Нагиев - пенсии, стих в Кремле (English subs) (1)
25.000000
— Тихо, да!
— Ради чего?
— Пожалуйста, я вас очень прошу.
— Как вы относитесь к пенсионной реформе?
— Идите в жопу…
…Юрий Александрович.
— Кто ты такой, кусок говна?
— (Звук перезарядки) «На, сам».
(Музыкальная заставка)
— Дмитрий, вы выспались? — Нет, ха-ха.
— Почему? — Вы сегодня очень худой, Юрий Александрович.
Что случилось, скажите, пожалуйста, а?
— Блин, ладно. Я рассказал это перед съемкой, но я хотел начинать с этого вопрос.
Смотрите, Дмитрий. Я ни разу не претендую на ваш график…
— То есть мы будем действовать по строго намеченному вами плану?
Не дай бог его поменять, да?
— У меня несколько планов. Примерно четырнадцать на это интервью.
— Ну и давай, с богом!
— Смотрите. Я не претендую ваш график ни в коем случае, но в последнее время он тоже стал дико забитым.
И вот тут я узнал неожиданную вещь — что с графиками иногда происходит.
Я в воскресенье пережил, возможно, самое жестокое отравление в своей жизни (неалкогольное).
И трое суток я вообще ничего не мог сделать.
— И весь график полетел тазом! — Да, да.
— И у меня возник вопрос, когда я ехал сюда.
А что вы в таких случаях делаете?
Потому что у вас не как у меня — работа, заточенная на несколько человек.
— У вас просто на сотни человек она заточена. — Да. Катастрофа.
Катастрофа. У меня недавно…
…камень пошел
Я никогда с этим не сталкивался.
Вот в почках пошел камень.
Я вначале не понимал — думал, что просто писать хочу сильно, но не могу.
Оказывается, это камень.
Вокруг — съемочная площадка. Ну, человек, наверное, сто.
Я не могу остановить съемку.
Ну, просто не могу, потому что это объект, выкупленный за большие деньги на сегодняшний день и на завтра.
Вот два дня в этом объекте.
Большие артисты… Я не могу.
И я вот в этом состоянии… Я вам не буду говорить, что это, я вам потом покажу
Вот эти задорные кадры смеющегося Димы Нагиева… с камнем.
Я вползал в вагон и рыдал.
Я звоню в Петербург.
Доктору, которого я знать не знаю.
Я его видел один раз, вот…
какие-то анализы, может, сдавал — у меня его телефон остался.
Я звоню ему (это в Москве все было), я звоню ему и говорю:
«Пожалуйста, найдите мне хоть кого-то в Москве».
Он говорит: «Ну кого же я вам найду в Москве?»
Я начинаю плакать просто, ну, я говорю: «У меня выхода нет».
Часа два дня.
Вот, он говорит: «Ну хорошо, дайте мне время».
Перезванивает через полчаса и говорит:
«Дим, у меня в Москве, ну, как бы никого нет.
Но у нас есть гуру — человек, который это все придумал.
Вот все это почечное лечение.
Мне дали его телефон. Я его не знаю,
это вот Бог такой, всемирно известный.
А попробуйте ему набрать».
И вот я набираю его. Он снимает: «Алло».
Я начинаю рыдать туда, в трубку.
— Вы буквально плачете?
— Просто (всхлипывая): «Пожалуйста, я вас очень прошу, пожалуйста».
Он говорит: «Тихо, тихо, Димочка.
Я готов.
Вы, я вижу, сильно готовы.
Нам осталось найти дураков, которые нас ночью пустят сюда.
Ну, куда-нибудь в больницу».
Дайте мне время. И вот он через час перезванивает.
Говорит: «Не ешьте, не пейте, приезжайте в больницу».
Там интересно было дальше как все это мне вынимали.
Но сам факт… Да, это отвратительная история.
Наутро, когда я ему говорю: «Доктор, я здесь накидал вопросы».
Лежу в больнице, часов в семь утра, говорю: «Накидал вопросы».
Начинаю задавать ему:
«Что с питанием?» Он мне отвечает.
Я говорю, там: «Что с питьем?» Он отвечает.
Я говорю: «Что с сексом?»
Он говорит: «А что с сексом?»
Я говорю: «Ну… Когда можно начинать?»
Он говорит: «Ну, подождите хотя бы пока я выйду».
Удивительное чувство юмора у людей.
Но сам факт, что я вот в этих кровавых трусах приехал на съемку снова, второй день.
Есть вещи, которые нельзя отменить,
и я здесь достаточно дисциплинированный артист.
Если можно работать встать, я это пытаюсь сделать.
— Это goals? — Я за это вам очень благодарен,
что вы, что называется, с дрисней сегодня здесь.
— Потому что следующего… — Именно с ней! Это попадание просто в самое яблочко.
