Серебряков - об эмиграции и законе подлецов (English subs) (4)
Это иллюзия — думать, что в Советском Союзе снимались только хорошие фильмы.
Видимо, система редактуры,
которую проходил каждый сценарий…
Понятно, что среди десяти редакторов
два стучало профессионально, два — по инициативе,
и два — по необходимости,
остальные все-таки четыре оставались нормальными,
и все они были профессиональными.
Так что сценарий проходил такое количество
рассмотрений и редактирования,
что в конце концов все-таки на выходе имелась
цельная, более крепкая, более серьезная продукция.
(музыкальная заставка)
— Завершая, перед тем как перейти к «Блицу»…
Огромное количество мыслей, с которыми невозможно не согласиться, когда вы говорите.
И в общем…
Немножко страшно всегда, когда человек напротив тебя сидит и озвучивает
твои же мысли, только чуть более, или гораздо более талантливо.
Но и готовясь по вашим очень немногочисленным интервью к сегодняшней встрече, и сегодня
я не могу отделаться от мысли, что вот когда вы говорите про Россию,
для вас Россия = безнадега.
— Я ошибаюсь? — Ошибаетесь.
Нет, просто…
Просто история… Для истории двадцать лет — это всего ничего, это просто мгновение.
Для человеческой жизни — это очень много.
И поэтому ты за эти двадцать лет должен быть, ну…
Сделать что-то максимальное для собственной реализации, для реализации тех, кого ты любишь.
А для страны это в общем, ну, совсем чуть-чуть.
Да, мы сделали один шаг вперед,
сейчас сделали три шага назад.
Ну и это пройдет.
Ничего страшного.
Я ж не говорю о том, что вообще сомневаюсь, что Россия будет
— …в том виде, в котором она сейчас существует. — Оу.
— Ну конечно.
Ну никуда ты от этого не денешься.
Границы будут размываться.
Это доказывает Европа…
Ну, названия останутся.
Но содержать какие-то вещи легче вместе.
Решать какие-то глобальные проблемы потеплений, метеоритов, я не знаю…
каких-то катастроф общепланетарного характера
гораздо легче вместе, и не надо тратиться самому там…
Да, там…
Пожары, МЧС…
Представляете, содержать МЧС, когда он тебе нужен
пять раз в год?
— У нас чаще.
— Ну у нас чаще, да, но у нас, да…
Но на самом деле понятно, что…
что потихонечку все это уйдет, как ушли какие-то профессии, да…
извозчика, я не знаю, трубочиста…
Ну нет больше таких профессий.
Ну не будет потом профессии военного, ну не будет.
Ну потому что…
То есть будут какие-то нааверное сверхсекретные отряды,
решающие отдельные задачи.
А в основном это будут механизмы, роботы, беспилотники.
Ну куда? Ну война перестанет…
Войной будет заниматься мальчик,
который сидит с компьютером и нажимает одну кнопку — и обрушивает, я не знаю, курс валюты.
— Ну это да, это далеко, смотрите…
— Это не так далеко, это все очень близко.
Это все очень близко.
— Большинство ваших ролей — это такой классический русский мужик,
потертый жизнью, с кучей проблем, ну…
Вы очень популярны в том числе и потому, что огромное количество русских мужчин
видят вас и понимают, что: «Блин, как же он на меня похож. Ну как же он похож!»
А много женщин смотрят и понимают: «Блин, ну это тип моего мужика».
И вот актер, с которым русский мужик,
не в героическом смысле этого слова, а в настоящем —
проблемном, разном — ассоциируется,
берет и уезжает в другую страну.
Э-э-э…
Пф-ф-ф…
— И что?
— Как к этому относиться?
— А как относиться к врачам, которые уезжают лечить
детей в Сомали или там в Кении?
А как относиться к рабочему, который идет на завод Hyundai и делает машины Hyundai?
Он что?..
— Не, к ним никаких вопросов нет.
— Почему? Он зарабатывает для Hyundai.
— М-м-м…
Нет, он внутри системы бизнесовой. Hyundai пришел в Россию
— …и создает рабочие места. — Он капитализирует Hyundai.
