВА: Добрый день и добрый вечер. У микрофона Ольга Бычкова. С особым мнением экономист Сергей Алексашенко. Сегодня у нас день не такой добрый. Сегодня в Москве траур по погибшим. А сейчас их 23 человека насчитывается. Во вчерашней ужасной аварии в московском метро. Мы много говорим второй день об этом. Но вот тут возник еще один, совершенно неожиданный поворот в этой истории, который, возможно, отражает общую ситуацию неблагополучия в московском метро. Но его не техническую, а финансовую. Как выяснилось, сообщил нам ИТАР-ТАСС, не было застраховано оборудование тоннеля и пострадавшие вагоны, подвижной состав. Оказывается, в феврале 2014 года закончился предыдущий страховой договор с компанией Ингосстрах и Рсгосстрах, а новый договор, тендер на который был объявлен осенью 13 года, составлен не было, торги не состоялись, потому что страховые компании, которые претендовали на это, их заявки приняты не были. Это нормально вообще?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Нет, конечно, это ненормально. Это очевидный провал менеджмента московского метрополитена. Генеральный директор, зам по финансам и экономике, или как еще его должность называется. Страхование имущества, тем более метрополитена, связанное с рисками, которые время от времени реализуются, вещь нормальная. Страхование для граждан имущества, жизни тоже нормально. Мы же все страхуем машины, как-то к этому привыкли. ОСАГО ввели – и уже без ОСАГО мы себя не очень хорошо ощущаем. Понимаешь, что раз в год и незаряженое ружье стреляет. Менеджеры московского метрополитена просто не провели конкурс, не застраховали, это конечно, просто разгильдяйство. Понятно, что мир от этого не перевернется, людей к жизни не вернешь. Рыба гниет с головы. Просто случайно выяснилось, что не застраховали. Ну, подумаешь, заплатят из своих резервов.

О. БЫЧКОВА: Метрополитен заплатит.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Это из наших с вами платежей. Это означает, что если не было застраховано, то все, что метрополитен заплатит, мы с вами своими платежами вернем. У метрополитена деньги очень простые: в основном это платежи людей, которые ездят на метро. Немножечко доходов от рекламы – и все. Там нет никакой сложной экономики. Человек проехал, заплатил – есть деньги. Не проехал – нет денег. Если в убытках метрополитен, они приходят к Собянину и говорят: Собянин, повышай тариф. Он говори: да, повышаю. Заплатили мы страховой случай. В убытки метрополитен нельзя вгонять. Метрополитен, насколько я понимаю, государственное унитарное предприятие. А это такая скользкая форма организации предприятия где не поймешь: есть собственник, в чем его права, как он контролирует, кто контролирует менеджмент, перед кем отчитывается он. Все прорехи нашего корпоративного управления со стороны государства, когда государство говорит «я собственник всего и вся, метрополитен только мой, я им управляю»., На самом деле, выясняется, что и Москва им не управляет. В Москве нет ни одного человека... На самом деле, нормально, что в правительстве Москвы нет министра по метро. И слава богу, что нет министра по метро.

О. БЫЧКОВА: Но есть Департамент транспорта.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Но вообще он метрополитеном не занимается. У него есть другие задачи, тоже понятно. Там полно другого транспорта, есть транспортная инфраструктура. Ну, не провели тендер – и бог с ним, что называется. А может, бог с ним и по каким-то вопросам.

О. БЫЧКОВА: Мы уже начинаем сомневаться.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да, теперь мы начинаем думать: ребята, а вы во всем так или это случайно? Ну, заболел человек, а остальные не знали. Ну что, у вас там один человек все знает?

О. БЫЧКОВА: Я не понимаю еще такую вещь: если ты не имеешь ОСАГО, ты не заплатил эту страховку и тебя останавливает гаишник, обнаружил, что она у тебя закончилась, просрочилась, ее нет совсем или просто элементарно она есть, но человек забыл бумажку, в которой это написано, - из тебя же просто душу вынут. Сдерут три шкуры. И все страшно боятся, не дай бог вообще! Иди гуляй, бросай машину, иди, неси – все, что хочешь. Мы смирились, что есть такой порядок, он строго соблюдается. Конечно, печально, что из тебя вынимают душу, но как-то это понятно. Но это по отношению к рядовым гражданам. Но почему так же не вынимают душу из компаний?

