Николай Гоголь. Вечера на хуторе близ Диканьки. Майская ночь. Nikolai Gogol, Abende auf einem Bauernhof bei Dikanka, Mai-Nacht. Nikolai Gogol. Evenings on a Farm near Dikanka. May night.

Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в нее. С середины неба глядит месяц. The moon looks from the middle of the sky. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее. The immense vault of heaven resounded, parted even more immensely. Горит и дышит он. Земля вся в серебряном свете; и чудный воздух и прохладно-душен, и полон неги, и движет океан благоуханий. The earth is all in silver light; and the wonderful air is both cool and stuffy, and full of bliss, and moves an ocean of fragrances. Божественная ночь! Очаровательная ночь! Недвижно, вдохновенно стали леса, полные мрака, и кинули огромную тень от себя. Тихи и покойны эти пруды; холод и мрак вод их угрюмо заключен в темно-зеленые стены садов. Quiet and calm these ponds; the cold and gloom of their waters is sullenly enclosed in the dark green walls of the gardens. Девственные чащи черемух и черешен пугливо протянули свои корни в ключевой холод и изредка лепечут листьями, будто сердясь и негодуя, когда прекрасный ветреник — ночной ветер, подкравшись мгновенно, целует их. The virgin thickets of bird cherry and sweet cherry timidly stretched their roots into the spring cold and occasionally murmur with their leaves, as if angry and indignant, when the beautiful anemone - the night wind, sneaking up instantly, kisses them. Весь ландшафт спит. А вверху все дышит, все дивно, все торжественно. And above everything breathes, everything is wonderful, everything is solemn. А на душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в ее глубине. And in the soul it is both immense and wonderful, and crowds of silver visions harmoniously arise in its depths. Божественная ночь! Очаровательная ночь! И вдруг все ожило: и леса, и пруды, и степи. And suddenly everything came to life: forests, ponds, and steppes. Сыплется величественный гром украинского соловья, и чудится, что и месяц заслушался его посереди неба... Как очарованное, дремлет на возвышении село. The majestic thunder of the Ukrainian nightingale is pouring in, and it seems that even the month has heard it in the middle of the sky ... As if enchanted, the village is dozing on a hill. Еще белее, еще лучше блестят при месяце толпы хат; еще ослепительнее вырезываются из мрака низкие их стены. Even whiter, even better shining with a month of crowds of huts; even more dazzling are their low walls cut out of the darkness. Песни умолкли. The songs are silent. Все тихо. Благочестивые люди уже спят. Где-где только светятся узенькие окна. Somewhere only narrow windows shine. Перед порогами иных только хат запоздалая семья совершает свой поздний ужин.