×

We gebruiken cookies om LingQ beter te maken. Als u de website bezoekt, gaat u akkoord met onze cookiebeleid.

image

вДудь, Долгополов - депрессия, политика, секс втроем / вДудь (2)

Долгополов - депрессия, политика, секс втроем / вДудь (2)

СТС… Ну, СТС — куда старые КВН-щики приходят умирать.

Там… было это шоу, это варьете,

где там песни, миниатюры, стендап.

И они предложили поучаствовать там.

А до этого у меня уже был опыт с ТНТ,

достаточно травмирующий, мне очень не понравилось

то, как телевидение к тебе относится.

То, как телевидение как будто бы…

Телевидение относится к комикам так… сейчас уже иначе.

Потому что

индустрия меняется, и телевидение уже не в такой выигрышной позиции, есть интернет.

И уже как будто бы у них не так много рычагов воздействия на твое будущее,

как у них было раньше.

Но…

когда я начинал выступать,

и сейчас такое по инерции остается — телевидение все-таки в некоторой степени

относится к тебе пренебрежительно, потому что они понимают, что это нужно больше тебе, чем им.

И они как будто бы всегда делают тебе подачку.

Типа: «На, смотри, мы даем тебе эфир,

мы даем тебе популярность» — что уже абсолютно не так.

«Мы даем тебе деньги,

и ты должен следовать нашим требованиям, мы можем заставлять тебя делать все, что мы захотим.

Нет, этой шутки не будет.

Нет, эта тема — ее не должно, поменяй здесь слова».

И ты такой: «Но это же работает! Я это проверял».

И какой-то чувак, который не выступает,

который просто услышал твою шутку один на один,

он представляет, как это может сработать и он говорит тебе: «Нет, этого не должно быть».

— Это на ТНТ так было?

— Ну это и сейчас так остается, насколько мне известно.

И мне было очень неприятно, сколько раз я с этим сталкивался.

Первый раз на стендап-фестивале в 14 году.

Потом еще когда запускалась передача «Открытый микрофон» я ходил туда.

И после этого я решил, что не буду на телевидении.

Но потом, когда начался проект на СТС,

они предложили мне, прям предложили.

Они такие: «Не хочешь поучаствовать?» И я такой: «Ладно».

Раз предлагают — наверное отношение уже их изменилось,

наверное я могу уже свои условия ставить.

И я пришел к ним.

А они потребовали, чтоб там не было мата,

чтоб я не затрагивал темы, которые мне нравятся, чтоб я изменил материал,

я сказал, что я не буду.

И они такие: «Ну тогда до свидания».

И я понял, что…

уже я больше никогда не пойду на телевидение.

А, нет!

Последний опыт был, когда я ходил на «Вечернего Урганта».

Когда они запускали этот сегмент со стендапом.

У них была проба пера, где они позвали нескольких комиков из стендап-клуба.

И мы пошли выступать, и это был полный пиздец.

Ну, то есть, нет, ладно, хорошо.

Мне нравится шоу «Вечерний Ургант».

И мой друг Гарик Оганисян работает там автором,

поэтому я

с большим уважением отношусь к этому шоу.

Но когда мы пошли туда…

И большая заслуга Гарика Оганисяна

в том, что стендап вообще появился на «Вечернем Урганте»,

потому что именно с его появлением там

начались эти процессы.

Так что это потрясающе.

Но когда я был там первый раз,

они еще не знали, как это делать.

И вот как это выглядит обычно на лейт-найтах,

как в Америке, допустим.

Ведущий сидит в зале,

зрители, гости, и в какой-то момент он говорит:

«Сейчас повстречайте — на этой сцене стендап-комик Стивен Райт!»

Стивен Райт выходит, потрясающе выступает, все смеются.

Он садится на диван, болтает с ведущим

и уходит, да?

На вершине своей карьеры.

А вот как это выглядело первый раз на «Вечернем Урганте».

Мы пришли, значит, туда,

несколько человек.

Мы заходим в зал

и нам говорят, что мы будем выступать в конце шоу.

Когда будут съемки уже подходить к концу.

И мы думаем: «О, заключительный сегмент, как обычно, это нормально».

И потом вот что они говорят.

Они говорят: «Значит, все.

Шоу заканчивается, Ване пора ехать.

У него дела.

Давайте мы снимем сейчас,

если что-то из этого войдет, мы Ваню подклеим потом.

И такое будет шоу».

И я думаю: «О нет.