С. АЛЕКСАШЕНКО: А потому что нет гаишников. Я не хочу сказать, что все идеально. Есть форма организации предприятия, называется Акционерное общество. У АО есть совет директоров, который от имени собственников контролирует менеджмент и проверяет: это сделали – сделали, а это сделали – сделали. Собственник - государство. В данном случае Москва – собственник. Москва – это кто? Это Собянин. Нет. Он же не может контролировать сотни тысячи московских предприятий. Ликустов-– тоже нет. Москва как субъект собственности – это никто. Это как в СССР была общенародная собственность. Вроде как и общенародная, а вроде как и ничего. Для этого и создается совет директоров, для этого и создаются представители акционеров. Возьмите компанию Газпром, у которой десятки тысяч акционеров, один из которых государство. Конечно, Владимир Владимирович говорит, что государство – это я. Но он же тоже Газпромом не всю жизнь занимается. Хоть много внимания уделяет, но не постоянно.

РЕКЛАМА

О. БЫЧКОВА: Олег спрашивает: а что со страхованием жизни пассажиров, были ли они застрахованы? Ну, это мы не знаем. Это в каждом конкретном случае, мне кажется, человек решает для себя.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Вопрос, застраховали ли пассажиры себя, действительно каждый человек решает для себя. Насколько я понимаю, ответственность московского метрополитена перед людьми установлена постановлением правительства. И там прописаны и объемы, и сколько денег, и на основании каких представленных документов. Я не знаю, страховал ли метрополитен свою ответственность перед гражданами в страховых компаниях, это другой вопрос. Это будет выплачено. Конечно, московский метрополитен купит новый состав. Восстановит разрушенный тоннель или рельсы. Понятно, что там так все не останется. Опять мы за это заплатим.

О. БЫЧКОВА: За что еще мы заплатим? Вот вопрос. Сейчас как раз это обсуждают в Брюсселе в эти самые минуты. Через несколько часов дадут какой-то ответ, потому что там происходит внеочередной саммит ЕС. И там обсуждают очередные санкции. Теперь уже третий пакет против РФ, который вот-вот вроде как могут ввести. И это подразумевается приостановка финансирования новых госпроектов в РФ по линии ЕБРР и Европейского инвестиционного банка, который не касается гуманитарных проектов. Плюс есть предложение остановить иностранные инвестиции в экономику Крыма. Насколько к этому надо относиться серьезно?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Финансовый эффект этих санкций, экономический эффект того, что сейчас озвучено, что будет вынесено на повестку дня, будет близок к нулю. Инвестиции ЕБРР, а тем более Европейского инвестиционного банка не очень большие и не играют критической роли в России. Очень важно другое. Европейцы делают следующий шаг. Европа говорит, что мы считаем, что Россия не только не выполняет свои обязательства по деэскалации конфликта, но и наоборот, продолжает играть. Продолжает ухудшать ситуацию на востоке Украины. Европейцы в положении «и хочется, и колется, и мама не велит». Им очень не нравится, что делает Россия. Они очень хорошо и отчетливо понимают причину этого конфликта на востоке Украины. Они понимают движущие силы, понимают, откуда у повстанцев появляются установки Град, танки, современное вооружение. Они не наивные люди, они все это понимают. И им правда не хочется иметь войну, пусть даже и на окраине того, что у них называется Европой. Не хочется иметь войну на европейском континенте. С другой стороны, им не хочется иметь экономические потери. По большому счету, им сейчас взять, отделить, устроить такое огромное землетрясение, чтобы Россия вместе с Украиной и Белоруссией куда-то отползла и чтоб море хлестало километров на 250. Просто как понедельник: взять – и отменить. А вот Россию взять – и забыть. Ей не хочется ей заниматься. Не верят политическим лидерам, потому что они обманывают, они сегодня говорят, одно, а завтра все по-другому. Их постоянно ловят на вранье, передергивании фактов. Аргументы, которые приводятся, не выдерживают минимальной проверки на правдивость. Доверия нет. В этом отношении европейцам не позавидуешь. Они живут с такими соседями, которые устраивают дебош, врываются в квартиру соседа, продолжают там бить окна, посуду. Но при этом с ними никто не хочет связываться. И даже договориться с ними невозможно, потому что они говорят: а это не я, это не мы.

