×

We use cookies to help make LingQ better. By visiting the site, you agree to our cookie policy.


image

"Портрет" Николай Гоголь (The Portrait by Gogol), НИКОЛАЙ ГОГОЛЬ "ПОРТРЕТ", Глава 1, часть 8

НИКОЛАЙ ГОГОЛЬ "ПОРТРЕТ", Глава 1, часть 8

Николай Гоголь «ПОРТРЕТ», ГЛАВА 1, ЧАСТЬ 8

Но этих толков не слышал упоенный художник. Уже он начинал достигать

поры степенности ума и лет; стал толстеть и видимо раздаваться в ширину. Уже

в газетах и журналах читал он прилагательные: "почтенный наш Андрей Петрович", "заслуженный наш Андрей Петрович". Уже стали ему предлагать по

службе почетные места, приглашать на экзамены, в комитеты. Уже он начинал,

как всегда случается в почетные лета, брать сильно сторону Рафаэля и

старинных художников, - не потому, что убедился вполне в их высоком

достоинстве, но потому, чтобы колоть ими в глаза молодых художников. Уже он

начинал, по обычаю всех, вступающих в такие лета, укорять без изъятья

молодежь в безнравственности и дурном направлении духа. Уже начинал он

верить, что все на свете делается просто, вдохновенья свыше нет и все

необходимо должно быть подвергнуто под один строгий порядок аккуратности и

однообразья. Одним словом, жизнь его уже коснулась тех лет, когда все,

дышащее порывом, сжимается в человеке, когда могущественный смычок слабее

доходит до души и не обвивается пронзительными звуками около сердца, когда

прикосновенье красоты уже не превращает девственных сил в огонь и пламя, но

все отгоревшие чувства становятся доступнее к звуку золота, вслушиваются

внимательней в его заманчивую музыку и мало-помалу нечувствительно позволяют

ей совершенно усыпить себя. Слава не может дать наслажденья тому, кто украл

ее, а не заслужил; она производит постоянный трепет только в достойном ее. потому все чувства и порывы его обратились к золоту. Золото сделалось его

страстью, идеалом, страхом, наслажденьем, целью. Пуки ассигнаций росли в

сундуках, и как всякий, кому достается в удел этот страшный дар, он начал

становиться скучным, недоступным ко всему, кроме золота, беспричинным

скрягой, беспутным собирателем и уже готов был обратиться в одно из тех

странных существ, которых много попадается в нашем бесчувственном свете, на

которых с ужасом глядит исполненный жизни и сердца человек, которому кажутся

они движущимися каменными гробами с мертвецом внутри наместо сердца. Но одно

событие сильно потрясло и разбудило весь его жизненный состав.

В один день увидел он на столе своем записку, в которой Академия

художеств просила его, как достойного ее члена, приехать дать суждение свое

о новом, присланном из Италии, произведении усовершенствовавшегося там

русского художника. Этот художник был один из прежних его товарищей, который

от ранних лет носил в себе страсть к искусству, с пламенной душой труженика

погрузился в него всей душою своей, оторвался от друзей, от родных, от милых

привычек и помчался туда, где в виду прекрасных небес спеет величавый

рассадник искусств, - в тот чудный Рим, при имени которого так полно и

сильно бьется пламенное сердце художника. Там, как отшельник, погрузился он

в труд и в не развлекаемые ничем занятия. Ему не было до того дела,

толковали ли о его характере, о его неумении обращаться с людьми, о

несоблюдении светских приличий, о унижении, которое он причинял званию

художника своим скудным, нещегольским нарядом. Ему не было нужды, сердилась

ли или нет на него его братья. Всем пренебрегал он, все отдал искусству.