Блин.

Телевидение в своем стиле».

И…

И мы выходим там по очереди на сцену.

И естественно уже люди…

Ургант уходит, они видят, как Ургант уходит,

и они встают,

— …и им говорят через громкоговоритель… — «Сидеть!»

— «Садитесь! Нам нужно еще подснять сегмент со стендапом!»

И их заставляют буквально сесть, когда они собрались уже уйти.

И соответственно — Урганта нет.

И ощущение, что шоу закончено.

И никого нет, и только мы стоим в зале.

Люди, которые не нужны этим зрителям.

И они уже не воспринимают это как шоу, они воспринимают это как обязанность.

Они не хотят веселиться.

И было очень сложно,

было очень тяжело, было туго.

И еще в начале был смешной момент.

Когда Гарик говорит им: «Я должен разогреть.

Комики не могут выступать сразу на такой холодный зал.

Я должен разогреть».

И они говорят:

«Хорошо! Разогревай, пока мы настраиваем камеры!»

И он выходит, начинает болтать со зрителями, что-то рассказывать, разогревать их, как положено на шоу.

И через секунд тридцать — они не дожидаются, пока он закончит, они говорят:

«Все! Мы готовы!»

И он такой: «Да, хорошо, но я разогреваю».

И они такие: «У нас нет времени! Пора начинать шоу!»

И комики выходят один за одним, и это прям стресс,

и это прям… Я понимаю, что это проба пера.

И наверняка они не собирались пускать это в эфир.

Ничто из этого.

Я не помню, вошло ли что-то…

Да, они потом приглашали Артура

снова, насколько я помню,

чтобы он уже в шоу выступил.

Я понимаю, это наверное абсолютно нормально, но как опыт

это было прям больно.

Я после этого чувстовал, что меня использовали.

И я спрашивал еще несколько раз: «Ну как там?

Как там? Какой-то фидбек есть?»

И мне говорили: «Да, Ургант собирается посмотреть».

Так я и не дождался, что меня туда позвали.

Но я и не расстроен, в целом, нормально.

— О-о-о, блин, кальяны — это самое ужасное.

Топ ужасных вещей, которые могут быть на стендапе.

Это, во-первых, пуфики.

Потому что на пуфиках люди не смеются никогда.

Чтобы тебе посмеяться,

ты должен быть достаточно расслаблен,

но ты должен находиться в некотором все-таки,

в некоторой дисциплине,

в физическом напряжении, ты должен…

Идеально, если ты сидишь на стуле, да?

Это удобно, но ты и не проваливаешься в этот огромный пуфик,

который тебя расслабляет.

Ты выходишь на сцену, и это ужасно видеть, как

там эти люди лежат в этих пуфиках,

провалились туда наполовину, с этими кальянами.

Они бурлят еще.

Кальяны — это… это ад.

Если ты приходишь в место выступать, где есть кальяны,

скорее всего,

выступление пройдет плохо.

Потому что они… дым,

еще вот это (булькающий звук), постоянно эта вода.

И это создает саму такую атмосферу,

вот эти кальяны, вот этот восточный какой-то релакс…

создают такую какую-то атмосферу, как будто бы люди

пришли не смеяться, а оценивать.

Как будто с таким вызовом типа: «Попробуй меня рассмешить!»

И соответственно, комики все ненавидят кальяны.

Хорошо, что в последнее время уже меньше мест, где используют кальяны.

Но я думаю, что если комик плохой,

то после смерти он попадает именно в кальянную,

где он должен вечность рассказывать один и тот же материал, который не работает.

(музыкальная заставка)

Одно время мы в Воронеже выступали в заведениях,

потом мы выступали на улице, но к осени начало холодать,

и мы начали искать место, куда пойти.

И все заведения уже нас не принимали.

И у нас были знакомые, которые работали в молодежном отделении партии ЛДПР.

И они предложили выступать в отделении ЛДПР,

в интернете можно найти эти видео, где шесть человек сидят на стульях,

и мы выступаем с шутками про пенисы на фоне баннера ЛДПР.

И я понимал, что это прям… ну это фиаско.

Это уже прям ниже некуда.

Очевидно, это прямо потенциально компромат.

Мне будет 60, моя карьера закончится из-за этого.

Люди найдут эти видео.

Но мы все очень хотели выступать…

— Как ты рос в школе?

— Ну, рос я…

Сначала все было в порядке, когда я был в первом классе…

— Просто да, вопрос… Ты странный парень.