О. БЫЧКОВА: А американцам вес по барабану, потому что они живут на другой улице.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Я не думаю, что американцам все по барабану. Американцы, в отличие от европейцев, понимают, что все, что сделала Россия, это разрушение договорного миропорядка. Последствия крымской авантюры по всему миру еще очень долгие годы откликаться. То, что мы начали видеть в южнокитайском море, конфликт Китая против всех окружающих стран: Вьетнама, Филиппин, Индонезии, Кореи, Японии, Тайваня, это только начало. Это означает, что все гарантии, которые США давали любым другим странам, стали под вопросом: будут ли США исполнять гарантии. А рамках НАТО?. Если Россия в один прекрасный день решит войти в Прибалтику, НАТО будет выполнять свои гарантии? НАТО – это США. Извините, ребята, если вы Украину не защищали, чем Латвия, Литва, Эстония лучше

О. БЫЧКОВА: Потому что Украина – не НАТО. А Латвия, Литва, Эстония – НАТО.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ну и что? Это повод, чтобы начать войну с Россией? Это тот выбор, перед которым стоит Америка. Американцам очень не хочется играть в одиночку роль мирового жандарма. Это время прошло, когда они считали, что могут и с радостью это делали. Они отчётливо говорят, что они готовы решать вопросы поддержания стабильности в мире в разных регионах, но мы не хотим этого делать в одиночку. Нам нужны партнеры. Мы все время хотим строить коалицию. Если это переговоры вокруг Ирана, есть коалиция «шестерки». Если это переговоры вокруг Северной Кореи, это другая «шестерка», другие игры. Если это переговоры по Ближнему Востоку, то это другая композиция. Давайте договариваться вместе, давайте делить ответственность. Понятно, что объем экономического сотрудничества между Россией и США настолько мал, настолько незначителен, что реально есть, как американцы говорят, экономические санкции ядерного характера. Это банковские счета и углеводороды. Запрет американским компаниям на работу с российским углеводородом, вообще с разработкой месторождений. Причем, банковские санкции, полномасштабный запрет на ведение операции со счетами, как в Иране, означает, что вся российская финансовая система рушится. Это просто коллапс и российской банковской системы, и снабжения страны. У нас огромные поставки по импорту, а это же все надо оплачивать. А удар по нефтегазовым контрактам – это убытки и недополученная прибыль американских компаний, нарушение планов и т.д. У американцев нет промежуточных вариантов. Есть в прямой торговле ракетные двигатели, в которых Америка заинтересована С другой стороны, они говорят, что им на 2 года этих двигателей хватает. А там, глядишь, Илон Маск подготовит свою ракету и будет запускать конкурирующую ракету на ту же МКС. Американцы поэтому и давят на европейцев. Они говорят: ребята, в конце концов, это вы нам обещали, что вы будете ситуацию на Украине будете держать под контролем, это вы участвовали посредниками в переговорах между Януковичем и оппозицией, это вы ее так урегулировали, что вот чем закончилось. Ну так давайте вместе решать, что делать. А Европа говорит: у нас кризис, у нас экономического роста нет, у нас стагнация, дайте нам хоть чуть-чуть денег. А вы еще хотите, чтобы мы ушли из России и понесли убытки. У нас тогда точно спад начнется. У нас 10 тысяч французских рабочих строят два Мистраля для России. Мы им еще за это дело, за недопоставку Мистралей, должны будем что-то заплатить. Да уж лучше мы им дадим эти Мистрали, пусть они на этих Мистралях уезжают: хотят – в Украину, хотят – в Прибалтику. Да бог с ним. Самое главное, что у нас есть рабочие места и мы деньги получим.

О. БЫЧКОВА: Сегодня «Интерфакс» сообщал, что из-за всех этих отношений с Украиной из-за этих газовых историй и прекращением поставок газа на Украину добыча газа Газпромом упала ниже десятилетнего минимума. Это чревато для кого-нибудь чем-нибудь?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Это чревато для Газпрома. Для Газпрома Украина долгие годы являлась крупнейшим экспортным рынком, когда в лучшие годы Украина потребляла 45-50 млрд кубометров российского газа.

О. БЫЧКОВА: А добывают столько, сколько надо продать?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да, конечно. Есть хранилища, но они заполняются на сезон. Их не очень много. На зимний сезон они заполняются. Это один из предметов переговоров с Украиной, как закачать газ в украинское газохранилище. Его не научились переводить из газообразного состояния в твердое. В жидкое. Это стоит очень дорого. В принципе можно было бы газпромовский газ сначала в жидкость, а потом обратно, в газообразное состояние. Это экономические издержки. А у нас и так перегонка газа по трубопроводам стоит огромных денег. А если еще построить газосжижающие заводы, экономика будет лететь в тартарары. Поэтому у Газпрома нет выбора, он должен снижать.