— Он капитализирует Hyundai. — Ну он делает это для русского рынка, так или иначе это продукт для России.
— Но он капитализирует Hyundai. — Да.
— Он капитализирует Hyundai и обогащает Hyundai.
Hyundai производит машины здесь, продает и получает прибыль.
Как быть с этими людьми?
Как быть с людьми, которые
оказались в Алма-Ате или в городе Фрунзе?
По распределению, врачи,
учителя, не знаю, после института.
А потом в 1991 году развалился СССР.
А гражданство они получить не могут.
А как быть с тем, кто влюбился в чешку?
Или влюбилась в немца?
И родила троих детей, и воспитывает их в Германии?
Вот вся эта…
Все это огромное количество людей…
В Торонто огромная диаспора.
В Нью-Йорке огромная — да везде.
Кипр сейчас весь русский.
Лондон — русский.
Не много ли предателей?
У нас уже было время, когда было много предателей.
— Хорошо, а как вы тогда относитесь к людям вроде нас?
Ну вот те, кто
остается жить в России.
Те, кто…
— Не загадывайте. — Кто колоссальное количество вопросов имеет к действующей власти.
— Угу. — Просто иногда эти вопросы не помещаются в любой формат.
— Э-э-э… Но при этом…
нам важно жить на русской земле.
Нам важно жить внутри этой культуры, внутри этого языка.
И… ну…
Как вы на нас смотрите?
— То есть, мы для вас наивные, заблуждающиеся люди? — Нет.
— А кто? — Ну конечно нет. Ну во-первых, я тоже хочу внутри этой культуры и внутри языка.
Я и живу внутри этой культуры, я русский человек.
Вы поймите, есть культура, а есть уклад.
Культура не имеет национальности — она либо есть, либо ее нету.
Так же, как медицина, или так же, как наука.
Ну не имеет… У этих категорий нет национальности.
Есть уклады.
Есть фольклор.
А культура — либо она есть, либо ее нет.
Либо человек читал,
американец — Фолкнера, а русский — Достоевского, либо не читал.
Вот и все.
Я никаких, ну… что…
И я хочу… Я здесь и буду жить, конечно.
— Когда?
— Скоро. Поступят в институт мальчишки и вернусь.
— А, и вы вернетесь? — Да.
— Угу.
— Ну да, потому что мне тяжело летать.
Они поступят в институт,
в который они поступят, какой они выберут, я не знаю, может быть,
Степа будет учиться архитектуре в Барселоне, а
— …а Даня бизнесу в Лондоне, я не знаю. — А в МГУ нет?
— Ну вы допускаете, что они скажут: «Не, пап, а я хочу в Москве попробовать»?
— Я сомневаюсь, они не сдадут ЕГЭ. (Дудь усмехается)
Они не сдадут ЕГЭ.
— Да, с этим будут проблемы. — К сожалению.
(музыкальная заставка)
— О чем вы мечтаете?
— Я мечтаю о двух вещах.
Я мечтаю гордиться своими детьми.
И мечтаю умереть с женой в один день.
(Дудь раздраженно выдыхает)
(музыкальная заставка)
— Блиц! — Да.
— Любимая музыка ваших детей.
— Рэп.
— Какие-то имена может вы зафиксировали?
— Наверное Баста.
Во всяком случае они были счастливы, когда я согласился сняться в клипе у Басты.
[Выходит, ты в моей жизни была не просто гостьей,]
[Ведь жизнь без тебя разделилась на жизнь «до» и «после».]
— Любимое английское слово?
— Thank you.
— Самое крутое место в Канаде?
— Ну Ниагарский водопад, в общем. Это действительно очень впечатляет.
— Вы впервые там были давно или?.. — Я был несколько раз: и давно был, и недавно — это очень впечатляет.
— Размером? — Размером.
— Громадой, энергией, мощью.
— Лучшее место в России?
— Мой дом.
— Что вы называете домом?
— Там, где я живу. — Это Подмосковье?
— Сейчас да.
— Если молотком по пальцу, вырвется "fuck!" или «блядь!»?
— «Блядь».
— Кленовый сироп или малиновое варенье?
— Ни то ни другое.
— Как побороть пессимизм?