Ты странный парень, ты необычный, особенно для Воронежской области.

И крайне интересно узнать, как это сказывалось на отношениях в самом диком и животном возрасте?

— Ну да, я понимаю, о чем ты говоришь, естественно, я достаточно странный,

особенно для Воронежской области, потому что у меня чистая одежда, глаженая, но…

Я… У меня… (Дудь смеется)

Поначалу было нормально, когда я был ребенком.

В начальной школе все было супер, то есть я…

Я был обычным ребенком, воспитанным в культе силы.

Я ходил на борьбу — мой отец заставил меня.

Я хотел пойти на бальные танцы в первом классе,

потому что мне нравилась девочка

из моей школы, а она ходила на бальные танцы.

Но мой отец сказал, что на бальные танцы ходят только пидарасы.

Сегодня я на бальные танцы хожу, а завтра я уже с сережкой в ухе.

И я такой: «Блин». И мне было семь лет.

И это на всю мою жизнь влияло.

Я чувствовал, что эти ценности патриархальные, они мне не близки, они мешают мне.

Я не чувствую себя комфортно в таком контексте.

Но я также думал, что и со мной что-то не так.

Я ходил на бокс — мне не нравилось, мне было страшно, мне было некомфортно,

но я думал: «Блин, я просто ссыкло, мне нужно переступить через себя».

Сейчас я понимаю, что на самом деле это негативно влияло на мою жизнь.

Я мог бы общаться с людьми, похожими на меня,

с людьми, которые любят рисовать, которым нравится читать, которые любят компьютерные игры,

но вместо этого я общался с теми, с кем я считал, что должен общаться.

С крутыми парнями, которых все уважают, которые могут побить кого-то в школе.

Мне казалось, что это правильно — быть таким человеком.

И поэтому это негативно влияло на мою жизнь.

Я чувствовал себя некомфортно.

Но я также ничего не мог сделать, чтобы поменять среду,

потому что люди, которые для меня важны, они бы меня осудили.

Так что с течением времени я начал закрываться в себе.

И под конец школы я уже просто ни с кем не общался.

Я уже был сам с собой.

Я сидел на задней парте.

Просто учил уроки, готовился к экзаменам.

Не общался с теми, с кем я раньше общался, потому что это прям…

вообще мне стало прям…

Я помню я сидел на уроке, и мой одноклассник, с которым я дружил и играл в Lineage,

рассказывал с гордостью о том, как он заложил в ломбард

кольцо своей девушки, чтобы купить травы.

И я слушал это и думал: «Блин, он такой клевый.

Но я не хочу такой жизнью жить».

И это изменилось, когда я начал

увлекаться стендапом, начал читать книги,

начал…

В какой-то момент, ближе к 11 классу, я понял, что это все, что я…

Я начал ставить под сомнение авторитеты своих родителей.

Соответственно я начал ставить под сомнение их ценности,

я начал больше задумываться о том, какой я и каким я хочу быть.

И я понял, что мне пора браться за свою жизнь самому.

И я начал заниматься тем, чем я хотел бы заниматься.

И я сделал команду КВН, мы начали выступать.

И я начал проводить время с ребятами, с которыми мне нравится его проводить.

У меня появилась девушка.

И я играл в «Что? Где? Когда?»

И в целом с тех самых пор

я чувствую, что я

живу именно той жизнью, которой я хочу жить.

— У тебя часто женские альтер-эго возникают…

(женственным голосом) — Ой, вы еще не ложитесь спать? Можно я посижу с вами, чаечек попью, хорошо?

— Я женщина, а значит, я актриса.

— Почему?

— Ну сейчас я уже такое редко использую, потому что я понял, что,

во-первых, это…

Мне уже не нравится такое делать, потому что…

уже как будто бы я показал в этом все, что я мог бы показать,

ну и к тому же я чувствую, что это немного не мое, что это краденое, как будто бы.

Когда я это делал, я этого не чувствовал,

но сейчас я понимаю, что…

В какой-то момент в Москве много комиков использовали такой прием.

Потому что… Есть дуэт «Лена Кука».

И они… Изначально, это они начали.

— Рептилоид и Тамби?

— Да-да-да, изначально это они начали использовать, потом их друг Расул Чабдаров начал это использовать.

В какой-то момент все комики начали это использовать.

И подсознательно — это красть.

И я не знаю, насколько я это украл, но когда я смотрю на это,

когда я смотрю на них, я понимаю, что это абсолютно то же самое.