Неутомимо посещал галереи, по целым часам застаивался перед произведениями

великих мастеров, ловя и преследуя чудную кисть. Ничего он не оканчивал без

того, чтобы не поверить себя несколько раз с сими великими учителями и чтобы

не прочесть в их созданьях безмолвного и красноречивого себе совета. Он не

входил в шумные беседы и споры; он не стоял ни за пуристов, ни против

пуристов. Он равно всему отдавал должную ему часть, извлекая изо всего

только то, что было в нем прекрасно, и наконец оставил себе в учители одного

божественного Рафаэля. Подобно как великий поэт-художник, перечитавший много

всяких творений, исполненных многих прелестей и величавых красот, оставлял

наконец себе настольною книгой одну только "Илиаду" Гомера, открыв, что в ней все есть, чего хочешь, и что нет ничего, что бы не отразилось уже здесь

в таком глубоком и великом совершенстве. И зато вынес он из своей школы

величавую идею созданья, могучую красоту мысли, высокую прелесть небесной

кисти.

Вошедши в залу, Чартков нашел уже целую огромную толпу посетителей,

собравшихся перед картиною. Глубочайшее безмолвие, какое редко бывает между

многолюдными ценителями, на этот раз царствовало всюду. Он поспешил принять

значительную физиономию знатока и приблизился к картине; но, боже, что он

увидел!

Чистое, непорочное, прекрасное, как невеста, стояло пред ним

произведение художника. Скромно, божественно, невинно и просто, как гений,

возносилось оно над всем. Казалось, небесные фигуры, изумленные столькими

устремленными на них взорами, стыдливо опустили прекрасные ресницы. чувством невольного изумления созерцали знатоки новую, невиданную кисть. Все

тут, казалось, соединилось вместе: изученье Рафаэля, отраженное в высоком

благородстве положений, изучение Корреджия, дышавшее в окончательном

совершенстве кисти. Но властительней всего видна была сила созданья, уже

заключенная в душе самого художника. Последний предмет в картине был им

проникнут; во всем постигнут закон и внутренняя сила. Везде уловлена была

эта плывучая округлость линий, заключенная в природе, которую видит только

один глаз художника-создателя и которая выходит углами у копииста. Видно

было, как все извлеченное из внешнего мира художник заключил сперва себе в

душу и уже оттуда, из душевного родника, устремил его одной согласной,

торжественной песнью. И стало ясно даже непосвященным, какая неизмеримая

пропасть существует между созданьем и простой копией с природы. Почти

невозможно было выразить той необыкновенной тишины, которою невольно были

объяты все, вперившие глаза на картину, - ни шелеста, ни звука; а картина

между тем ежеминутно казалась выше и выше; светлей и чудесней отделялась от

всего и вся превратилась наконец в один миг, плод налетевшей с небес на

художника мысли, миг, к которому вся жизнь человеческая есть одно только

приготовление. Невольные слезы готовы были покатиться по лицам посетителей,

окруживших картину. Казалось, все вкусы, все дерзкие, неправильные уклонения

вкуса слились в какой -то безмолвный гимн божественному произведению.

Неподвижно, с отверстым ртом стоял Чартков перед картиною, и наконец,

когда мало-помалу посетители и знатоки зашумели и начали рассуждать о

достоинстве произведения и когда наконец обратились к нему с просьбою

объявить свои мысли, он пришел в себя; хотел принять равнодушный,

обыкновенный вид, хотел сказать обыкновенное, пошлое суждение зачерствелых

художников, вроде следующего: "Да, конечно, правда, нельзя отнять таланта от художника; есть кое-что; видно, что хотел он выразить что-то; однако же, что

касается до главного..." И вслед за этим прибавить, разумеется, такие похвалы, от которых бы не поздоровилось никакому художнику. Хотел это

сделать, но речь умерла на устах его, слезы и рыдания нестройно вырвались в

ответ, и он как безумный выбежал из залы.

НИКОЛАЙ ГОГОЛЬ "ПОРТРЕТ", Глава 1, часть 8 NICOLAI GOGOL'S "PORTRAIT," Chapter 1, Part 8. NICOLAI GOGOL'S PORTRET, Hoofdstuk 1, Deel 8. RETRATO DE NICOLAI GOGOL, Capítulo 1, Parte 8.