Следующего дня мы могли бы ждать долго нашей встречи.
— Это… Это чистая правда.
В такие моменты любимая женщина меня спрашивает:
«Блин, Юрец, ну вот ради чего?
Ты ж даже поболеть не можешь».
— Во-первых, меня очень радует, что у вас есть любимая женщина. — Так.
— Значит вопросы о педерастии у нас уже могут идти на каком-то одном языке хотя бы. — Точно на одном.
— Я просто… К бабке не ходить. — Так.
— Если вы про любимую женщину не ради красного словца ляпнули.
— Как часто вас спрашивают либо близкие, либо вы сами: «Ради чего?
Ради чего с камнем в почках?..»
— Сын, в основном, старший, Кирилл, то есть, спрашивает меня:
«Ради чего? Для чего ты просираешь свою жизнь, сидя в этом вагончике с утра до вечера?»
Я ему говорю: «Сынок, у меня папа был из Средней Азии, а у тебя папа — Дмитрий Нагиев.
У меня, в отличие от тебя, выбора не было».
Поэтому… Это сложный вопрос, «Ради чего?» — я не могу вам сейчас на это ответить.
Я не успеваю ходить по магазинам и, наверное, не очень люблю.
Я не очень хожу в театры, я замкнутый человек, поэтому…
Я могу много сейчас сказать о том, что я что-то хочу очень важное сказать людям, как это делают многие артисты.
Но внутри себя я понимаю: «Кто я такой, что типа я имею право что-то сказать людям?»
Я думаю, что это тщеславие по большому счету, всего лишь.
— Ну то есть это игла. — Я думаю, что да, думаю, что да.
Я ничего не умею другого.
Но потом надо понимать, что я люблю это.
Люблю сниматься, люблю работать.
Мне… да.
— А у вас не возникало ощущения, что?..
Когда вы (шумно вдыхает ртом) начинаете вдыхать, я уже знаю ваш недуг, начинаю волноваться.
Поэтому делайте вдох короче, пожалуйста.
Всю рекламу будут орать петухи. (Петушиный крик за кадром)
Не обращайте внимания.
Внутренний туризм — отличный выбор для семейного уикенда.
Особенно осенью.
Есть три русских города, в которых я рекомендую побывать каждому из вас.
Серпухов — один из красивейших городов Подмосковья.
Именно там снимали комедию «Все и сразу» Романа Каримова, одного из самых перспективных режиссеров нашей страны.
Ну и очень важно, что это родной город «нежного редактора» —
Танечки.
Ярославль.
Высококонцентрированный русский дух, отличный променад вдоль Волги,
возможность сходить на классный хоккей, ну и увидеть, где снимали лучший фильм прошлого года — «Аритмию» Бориса Хлебникова.
Тула.
Ну раз мы сегодня все время про кино, то в Туле снимали «Дурак» Юрия Быкова.
Правда, делали это в темное время суток, а в темное время суток Тула выглядит как типичный городок N.
Но! Во-первых, там обновили Кремль, и там теперь действительно приятно гулять.
А во-вторых, там есть действующий завод студийных микрофонов.
У него есть территория, которая не используется.
И на этой самой территории разбили модное пространство с музеем, библиотекой и насыщенной программой
лекций, мастер-классов и прочей красоты.
(Юрий Дудь изображает звуки гуся)
А что главное в таких поездках?
Главное — это правильный транспорт.
Я со своей семьей весь этот год езжу на Hyundai Santa Fe третьего поколения.
Это отличная тачка и для поездок по городу, и когда надо выбраться за его пределы.
Ну а новая, прокаченная версия Santa Fe выглядит еще более соблазнительно для семейных трипов.
Увеличенные внешние и внутренние размеры — больше места в салоне и в багажнике.
Плюс теперь есть супервместительная семиместная версия.
Обновленный дизайн экстерьера и интерьера,
эффектная светодиодная оптика спереди и сзади,
решетка радиатора в фирменном стиле,
внутри — улучшенные материалы отделки и новая приборная панель.
Интеллектуальный полный привод и новая восьмиступенчатая коробка передач для дизеля.
Специальные хай-тек опции безопасности и комфорта:
система безопасного выхода из авто и система распознавания присутствия задних пассажиров,
а также проекционный экран на лобовом стекле,
панорамная крыша с люком и аудиосистема премиум-класса.
Мчим по ссылке в описании.
Все подробности — там.
(Кукарекание)
— У вас большая премьера сейчас: фильм «Непрощенный», по очень… — Спасибо, что вы вспомнили, да-да.
— Почему вы согласились?
— Помимо денег?
Хотя это тот редкий случай, когда бы о деньгах я вспомнил уже, наверное, в конце съемок,
что в принципе за это могут еще и заплатить.