И теперь мне это не очень нравится, и я этого стараюсь избегать.

И я всегда стараюсь искать

Learn languages from TV shows, movies, news, articles and more! Try LingQ for FREE

Долгополов - депрессия, политика, секс втроем / вДудь (2) Dolgopolov - depression, politics, threesomes / vDud (2) Dolgopolov - depressão, política, sexo a três / vDud (2)

СТС… Ну, СТС — куда старые КВН-щики приходят умирать.

Там… было это шоу, это варьете, |||||variety show

где там песни, миниатюры, стендап.

И они предложили поучаствовать там.

А до этого у меня уже был опыт с ТНТ,

достаточно травмирующий, мне очень не понравилось |traumatizing||||

то, как телевидение к тебе относится.

То, как телевидение как будто бы…

Телевидение относится к комикам так… сейчас уже иначе. |||comedians||||

Потому что

индустрия меняется, и телевидение уже не в такой выигрышной позиции, есть интернет.

И уже как будто бы у них не так много рычагов воздействия на твое будущее, ||||||||||levers||||

как у них было раньше.

Но…

когда я начинал выступать,

и сейчас такое по инерции остается — телевидение все-таки в некоторой степени

относится к тебе пренебрежительно, потому что они понимают, что это нужно больше тебе, чем им. |||contemptuously|||||||||||

И они как будто бы всегда делают тебе подачку. ||||||||favor

Типа: «На, смотри, мы даем тебе эфир,

мы даем тебе популярность» — что уже абсолютно не так.

«Мы даем тебе деньги,

и ты должен следовать нашим требованиям, мы можем заставлять тебя делать все, что мы захотим. |||||requirements|||||||||

Нет, этой шутки не будет.

Нет, эта тема — ее не должно, поменяй здесь слова». ||||||change||

И ты такой: «Но это же работает! Я это проверял».

И какой-то чувак, который не выступает,

который просто услышал твою шутку один на один,

он представляет, как это может сработать и он говорит тебе: «Нет, этого не должно быть». |||||work|||||||||

— Это на ТНТ так было?

— Ну это и сейчас так остается, насколько мне известно.

И мне было очень неприятно, сколько раз я с этим сталкивался.

Первый раз на стендап-фестивале в 14 году.

Потом еще когда запускалась передача «Открытый микрофон» я ходил туда. then|||aired||||||

И после этого я решил, что не буду на телевидении.

Но потом, когда начался проект на СТС,

они предложили мне, прям предложили.

Они такие: «Не хочешь поучаствовать?» И я такой: «Ладно».

Раз предлагают — наверное отношение уже их изменилось,

наверное я могу уже свои условия ставить.

И я пришел к ним.

А они потребовали, чтоб там не было мата,

чтоб я не затрагивал темы, которые мне нравятся, чтоб я изменил материал, |||touched||||||||

я сказал, что я не буду.

И они такие: «Ну тогда до свидания».

И я понял, что…

уже я больше никогда не пойду на телевидение.

А, нет!

Последний опыт был, когда я ходил на «Вечернего Урганта». |||||||Evening|

Когда они запускали этот сегмент со стендапом. ||||segment||

У них была проба пера, где они позвали нескольких комиков из стендап-клуба. |||test|||||||||

И мы пошли выступать, и это был полный пиздец.

Ну, то есть, нет, ладно, хорошо.

Мне нравится шоу «Вечерний Ургант».

И мой друг Гарик Оганисян работает там автором,

поэтому я

с большим уважением отношусь к этому шоу.

Но когда мы пошли туда…

И большая заслуга Гарика Оганисяна

в том, что стендап вообще появился на «Вечернем Урганте»,

потому что именно с его появлением там

начались эти процессы.

Так что это потрясающе.

Но когда я был там первый раз,

они еще не знали, как это делать.

И вот как это выглядит обычно на лейт-найтах,

как в Америке, допустим.

Ведущий сидит в зале,

зрители, гости, и в какой-то момент он говорит:

«Сейчас повстречайте — на этой сцене стендап-комик Стивен Райт!» |meet|||||||

Стивен Райт выходит, потрясающе выступает, все смеются.

Он садится на диван, болтает с ведущим

и уходит, да?

На вершине своей карьеры.

А вот как это выглядело первый раз на «Вечернем Урганте».

Мы пришли, значит, туда,

несколько человек.