Николай Гоголь «ПОРТРЕТ», ГЛАВА 1, ЧАСТЬ 8

Но этих толков не слышал упоенный художник. |||||intoxicated|artist But these rumors were not heard by the intoxicated artist. Уже  он  начинал  достигать ||started|achieve He was already beginning to reach

поры степенности ума и лет; стал толстеть и видимо раздаваться в ширину. pores|stages|mind||years||gain weight||apparently|expand in width||width pores of the degree of mind and years; began to get fat and apparently spread out in width. Уже

в  газетах  и  журналах  читал  он  прилагательные:  "почтенный  наш  Андрей |newspapers||magazines|read||adjectives|respected||our esteemed Andrew In newspapers and magazines he read adjectives: "Our venerable Andrei Петрович", "заслуженный наш Андрей Петрович". Petrovich|honored||Andrei|Petrovich Petrovich," "our honored Andrei Petrovich. Уже стали  ему  предлагать  по |started|him|offer him| They have already begun to offer him the

службе почетные места, приглашать на экзамены, в комитеты. |||invite||exams||committees service of honor, invite to exams, to committees. Уже  он  начинал, He was already beginning,

как всегда случается  в  почетные  лета,  брать  сильно  сторону  Рафаэля  и ||happens||honorary|summers|take sides||side|Raphael| as always happens in honorable years, to take a strong side of Raphael and

старинных художников,  -  не  потому,  что  убедился  вполне  в  их  высоком |artists||||convinced|completely|||high quality of ancient artists, not because he was fully convinced of their high

достоинстве, но потому, чтобы колоть ими в глаза молодых художников. merit||||criticize|||||artists dignity, but because they are pricked in the eyes of young artists. Уже  он

начинал, по обычаю всех,  вступающих  в  такие  лета,  укорять  без  изъятья ||custom||entering adulthood|||years|rebuke||exceptions began, according to the custom of all those entering such summers, to rebuke without exception

молодежь в безнравственности и  дурном  направлении  духа. youth||immorality||bad|direction| young people in immorality and bad spirit. Уже  начинал  он |started|

верить, что все на свете  делается  просто,  вдохновенья  свыше  нет  и  все |||||||inspiration|divine inspiration||| to believe that everything in the world is done simply, there is no inspiration from above and everything

необходимо должно быть подвергнуто под один строгий порядок  аккуратности  и necessary|||subjected to|||strict order|order|neatness| must be subject to one strict order of accuracy and

однообразья. monotony monotony. Одним словом, жизнь его  уже  коснулась  тех  лет,  когда  все, ||life|||touched|||| In a word, his life has already touched those years when everyone

дышащее порывом, сжимается в человеке, когда  могущественный  смычок  слабее |||||||archet puissant| breathing|burst|tightens||person||powerful|bow| breathing in a rush, shrinks in a person when the powerful bow is weaker

доходит до души и не обвивается пронзительными звуками около  сердца,  когда reaches|||||wraps around|piercing|||heart| reaches the soul and is not entwined with piercing sounds near the heart, when

прикосновенье красоты уже не превращает девственных сил в огонь и пламя,  но touch|beauty|||transforms|virgin|forces||fire and flame||flame and fire| the touch of beauty no longer turns virgin forces into fire and flame, but

все отгоревшие чувства становятся доступнее  к  звуку  золота,  вслушиваются |burned-out||become|||||listen intently all burnt-out feelings become more accessible to the sound of gold, listen

внимательней в его заманчивую музыку и мало-помалу нечувствительно позволяют |||tempting|music||little by little|little by little|insensitively allow|allow more attentively to his tempting music and little by little insensitively allow

