Batygin – Russian science celebrity / Батыгин – русская звезда мировой науки (4)
вот на такой грани,
когда, ну, завтра — все,
они ходили и доказывали теоремы.
Потому что для них это было важно.
Черную дыру придумал Шварцшильд.
Он умирал от пузырчанки, это аутоимунное заболевание.
И вот он успел перед смертью две статьи написать.
И они были прям революционные — он просто спешил
быстренько доделать, потому что офигенная история.
Он уже знал, что вот как я тебе сказал,
он уже не подойдет к этим людям и не скажет:
«Круто?!»
Но кто-то другой подойдет,
и это будет заебись.
(музыкальная заставка)
— Мы тут пока устанавливались,
я нашел у тебя вот такой вот флаг.
— Да-да.
— Что это такое, расскажи.
— Это флаг, посвященный девятой планете,
который мне прислала
девушка по имени Амели,
она, по-моему, из Канады, из Montreal.
И она его сама сделала.
— Просто прислала? Она твоя фанатка?
— Да, она просто прислала, да.
— И…
Я его…
Я ищу место, куда его можно повесить,
где его, с одной стороны, будет как бы
видно, с другой стороны — не…
…не слишком.
То есть как…
— «Не слишком»?!
— Не ну как, то есть…
Большинство людей, когда они видят флаг,
окей? Они…
как-то, они…
ассоциируют какой-то…
какое-то значение с ним, да?
То, что я вот заметил просто эмпирически,
это когда,
когда люди видят флаг,
который они никогда не видели,
они придумывают
ему свое назначение.
Окей? Как правило негативное.
— Слушай, а получается у ученых тоже бывают фанатки?
— Ну, как сказать, я…
Мне сложно назвать ее…
фанаткой в том же самом смысле, как и там,
может быть, в обычном слове, но как минимум одна.
— Вот эта гайка. — Да-да.
— Значит, с гайкой история такая.
Мы с моей женой были в Монтреале.
— Это Канада. — Да.
— И мы опоздали на наш полет.
Полет был в 12, или там в 10 вечера.
И нам сказали: «Окей, мы вас переписываем на полет, который будет в пять утра».
И мы подумали: «Окей, если так посчитать, то это будет…
Если мы доедем до какой-нибудь гостиницы,
то мы там будем спать тридцать минут и вернемся».
Поэтому мы решили: «Окей,
мы просто будем всю ночь
гулять по Монтреалю,
из бара в бар, и все такое».
В общем, когда я проснулся на самолете,
у меня была гайка.
Окей?
И с тех пор я ее ношу.
— То есть вы так нарезались с женой, что вы очнулись в самолете?
— Ну мы вместе, да, то есть,
позитивно было то, что мы оба очнулись
в одном и том же самолете.
И он летел примерно в правильном направлении.
— Ученые пьют?
— Только самогон.
— Ты пьешь самогон?
— Нет, нет, я пью только…
Я не пью самогон, я его только выпиваю.
— Вы приехали в Штаты,
когда тебе было 13 лет.
Ты познакомился со своей будущей женой
— …в первый день после приезда. — В первый день, да.
— И твоя цитата:
«Встреча с ней в тот день подтвердила сказанное в брошюре о США:
Америка действительно великая страна».
— Ну если здесь такие… Она кстати из России.
— А-а-а.
Подожди, но вы встретились, когда тебе было 13.
— Да.
— Но отношения у вас завязались после.
— Не-не, они завязались сразу.
— Знаешь, когда есть
две черные дыры.
Окей? Они находятся друг у друга в орбите,
то из них идут гравитационные волны,
и из-за этого их орбиты сужаются.
И вот этот процесс, он занимает несколько секунд.
И у нас тоже было примерно так же.
— И вы с тех пор вместе?
— Да.
— Но, знаешь, мы…
Мы расстались где-то на год в 2001 году.
Да, в две тысячи… Нет.
Да, в начале 2001, и мы потом обратно, и мы опять начали встречаться в 2002.
— И потом уже поженились?
— Да, поженились мы в 2009.
— Офигеть.
— Да, и у нас с тех пор…
Это, вообще…
Это странно, потому что мы иногда встречаем людей,
и мы им говорим: «Да, мы с Олей вместе уже двадцать лет».
И они говорят: «Вам типа сколько? Вам пятьдесят?»
Что?
Да, мы с тринадцати. А ей было тогда пятнадцать.
— Когда с человеком так долго, это тяжело?
— Нет, это очень легко.
— В смысле?
— Нет, это, как сказать… Я считаю, что…
Когда ты с человеком так долго, ты проходишь итерации,
и ты меняешься,
и человек меняется.