Ведь наше общение с людьми строится…
Скорее мои съемки строятся на моем личностном отношении на первом месте, с режиссером.
Я его уважаю или не уважаю как человека.
Потом материал, потом деньги — вот наверное ровно в такой градации.
Поэтому мне очень симпатичен был Сарик Ан-Адреасян (никак не могу эту фамилию армянскую выучить)
как человек — он очень умный, тонкий, интеллигентный человек.
Вообще вся семья Адреасянов очень интеллигентна, поэтому когда он мне в ночи написал: «Дим…»
Мы с ним не общаемся, мы не друзья никакие.
«Дима, вот есть сценарий, может быть, почитаешь?»
А я уже лежал… отходил медленно.
Пришел этот сценарий, я начал его читать.
Вот на уровне произведения…
это было…
Прямо вот разрывающая какая-то история.
Сама история разрывающая и отвратительная.
Вот здесь литература была хорошая.
То ли Адресян писал с кем-то в соавторстве,
вот, потому что просто слог хороший был.
И драматургия… И меня прямо вот выворачивало… Вот все, что я прочитал — я ему сразу ответил.
— Дмитрий, а почему вы уважительно относились к Андреасяну как к режиссеру? Вы смотрели его предыдущие фильмы? — Нет, как к человеку, я сказал как к человеку.
— Почему вас не смущала репутация предыдущих фильмов Андреасяна? (Нагиев усмехается).
— Даже она меня смущала, учитывая то, что я снимался в трех из десяти его говняных фильмов…
На все у меня есть объяснение. Я снялся в первом его фильме.
Он мне позвонил совсем еще мальчишкой, как вы. Вам тридцать один, да?
— Да. — Да.
— Вот, он позвонил, сказал: «Пожалуйста, я вас очень прошу, помогите мне».
Я снялся с большим удовольствием.
Тогда у него работали пьяные опера… Его обманули все, кто только мог, вот… Пьяные операторы…
— У нас не пьют. — Ну, у вас интеллигентные.
В шортах…
Не стыдно тебе, а? Вот с голыми ногами сидишь, а?
Это был первый его фильм, я снялся.
— А потом он мне предложил толстого играть, помните? Вот я обклеенного играл? — Угу.
— Тогда этого никто не делал, это было еще даже до «Высоцкого». Я пробил эту брешь и снимался в этом аду,
который весил килограмм двадцать шесть.
У нас же индустрии нет. И то, что Траволта снимался в костюме с кондиционером — нам это неведомо.
— Где он в костюме с кондиционером играл? — Толстую тетку какую-то он играл, да.
— Там натуральный кондей был? — Кондиционированный костюм.
— Вау. — Включая вот это все, понимаете?
Поэтому… У нас этого нет, поэтому меня три часа обклеивали.
Я вышел на площадку, и вторая режиссерша сказала:
«Ой как здорово!» Все посмеялись. Потом: «Сейчас мы тогда пообедаем.
А потом сцену без вас снимем.
И потом вы войдете в кадр».
И очень хороший гример Алексей сказал:
«Вы можете обедать, ну, как бы, онанизмом заниматься, но через три часа я это отклеиваю, и все».
И за три часа сняли смену.
— М-м. — Да. И второй был тоже в этом же образе примерно.
Вот, два раза я сыграл толстого.
Больше я не имел удовольствия у Сарика работать.
— А на чем… Почему вы думали, что этот фильм будет не говняным?
Помимо истории.
— Просто, видите, здесь история же в чем… — Мы встретились и разговаривали с ним. И я…
— Мне… Потом он снял «Землетрясение», вы не забывайте. — Угу.
— Что это трещит? — Стул.
— Смотрите как: понос у вас, а трещит у меня.
— Я тихо это делаю.
— Я за это благодарен вам с самой первой минуты нашей встречи.
Он снял с Броуди кино — не ахти какое, но это Голливуд все равно.
И Броуди… Я посмотрел куски — ну, это внятная достаточно история.
И потом он снял «Землетрясение».
А «Землетрясение», будете смеяться, вот… Крепкая история получилась.
И мне показалось, что как бы Сарик находится в векторе правильного режиссерского развития.
Когда мы с ним поговорили, я понял, что он точно знает по сценам, как он это будет решать.
— Борода накладная, я правильно понимаю? — Да.
— Почему вы не могли ее отрастить?
— Я никогда этого не пробовал.
И страшно было подвести группу — а вдруг она, сука, не растет?
Вот это как бы предел, ну плюс-минус там что-то такое…
— Вы согласны, что это было бы лучше? — Да, и еще важный момент. Вы поскольку человек далекий от кино,
я вам объясню — ее отрастить немудрено.
Шесть смен бород в кадре за сутки идет.
Человек… Берется объект, и он отрабатывается полностью за несколько дней.
— Сегодня, год спустя… — Да, да. Да.