ей совершенно усыпить себя. ||s'endormir complètement| |completely|put to sleep|herself she completely lull herself to sleep. Слава не может дать наслажденья тому, кто  украл glory||||pleasure|||stole Glory cannot give pleasure to the one who stole

ее, а не заслужил; она производит постоянный трепет только в достойном ее. |||deserved it|||constant|awe|only||worthy| her, not deserved; she produces constant thrill only in the one worthy of her. потому все чувства и порывы его обратились к золоту. ||feelings||impulses||turned to||gold therefore all his feelings and impulses turned to gold. Золото  сделалось  его |became his| Gold became his

страстью, идеалом, страхом, наслажденьем, целью. passion||fear|enjoyment|goal passion, ideal, fear, pleasure, purpose. Пуки  ассигнаций  росли  в Liasses d'assignats||| bonds|assignments|grew| Pouches of appropriations were growing in

сундуках, и как всякий, кому достается в удел этот страшный  дар,  он  начал |||||||part du sort||||| chests|||everyone||is bestowed||||terrible||| chests, and like anyone who has been given this terrible gift, he began to

становиться  скучным,  недоступным  ко  всему,  кроме  золота,  беспричинным become||inaccessible||everything|except|gold|unjustified become dull, inaccessible to everything but gold, gratuitous

скрягой, беспутным собирателем и уже готов был  обратиться  в  одно  из  тех miser|debauched|hoarder|||||turn to|||| curmudgeon, dissolute collector and was already ready to turn to one of those

странных существ, которых много попадается в нашем бесчувственном свете,  на strange|creatures|that are||encountered|||insensitive|| strange creatures, of which many come across in our insensible light, on

которых с ужасом глядит исполненный жизни и сердца человек, которому кажутся ||horror|looks at|full of life|life|||person||seem to which a man full of life and heart looks on with horror, to whom it seems

они движущимися каменными гробами с мертвецом внутри наместо сердца. |moving||tombs||corpse|inside|instead of|hearts they are moving stone coffins with a dead man inside in place of a heart. Но одно |one thing

событие сильно потрясло и разбудило весь его жизненный состав. event|deeply|shook deeply||awakened|entire||life structure|makeup The event greatly shook and awakened his entire life force.

В один день увидел он  на  столе  своем  записку,  в  которой  Академия |||saw|||table|own|note||which|Academy One day he saw a note on his desk in which the Academy

художеств просила его, как достойного ее члена, приехать дать суждение  свое artistic community|asked|||worthy||member|come over|give his opinion|opinion|own opinion of the arts asked him, as a worthy member, to come and give his opinion.

о новом,  присланном  из  Италии,  произведении  усовершенствовавшегося  там |new|sent work||Italy|work|improved| about a new work sent from Italy, improved there

русского художника. |artist Этот художник был один из прежних его товарищей, который |artist||one||former||comrades|who This artist was one of his former comrades, who

от ранних лет носил в себе страсть к искусству, с пламенной душой  труженика |||carried|||passion||||fiery|soul|worker from an early age carried a passion for art, with the fiery soul of a toiler

погрузился в него всей душою своей, оторвался от друзей, от родных, от милых immersed himself||||soul||detached||friends||relatives||dear ones I was immersed in it with all my soul, torn from my friends, from my family, from my dear

привычек и помчался туда,  где  в  виду  прекрасных  небес  спеет  величавый habits||rushed||||sight|beautiful|skies|ripens|majestic habits and rushed to where, in view of the beautiful heavens, the majestic

рассадник искусств, - в тот чудный Рим,  при  имени  которого  так  полно  и foyer des arts||||||||||| nursery|arts|||wonderful|Rome|in the||which||fully richly| a hotbed of arts, - to that wonderful Rome, in whose name it is so full and

сильно бьется пламенное сердце художника. ||ardent||artiste strongly|beats|fiery|heart|artist the fiery heart of the artist beats violently. Там, как отшельник, погрузился  он ||ermite|| ||hermit|immersed himself|he There, like a hermit, he plunged