И поэтому…
Когда меняешься вместе…
Со временем… Со временем…
Есть понимание, которое просто не может прийти без времени.
Да? То есть мы сразу
друг другу понравились.
По крайней мере она мне сразу понравилась.
Но…
настоящее понимание, настоящее глубокое понимание —
оно может прийти только со временем,
и только, когда ты проходишь определенные, то есть…
определенные пороги вместе, я считаю.
Это просто приходит натурально.
Когда вы вместе долгое время.
(музыкальная заставка)
— Мы никогда не говорили с человеком, который знает про космос
столько, сколько ты.
Мы хотим поговорить с тобой про космос
вот самыми простыми вопросами.
— Окей.
— Еще более простыми, чем были. — Окей.
— Для начала.
Американцы были на Луне?
— Да, конечно.
Sorry, шесть раз.
— В России многие по-прежнему сомневаются, что американцы были на Луне.
— Не только в России. Я был в банке
где-то год назад.
И чувак посмотрел, сказал: «CalTech!
А скажи, а мы действительно были на Луне?»
Я сказал: «Да, действительно».
Он сказал: «А я вот думаю, что нет».
То есть это интернациональный феномен.
— Он американец? — Он американец, да.
— То есть это интернациональный феномен.
— Почему никак НАСА не доказало это?
Вот нет какого-то вот просто…
Чтобы бадибэг случился,
чтобы все сразу поняли, что да, мы были на Луне — давайте закроем этот вопрос.
— Я не знаю, какие дополнительные доказательства кому-то нужны, когда есть
не просто фотографии, есть камни, которые с Луны.
Их изотопный состав
чуть-чуть другой,
он не…
— То есть это не асфальт? — Это не асфальт, да.
— Это даже не кирпич.
Окей?
То есть ты можешь сравнить кирпич и камень с Луны —
и, может быть, ты удивишься, но они разные.
— В Штатах Гагарин такой же известный, как Нил Армстронг?
— В целом, народ знает, кто такой Гагарин.
И я был на party пару лет назад,
которое было посвящено Гагарину.
Это было… Там я был наверное единственный русский.
И там было огромное количество энтузиастов.
Именно энтузиастов Гагарина — это было в downtown в Лос-Анджелесе,
это было огромное, просто огромное party,
— Yuri's night LA она называлась. — Да, угу.
— А что это за гики были?
Это вот чуваки в костюмах, да?
— Там были и в костюмах, и без.
Это просто вот народ, у которого интерес во всех космических вещах.
Э-э, и…
И все это сделано под, как бы…
под именем Гагарина, там был…
Там какой-то американский космонавт
еще речь толкал,
в целом, было fun.
— Инопланетяне существуют?
— Эм-м…
Знаешь, я пока не встречал,
но, в целом,
если сказать так, в целом.
Да? Если умножить…
шансы, чтобы зародилась жизнь на планете,
на количество
планет, на которых она может зародиться,
несложно проверить, что эта цифра равна единице.
Ну то есть, мне сложно поверить, что
вот в нашей галактике, где
10 в 12-ой степени звезд, это триллион звезд,
и вокруг каждой звезды…
можно считать, как минимум одна планета, это…
То есть наша статистика сейчас показывает, что
примерно, как минимум одна планета на одну звезду.
Мне сложно поверить, что мы единственные.
То есть мы единственная жизнь.
Я считаю жизнь как биологический феномен
должна быть достаточно частой.
Другой вопрос, есть ли
цивилизации, которые достигают
высокого уровня — это…
на это я просто не могу ответить, я не знаю ответа на это.
— Ну то есть ты скорее веришь в какие-то биологические проявления жизни,
чем в гуманоидов с бластерами, которые в любой момент могут прилететь?
— Да, я…
Я верю в биологические феномены
и я опасаюсь гуманоидов с бластерами.
— Илон Маск — гений или шарлатан?
— Знаешь…
Он предприниматель.
Окей? То есть предприниматель — это гений или шарлатан?
— Часто это сочетается друг с другом. — Ну вот да, то есть…
— Илон Маск…
То, где он получает полный кредит —
это то, что он
одну за другой
имел идеи, над которыми
народ смеялся.
Да? И он реализовал их одну за другой.
И тут я могу сказать, что это
100% его заслуга.
Прислушиваюсь ли я к его идеям и идеям про Вселенную?
Не очень.
То есть я работаю над моей работой и не думаю:
«А вот Илон Маск сказал, что…
то-то-то, поэтому я теперь буду изучать что-то еще».
Да? То есть…
Он не гений и не шарлатан — он что-то другое.
— Он собирается колонизировать Марс. — Да.
— Это реально? — Нет.