О. БЫЧКОВА: А выбора перекрывать газ Украине тоже не было, фактически?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Мир не черно-белый. Я могу понять Газпром в какой-то мере. Долгие годы Газпром был придатком российской политической власти. Хотя там все контракты с Украиной это Газпром, а всегда участвовали Путин, Медведев, Медведев, Путин, Тимошенко, Янукович. Это были политические переговоры. Газпрому говорили, что делать, он делал и исполнял. Тут в какой-то моменты выяснилось, что Газпром, а разбирайся-ка ты сам со всем этим делом. И Газпром вот получается... Украина полгода не платит за газ. Долги за газ по состоянию на середину июня составили 5,3 млрд долларов. Это 3% годовой выручки Газпрома. Вообще всей. Немаленькие деньги. Даже для такой компании, как Газпром.

О. БЫЧКОВА: С другой стороны, 3% это не 93%.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Это 13% годовой прибыли. А здесь еще рынки капитала закрыты на Россию. Нельзя привлечь деньги. Газпрому в этом году погасить примерно 10 млрд долларов нужно внешних займов: еврооблигации, банковские кредиты, в долларах номинированных. А денег в долларах никто не дает. Значит, нужно где-то у себя забрать. А еще российский налоговый закон написан так, что Украина за газ не заплатила, а налог на прибыль, а налог на прибыль надо заплатить. И вот, с одной стороны, политические решения загнали его в такой тупик, когда цена на газ, зафиксированная в контракте, явно запредельная. То есть 485 долларов за тысячу кубометров в современной экономике это цена запредельная, она неадекватная. А с другой стороны, Газпром попал в финансовые клещи. Они говорят: так, мы это не признаем, цена несправедливая, мы это платить не будем. Надо договариваться. У нас была фраза «спор хозяйствующих субъектов». Вот спор хозяйствующих субъектов решается либо путем договоренностей, либо путем похода в суд. В суд пошли обе стороны: Газпром пошел в стокгольмский суд. И Нафтогаз Украины туда же пошел.

О. БЫЧКОВА: Пока никак?

С. АЛЕКСАШЕНКО: А это до 1,5 лет рассмотрение исков. К следующей зиме, к зиме 15-16 года. Так или иначе, кончено, они договорятся. Хотелось бы, чтобы побыстрее, чтобы не нервировать всю Европу.

О. БЫЧКОВА: Газпром как жертва украинско-российских отношений.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Как жертва российской политики.

О. БЫЧКОВА: Понятно. Странно, такой парадокс.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да, да. Не оружие, а жертва. Поматросили и бросили.

О. БЫЧКОВА: Сделаем перерыв.