в труд и в не  развлекаемые  ничем  занятия. |work||||entertained|nothing|activities in work and in occupations not entertained by anything. Ему  не  было  до  того  дела, ||||that| He didn't care

толковали ли о  его  характере,  о  его  неумении  обращаться  с  людьми,  о discussed||||character|||inability|interact with||people| whether they talked about his character, about his inability to deal with people, about

несоблюдении светских приличий,  о  унижении,  которое  он  причинял  званию violation|secular|decorum||humiliation|||caused|title non-observance of secular decency, about the humiliation that he inflicted on the title

художника своим скудным, нещегольским нарядом. |own|meager|shabby|outfit The artist with his meager, ungainly attire. Ему не было нужды,  сердилась to him||wasn't|need|was angry There was no need for him, she was angry

ли или нет на него его братья. whether or not his brothers are on him. Всем пренебрегал  он,  все  отдал  искусству. everyone|neglected|||dedicated|art He neglected everything, gave everything to art.

Неутомимо посещал галереи, по целым часам застаивался  перед  произведениями tirelessly||galleries||whole|hours|lingered over||works of art He tirelessly visited galleries, stagnated for hours in front of the works

великих мастеров, ловя и преследуя чудную кисть. great masters, catching and pursuing a wonderful brush. Ничего он не оканчивал  без He did not end anything without

того, чтобы не поверить себя несколько раз с сими великими учителями и чтобы ||||||||ces grands maîtres|||| |||believe||a few||||great|teachers||to not to believe yourself several times with these great teachers and to

не прочесть в их созданьях безмолвного и красноречивого себе совета. |read|||creations|silent||eloquent||advice not to read in their creations the silent and eloquent advice to oneself. Он  не

входил в шумные беседы и споры; он  не  стоял  ни  за  пуристов,  ни  против ||noisy|discussions||debates|||stood|||purists||against entered into noisy conversations and disputes; he stood neither for purists nor against

пуристов. purists Он равно всему отдавал  должную  ему  часть,  извлекая  изо  всего |equally||gave back|due||part|extracting||everything He gave equal part to everything, extracting from everything

только то, что было в нем прекрасно, и наконец оставил себе в учители одного only|||was|||beautifully||finally|kept for himself|||teachers|one only that which was beautiful in him, and finally left himself as a teacher of one

божественного Рафаэля. divine|Raphael of the divine Raphael. Подобно как великий поэт-художник, перечитавший много similarly||great|poet|artist|re-read|a lot Just as a great poet-artist who has reread many

всяких творений, исполненных многих прелестей и величавых  красот,  оставлял various|creations|performed|many|charms||majestic|beauties|left behind all creations, full of many charms and stately beauties, left

наконец себе настольною книгой одну только "Илиаду" Гомера,  открыв,  что  в ||table book|book||only|Iliad|Homer's Iliad|opening|| at last I could only read Homer's Iliad as a tabletop, discovering that ней все есть, чего хочешь, и что нет ничего, что бы не отразилось уже  здесь ||there is||want||||nothing|||not|reflected||here she has everything that you want, and that there is nothing that would not be reflected already here

в таком глубоком и великом совершенстве. |such|deep||great|perfection in such deep and great perfection. И зато  вынес  он  из  своей  школы |but|brought out|||own|school And he took it out of his school

величавую идею созданья, могучую красоту мысли,  высокую  прелесть  небесной majestic||creation|mighty|beauty|thoughts|lofty|beauty|heavenly the majestic idea of creation, the mighty beauty of thought, the high charm of the heavenly

кисти. brushes

Вошедши в залу, Чартков нашел уже  целую  огромную  толпу  посетителей, entering|||Chartkov|found|already|whole|huge|crowd|visitors Entering the hall, Chartkov found a whole huge crowd of visitors,