— Нельзя поборот пессимизм.
Вот невозможно, это… это…
такая черта характера, которая, к сожалению, либо дана, либо не дана.
Вот я пессимист, а Маша моя оптимист.
Вот мы поэтому живем.
— Почему вы…
…не ставили себе амбиций покорять Голливуд?
— Нет такой вообще задачи.
Вообще такой задачи не стоит.
Неинтересно.
Если бы мне было девятнадцать, двадцать,
ну двадцать один год, я бы, может быть,
предпринял бы какие-то шаги.
Сейчас вообще нет такой задачи.
Во-первых, потому что тот рынок
переполнен, он перегрет.
Играть тех же самых бандитов — так лучше здесь.
Здесь, по крайней мере, мне платят больше.
Вот, а попасть в такое кино, которое…
так скажем, художественное, да?
Практически невозможно.
Или точнее, если я него попаду, то…
Ну я в «МакМафии» снялся.
— Ну это Британия все-таки.
— Ну и снялся я из-за «Левиафана».
Ну то есть «Левиафан» дал мне возможность…
— Каннский фестиваль, вас заметили… — Каннский фестиваль, да,
номинация на европейский «Оскар», и…
— Комедия, которая вас рассмешила?
— М-м-м…
Я не смеюсь в кино, надо сказать честно.
— Никогда? — Ну как-то у меня не очень получается.
У меня вообще как бы своеобразное чувство смешного.
Поэтому я не особо… не очень смешливый человек.
— Может вы вспомните, когда последний раз смеялись?
— Ну я улыбаюсь на каких-то шутках…
Но вот так, чтоб я вот хохотал — честно говоря, даже не вспомню.
— И финальное.
Оказавшись перед Путиным, что вы ему скажете?
— Хороший вопрос. Я даже думал о нем.
— И…
И вы знаете, я понял, что я не…
Вот я даже не могу представить, что ему можно сказать, потому что…
наше с ним видение…
мира… столь…
несоединимо…
столь не связано, что…
что бы я ему ни сказал…
ничего…
в нем не переделает и ни к чему не приведет.
Вообще.
Ни пожелание,
ни упрек,
ни претензия,
ни…
ни хвала.
Вот… совершенно.
— Почему вы им недовольны?
Что вам больше всего не нравится?
— Два «В».
— Вранье и воровство.
Бесконечное.
— Которое в стране? — Да.
— Вранье и воровство.
— Конкурс!
(музыкальная заставка)
— Приз! Что вы принесли в качестве подарка нашим зрителям?
— Вот.
Вот такую…
…скульптуру.
Я не знаю правда…
…для чего.
— Ну я собираю руки. — Ага.
— Ну вот эта одна из тех рук, которая у меня стояла на полке.
Я подумал, что наверное кому-то это может пригодиться.
— Это очень… Это очень, в общем, это можно по-разному оценивать, вот, и…
— Ну, судя по твоей…
— …передаче, которая называется «вДудь». — Да, в общем, применять ее можно по-разному.
— Итак, друзья, Алексей Серебряков…
Вы хоть раз играли в комедии?
— Да. — Это какая?
— Два раза. — Так.
— Я снимался у режиссера Полынникова
в комедии «Обнаженная в шляпе».
(усмехаясь) — Так.
— И в другой тоже комедии, у него же,
под названием «Тонкая штучка».
— Угу.
— Вот две такие комедии.
«Обнаженная в шляпе» была прям лидером кинопоказа
в 89-м или 90-м году.
— Ну в общем, из 160 ролей у Алексея Серебрякова целых две комедийные.
— Ну и «Жмурки».
— А, точно, еще же «Жмурки». — «Жмурки» Балабанова.
— Три.
— Давайте приду…
«Жмурки» были не так давно, но все равно уже целое поколение, слушающее Фейса,
и даже Фейс вырос за это время.
Давайте придумаем комедийную роль
для очень серьезного, очень рефлексирующего человека, Алексея Серебрякова.
И кто придумает самую изощренную,
необычную, яркую комедийную роль,
того мы отберем и подарим вот этот замечательный сувенир от нашего героя.
— Отлично.
— Спасибо большое.