— Колонизация Марса, как сказать…
В сегодняшнем мире — это нереальная вещь.
Окей? Не то, что это нереальная вещь, что это невозможно сделать в принципе.
Мне кажется, что в сегодняшнем мире…
это не то, над чем…
это не то, куда надо тратить ресурсы.
Марс — даже, если ты
из него сделаешь самую лучшую
планету, которой она может быть…
Да? То есть ты максимизируешь потенциал Марса.
Это все будет… все равно будет
полное говно по сравнению с Землей.
Окей? Поэтому просто…
Если подумать, какие нужны затраты, чтобы колонизировать Марс,
и…
реально ли это делать, нужно ли это делать,
ответ — нет, не нужно.
Если ты делаешь такие инвестиции,
то их надо делать 100% в Землю.
— А как бы ты потратил такие инвестиции в Землю?
— Знаешь, я считаю, что
изменение климата и в целом, как бы, вот…
разрушение окружающей среды —
это то,
это тот кризис, который идет к нам,
и он идет к нам очень быстро.
То есть, я не…
Я не профессор науки климата, но
как мне кажется, что
чтобы…
победить эту проблему,
нужны огромные, огромные инвестиции.
Это инвестиции и в академическую, и в бизнес-сферу, чтобы их…
чтобы потом диссеминировать эти технологии.
Я действительно считаю, что
если мы так задумаемся о…
о жизнях людей —
простые люди, которые живут на Земле.
В следующие сто лет
их жизни станут намного хуже,
если мы ничего не сделаем насчет
изменения климата,
если мы ничего не сделаем насчет разрушения окружающей среды.
— Почему ты так считаешь? Что это действительно угроза? Ледники тают?
— Ледники тают, но…
Ледники тают просто из-за того, что температура поднимается, да?
Но…
Температура поднимается, химический состав океана меняется.
При этом что это делает?
Это убивает экосистему, то есть это полностью меняет
экосистему, на которой
держится наша планета.
Мне сложно поверить, что
человечество может продолжать
свой экспоненциальный рост и в
популяции, и в количестве ресурсов, которые мы достаем
из Земли, и просто не…
не достичь
критического момента.
Окей? И это…
Как мне кажется, это просто… То есть, данные существуют.
Я в этом не эксперт, но
многие из моих коллег
в этом эксперты,
и они…
имеют крайне…
то есть они очень озабочены.
(музыкальная заставка)
— Как так случилось, что рок-н-ролл пришел в твою жизнь?
— Рок-н-ролл пришел в жизнь,
когда мне было лет двенадцать, я помню
я первый раз услышал «Металлику» —
и я был просто…
У меня было quantative-ное изменение мозга,
то есть у меня был…
До этого нейроны стояли как-то так,
они все переставились в другую конфигурацию.
То есть на несколько лет
музыка была 100% моей жизнью.
И…
Даже когда я подавал на университет,
я подал на факультет…
Изначально я подал на факультет, по-моему, инженерной физики,
но в первый день изменил на астрофизику,
потому что я думал: «Это нормально, но как бы
реалистично мы скоро станем второй «Металликой»,
поэтому…
это так, астрофизикой можно заниматься со стороны».
И знаешь, я думаю, что
нам еще осталось где-то четыре концерта,
окей, чтобы стать следующей «Металликой».
— Да? — Да.
— Где-то четыре, может быть, пять.
[Играет рок-музыка]
— Максимум народа, которые на ваш концерт приходили?
— Последний раз мы, по правде, играли в Мичигане.
Было далеко, там пришло…
тридцать человек.
Когда мы играем здесь — может быть, сто.
— Для чего ты это делаешь?
Попробуй описать.
— Я 100% делаю это для себя.
То есть, это просто, это то,
без чего я не могу… продолжать существовать.
— Три твои любимые группы?
— Metallica,
Offsring,
Pink Floyd.
— Ты говорил, что мечтаешь познакомиться с Декстером Холландом.
— Да, он достаточно близко живет, и…
— В Калифорнии живет?
— Он живет не в Калифорнии, он живет
в Orange County, может быть, час отсюда.
То есть, я не сталкер,
я не знаю точно, где он живет.
Он только что защитил
докторскую диссертацию по микробиологии.
Вот, поэтому…
У меня есть…
очень много вопросов к нему насчет его
исследований.
— Ты читал их?
— Да.
— И как там?
— Выглядит хорошо — я ничего не понял.
(Дудь смеется)
— Кандидатская по астрофизике есть у Брайана Мэя, понимаешь?
Он вот защитил кандидатскую по астрофизике.
Он учился,
потом у него случилась группа, может слышал, Queen.
У Грега Граффина из Bad Religion — по зоологии.