собравшихся перед картиною. gathered people|in front of|painting gathered in front of the painting. Глубочайшее безмолвие, какое редко бывает  между deepest|silence|such|rarely occurs|occurs|between The deepest silence that rarely occurs between

многолюдными ценителями, на этот раз царствовало всюду. |amateurs passionnés||||| crowded|appreciators|||time|reigned everywhere|everywhere crowded connoisseurs, this time reigned everywhere. Он поспешил  принять |hastened to accept|accept take He hastened to accept

значительную физиономию знатока и приблизился к картине; но,  боже,  что  он significant|face|expert||approached||painting||god||he the significant physiognomy of a connoisseur and approached the picture; but god that he

увидел! saw

Чистое,  непорочное,  прекрасное,  как   невеста,   стояло   пред   ним |immaculate|beautiful||bride|stood|before him|him Pure, immaculate, beautiful, like a bride, stood before him

произведение художника. work|artist the work of the artist. Скромно, божественно, невинно и просто,  как  гений, modestly|divinely|innocently||simply||genius Modest, divine, innocent and simple, like a genius,

возносилось оно над всем. rose up|it|above|everything it ascended over everything. Казалось, небесные  фигуры,  изумленные  столькими it seemed|heavenly|figures|astonished|so many It seemed like heavenly figures, amazed by so many

устремленными на  них  взорами,  стыдливо  опустили  прекрасные  ресницы. focused|||gazes|shyly|lowered|beautiful|lashes gazing at them, they shyly lowered their beautiful eyelashes. чувством невольного изумления созерцали знатоки новую, невиданную кисть. feeling|involuntary|astonishment|contemplated|experts||unseen| with a feeling of involuntary amazement, the connoisseurs contemplated the new, unprecedented brush. Все

тут, казалось, соединилось вместе: изученье Рафаэля,  отраженное  в  высоком |seemed|came together|together|study||reflected||high art Here it seemed to come together: the study of Raphael, reflected in the high

благородстве  положений,  изучение  Корреджия,  дышавшее   в   окончательном nobility|positions|study|Correggio|inspired by||final form nobility of positions, the study of Correggia, breathing in the final

совершенстве кисти. perfection|brushwork perfect brush. Но властительней всего видна  была  сила  созданья,  уже |more powerful|of all||was seen|power|creature| But the power of creation was visible most imperiously, already

заключенная в душе самого художника. imprisoned woman||soul|of the artist|artist enclosed in the soul of the artist himself. Последний  предмет  в  картине  был  им last one|subject||painting|| The last thing in the picture was him

проникнут; во всем постигнут закон и внутренняя сила. penetrated||to everyone|understood|law||inner|power penetrated; the law and inner strength are comprehended in everything. Везде  уловлена  была everywhere|captured|was caught Was caught everywhere

эта плывучая округлость линий, заключенная в природе, которую  видит  только |floating|roundness||contained in||nature|||only this floating roundness of lines, enclosed in nature, which only sees

один глаз художника-создателя и которая выходит  углами  у  копииста. ||artist|creator||that|comes out|corners||copyist one eye of the artist-creator and which comes out at the corners of the copyist. Видно

было, как все извлеченное из внешнего мира художник заключил сперва  себе  в |||extracted||external world||artist|enclosed|first to himself|to himself| was how everything extracted from the outside world the artist first encapsulated in his

душу и уже оттуда, из  душевного  родника,  устремил  его  одной  согласной, |||from there||soulful|spring|directed||one consonant|consonant soul and from there, from a spiritual source, directed it with one consonant,

торжественной песнью. ceremonial|song a solemn song. И стало ясно  даже  непосвященным,  какая  неизмеримая ||||non-initiés|| ||clear|even|outsiders||immeasurable magnitude And it became clear even to the uninitiated what immeasurable

пропасть существует между  созданьем  и  простой  копией  с  природы. ||between|creature|||copy||nature a chasm exists between creation and a simple copy from nature. Почти almost