НОВОСТИ

О. БЫЧКОВА: Продолжают вам задавать экономические вопросы. Сергей из Тюмени спрашивает. Обсуждали уже это, но людей волнует. А вот собираются, пишет Сергей, подоходный налог повысить и налог на имущество. Это вязи с Крымом или с будущим уже ЧМ по футболу в России? Или с плохой экономической ситуации в России?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Это в совокупности, Сергей! То, что российский бюджет ожидают тяжёлые времена, было ясно уже пару лет назад, когда наше правительство объявило о 20 триллионной программе вооружений. И одновременно появились майские указы 12 года президента Путина, в которых огромное количество социальных обещаний о повышении зарплаты всем и для всего. И эксперты, когда посчитали дебет с кредитом, стало понятно, что для того, чтобы выплатить эти обещания, нужно сократить расходы на здравоохранение, образование, на инвестиции.. Получается, что нужно потратить деньги либо на текущую жизнь людей, чтобы платить им зарплату, либо просто бессмысленно переводить деньги, закупая танки, пушки, самолеты, щиты для МВД, одежду для ОМОНа. То есть, с точки зрения экономики, абсолютно непроизводительные расходы, которые в будущем никакого экономического эффекта не дадут. А за это прекращают строить дороги, строить больницы новые, ремонтировать школы, прекращать строить новые линии метро, чтобы метрополитен был не таким забитым, как он есть сегодня. А тут ещё назло, Сергей абсолютно правильно говорит, ухудшилась экономическая конъюнктура. Экономика затормозила. То она росла хотя бы 4% в год, а сейчас-то она вообще не растет. 2 недели назад в Минэкономике говорили, что у нас такие замечательные результаты мая, что мы готовы пересмотреть свой годовой прогноз. А здесь пришли результаты июня, я говорил в начале передачи, последняя точка прогноза. А пришли результаты июня, и выяснилось, что промышленность упала так сильно, как она не падала уже давно. И тогда оптимизм иссяк. И выяснилось, что регионы, которые должны повышать зарплату учителям и врачам, них налог на прибыль не собирается. Упал. Денег нет. Залезли в банковские долги. Год они залезли в банковские долги, второй год. И Минфин понимает, что надо где-то еще деньги брать. Здесь было недавно совершенно замечательное по откровенности и полноте интервью министра финансов Антона Силуанова в газете «Ведомости». И он очень прямо и честно говорит, что в такой ситуации мы не можем выполнить все обязательства. Для этого нужно или сократить обязательства, на что мы пойти не можем. Или увеличить дефицит, на что мы пойти не можем. Значит, остается один путь – увеличить налоги. А увеличить налоги мы можем .потому что народ безмолвствует. Народ терпит и как-то даже не сопротивляется. Повышали налоги. Повышали акцизы. А сейчас пойдем более широким фронтом сейчас введем налог с продаж, потом налог на имущество. Потом поднимем НДС. Потом еще поднимем подходный налог. А еще увеличим взносы на обязательное медицинское страхование. А там, глядишь, где-то на повестке дня повышение пенсионного возраста, что то же самое, что повышение пенсионных налогов. Поэтому будем сейчас испытывать народ на прочность.

О. БЫЧКОВА: А какого-нибудь другого выхода нет?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Нет, министр же честно сказал: или сократить расходы на оборону, чего нельзя, или увеличить дефицит, что тоже нельзя. Почему нельзя, не понимаем. Министр не объяснил.

О. БЫЧКОВА: А можно увеличить дефицит?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Конечно, можно.

О. БЫЧКОВА: А что будет?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ничего не будет. У нас на сегодня дефицит федерального бюджета в этом году будет профицит. У нас доходов больше, чем расходов. Министр Силуанов в своем интервью говорит: если экономика тормозит или снижается, расходы нужно увеличивать и дефицит нужно увеличивать. Но он не предлагает этого сделать. Видимо, на более высоком уровне принято решение. А оно действительно принято президентом, что дефицит нельзя увеличивать.

О. БЫЧКОВА: А почему нельзя? Это такой религиозный запрет?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да. Это вера. Фантомные боли. Как кризис 98 года. Владимир Путин, видимо, достаточно большую работу провел по изучению кризиса 98-го года. И понял, что главная причина – дефицит бюджета. А раз дефицит бюджета причина кризиса 98 года, а такого допускать больше нельзя, значит дефицита быть не должно. Это как «учение Маркса всесильно, потому что оно верно». Вера не подлежит обсуждению.

О. БЫЧКОВА: И все опять упирается в политические соображения.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да. Потому что есть такое политическое решение. Другое дело что можно дальше копать эту тему. И мы понимаем, что если увеличить расходы на дорожное строительство, дороги, которые, вроде, нужны нашей стране, воровать будут еще больше. И так воруют на этих дорогах. Чем больше выделять на все эти инфраструктурные стройки, тем больше будут воровать. Сейчас сказали: стадионы чемпионата мира 18 года не должны стоить дороже 15 млрд рублей. И выяснилось, что из 10 стадионов, которые должны построить, 3 уже не вписываются. Они говорят: мы можем только за 20 построить.

О. БЫЧКОВА: Так им разрешат, в конце концов. Разве с Олимпиадой в Сочи не так же было?

С. АЛЕКСАШЕНКО: По-моему, там не было никакого контроля, никакого ограничения.

О. БЫЧКОВА: Там вначале говорили: это обойдется не более чем, а потом цифра росла.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Надо помнить, что Олимпиаду в Сочи затевали совсем в благоприятные годы. Еще до кризиса, когда денег казалось много, когда планы сверстали и уже вроде как нельзя было от этого отказаться. Тем более, такой личный проект президента Путина. А сейчас, обратите внимание, что кроме чиновников, типа Мутко, министра спорта, и Козака, который отвечает за регионы, про ЧМ по футболу у нас никто не говорит.