невозможно было выразить той необыкновенной тишины,  которою  невольно  были impossible d'exprimer|||||||| ||express||extraordinary|silence||involuntarily|were it was impossible to express that extraordinary silence, which involuntarily were

объяты все, вперившие глаза на картину, - ни шелеста, ни  звука;  а  картина embraced||staring|||||rustle||sound||painting embraced all who fixed their eyes on the picture - not a rustle, not a sound; and the picture

между тем ежеминутно казалась выше и выше; светлей и чудесней отделялась  от ||every minute|seemed|higher||higher|||more wonderful|separated from| meanwhile, every minute it seemed higher and higher; brighter and more wonderful separated from

всего и вся превратилась наконец в один миг,  плод  налетевшей  с  небес  на |||turned into|finally||one moment|||fallen||heavens| everything and everyone turned at last in an instant, the fruit of a flown from heaven to

художника мысли, миг, к которому вся жизнь  человеческая  есть  одно  только artist|thoughts|||to which||life|human life|||only artist of thought, the moment to which all human life is one only

приготовление. preparation cooking. Невольные слезы готовы были покатиться по лицам  посетителей, involuntary|tears|ready to|were ready to|roll down||faces|visitors Involuntary tears were ready to roll down the faces of the visitors,

окруживших картину. surrounding| Казалось, все вкусы, все дерзкие, неправильные уклонения it seemed||flavors|all|bold|wrong|deviations It seemed all tastes, all cocky, wrong dodges

вкуса слились в какой -то безмолвный гимн божественному произведению. |merged||what kind of||silent|hymn|divine work|work of art tastes merged into some silent hymn to the divine work.

Неподвижно, с отверстым ртом стоял Чартков перед картиною,  и  наконец, motionless||open mouth|mouth||Chartkov||painting||finally Chartkov stood motionless in front of the painting with his mouth open, and finally,

когда мало-помалу посетители  и  знатоки  зашумели  и  начали  рассуждать  о |||visitors||experts|started to chatter||started discussing|discuss| when, little by little, visitors and connoisseurs began to make noise and began to talk about

достоинстве произведения и  когда  наконец  обратились  к  нему  с  просьбою merit|works|||finally|turned to||him||request the dignity of the work and when they finally turned to him with a request

объявить  свои  мысли,  он  пришел  в  себя;  хотел   принять   равнодушный, declare||thoughts||came to himself|||wanted to|accept adopt embrace|indifferent attitude announce his thoughts, he came to himself; wanted to accept the indifferent

обыкновенный вид, хотел сказать обыкновенное, пошлое  суждение  зачерствелых |||||||endurcis ordinary|type|wanted|say|ordinary|vulgar|judgment|hardened ordinary look, wanted to say ordinary, vulgar judgment of the stale

художников, вроде следующего: "Да, конечно, правда, нельзя отнять таланта от artists|like|next one|||truth||take away|talent| artists, like the following: "Yes, of course, it's true, you can't take the talent away from художника; есть кое-что; видно, что хотел он выразить что-то; однако же, что artist||||clearly||wanted||express|that||however that|| artist; there is something; it is clear that he wanted to express something; however, that

касается до главного..."  И  вслед  за  этим  прибавить,  разумеется,  такие concerns||main thing||after that||this|add of course|of course|such concerns the main thing ... "And after that add, of course, such похвалы, от которых  бы  не  поздоровилось  никакому  художнику. |||||ne profiterait pas|| praises||which|||got well|any artist|artist praise that would have hurt no artist. Хотел  это Wanted this

сделать, но речь умерла на устах его, слезы и рыдания нестройно вырвались  в do it||speech|died||lips||tears||sobs|incoherently burst|burst out| do, but the speech died on his lips, tears and sobs

ответ, и он как безумный выбежал из залы. answer||||crazy|ran out|out of|halls answer, and he ran out of the hall like a madman.