О. БЫЧКОВА: А может, еще не время?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Посмотрим. Получается так, что в Казани стадион за 15 млрд рублей построить можно. Откуда цифра появилась? В Казани арена стоит 15 млрд рублей.

О. БЫЧКОВА: Эталон меры весов.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да. А потом говорят: нет, не можем. А Волгоград говорит: слушайте, стадион мы можем построить, но у нас нет гостиниц, аэродром слабенький. Вы нам еще на это дело подбросьте. Одно дело в Сочи построить. Ты строишь один аэродром – и все в порядке. А здесь же нужно во всех этих регоинах. А дальше возникнет проблема, что надо эти десятки и сотни болельщиков из города в город перевозить. Это же отдельно. Это огромная логистическая задача. Пару лет назад на Украине был ЧЕ по футболу.

О. БЫЧКОВА: А они с кем тогда совмещались?

С. АЛЕКСАШЕНКО: С Польшей. И вот ночью из Донецка в Киев самолеты в Киев каждые 20 минут вылетали. Причем, самолеты здоровые, большие. Те болельщики, которые посмотрели матч в Донецке, могли посмотреть его в Киеве. А вот у нас из Саранска в Сочи…

О. БЫЧКОВА: Зато привели аэропорт в порядок

С. АЛЕКСАШЕНКО: Нет. Кстати, аэропорт в Киеве к ЧЕ построили, но не запустили.

О. БЫЧКОВА: Но, в конце концов, получили в Киеве нормальный аэропорт

С. АЛЕКСАШЕНКО: Киев все-таки не Саранск. И не Волгоград. Можно построить за 15 млрд, а можно за 20. И вот сейчас проверка прочности. У кого позиция лучше: у министра финансов, который сказал что мне больше 15 не дам… А самое интересное, что начинаешь читать, кто не укладывается в 15 млрд: Тимченко, Ротенберг, Агаларов. Вот эти 3 инвестора, которые собирались стадионы построить, в 15 млрд не укладываются. Остальные укладываются.

О. БЫЧКОВА: А почему они не укладываются?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Не знаю. И никто не понимает.

О. БЫЧКОВА: А вот скажите положа руку на сердце. Я, может быть, сейчас глупость скажу, но у меня все равно есть такая гнусная мыслишка в глубине души: как-то вот проводить ЧМ по футболу в России – странно. С одной стороны, видим, что с бюджетом и организацией и всем прочим. С другой стороны, в футбол играем тоже не фонтан. По всем признакам не катит. Нет?

С. АЛЕКСАШЕНКО: А что делать? Отказаться уже совсем позор. Выиграли право проведения ЧМ и тут сказать: знаете, мы передумали.

О. БЫЧКОВА: А не слишком это большие амбиции? Не слишком большой каравай, на который разинули все всё?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Большой, но что же поделаешь? Мы же хотим быть ведущей державой, проводить. Мы считаем, что в этом имидж страны и состоит.

О. БЫЧКОВА: По поводу имиджа державы. Сева77 пишет нам: страны БРИКС, как я понял, хотят противопоставить себя установившемуся мировому экономическому порядку, то есть ЕСС и США. Вы согласны с этим?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Нет, конечно нет. Они не противостоят ни ЕС, ни США. Это противостояние Всемирному банку и МВФ. Причем, такая хорошая политическая поза, связанная с тем, что Америка на 20-ке первой, 2009 года, сказала, что мы готовы реформировать систему управления МВФ и Всемирным банком, чтобы отдать больше голосов, больший вес развивающимся странам. И сегодня именно Америка блокирует продвижение этого проекта. Страны БРИКС решили создать альтернативный валютный фонд, чтобы давать странам деньги в случае кризиса, и альтернативный банк развития, который будет финансировать проекты. В альтернативном банке развития будет участвовать в основном китайским капитал. Они сказали: мы дадим больше, сколько надо – столько дадим. Наша рабочая сила и наши товары пойдут в эти страны.

О. БЫЧКОВА: Китай один мог играть в эти игры.

С. АЛЕКСАШЕНКО: Кроме футбола.

О. БЫЧКОВА: Кстати, да. Спасибо большое Сергею Алексашенко. Это была программа «Особое мнение».

С. АЛЕКСАШЕНКО: До свидания.