Мы заходим в зал we|||

и нам говорят, что мы будем выступать в конце шоу.

Когда будут съемки уже подходить к концу.

И мы думаем: «О, заключительный сегмент, как обычно, это нормально». ||||final|||||

И потом вот что они говорят.

Они говорят: «Значит, все.

Шоу заканчивается, Ване пора ехать.

У него дела.

Давайте мы снимем сейчас,

если что-то из этого войдет, мы Ваню подклеим потом. ||||||||glue|

И такое будет шоу».

И я думаю: «О нет.

Блин.

Телевидение в своем стиле».

И…

И мы выходим там по очереди на сцену.

И естественно уже люди…

Ургант уходит, они видят, как Ургант уходит,

и они встают,

— …и им говорят через громкоговоритель… — «Сидеть!» ||||loudspeaker|

— «Садитесь! Нам нужно еще подснять сегмент со стендапом!» ||||shoot|||

И их заставляют буквально сесть, когда они собрались уже уйти.

И соответственно — Урганта нет.

И ощущение, что шоу закончено.

И никого нет, и только мы стоим в зале.

Люди, которые не нужны этим зрителям.

И они уже не воспринимают это как шоу, они воспринимают это как обязанность.

Они не хотят веселиться.

И было очень сложно,

было очень тяжело, было туго. ||||tight

И еще в начале был смешной момент.

Когда Гарик говорит им: «Я должен разогреть.

Комики не могут выступать сразу на такой холодный зал.

Я должен разогреть».

И они говорят:

«Хорошо! Разогревай, пока мы настраиваем камеры!» |heat up||||

И он выходит, начинает болтать со зрителями, что-то рассказывать, разогревать их, как положено на шоу. ||||||||||warm up|||||

И через секунд тридцать — они не дожидаются, пока он закончит, они говорят: ||||||wait|||||

«Все! Мы готовы!»

И он такой: «Да, хорошо, но я разогреваю».

И они такие: «У нас нет времени! Пора начинать шоу!»

И комики выходят один за одним, и это прям стресс,

и это прям… Я понимаю, что это проба пера. ||||understand||||

И наверняка они не собирались пускать это в эфир.

Ничто из этого.

Я не помню, вошло ли что-то…

Да, они потом приглашали Артура

снова, насколько я помню,

чтобы он уже в шоу выступил. |||||performed

Я понимаю, это наверное абсолютно нормально, но как опыт

это было прям больно.

Я после этого чувстовал, что меня использовали. |||felt|||

И я спрашивал еще несколько раз: «Ну как там?

Как там? Какой-то фидбек есть?»

И мне говорили: «Да, Ургант собирается посмотреть».

Так я и не дождался, что меня туда позвали. ||||waited||||

Но я и не расстроен, в целом, нормально.

— О-о-о, блин, кальяны — это самое ужасное. ||||hookahs|||

Топ ужасных вещей, которые могут быть на стендапе. top(1)|terrible||||||

Это, во-первых, пуфики. |||puffs

Потому что на пуфиках люди не смеются никогда. |||poufs||||

Чтобы тебе посмеяться,

ты должен быть достаточно расслаблен,

но ты должен находиться в некотором все-таки,

в некоторой дисциплине,

в физическом напряжении, ты должен…

Идеально, если ты сидишь на стуле, да?

Это удобно, но ты и не проваливаешься в этот огромный пуфик, ||||||sink||||puff

который тебя расслабляет.

Ты выходишь на сцену, и это ужасно видеть, как

там эти люди лежат в этих пуфиках,

провалились туда наполовину, с этими кальянами. |||||hookahs

Они бурлят еще.

Кальяны — это… это ад.

Если ты приходишь в место выступать, где есть кальяны,

скорее всего,

выступление пройдет плохо.

Потому что они… дым,

еще вот это (булькающий звук), постоянно эта вода.

И это создает саму такую атмосферу,

вот эти кальяны, вот этот восточный какой-то релакс… ||||||||relaxation

создают такую какую-то атмосферу, как будто бы люди

пришли не смеяться, а оценивать.

Как будто с таким вызовом типа: «Попробуй меня рассмешить!»

И соответственно, комики все ненавидят кальяны.

Хорошо, что в последнее время уже меньше мест, где используют кальяны. ||||||||||hookahs

Но я думаю, что если комик плохой,

то после смерти он попадает именно в кальянную, |||||||hookah bar

где он должен вечность рассказывать один и тот же материал, который не работает. |||eternity|||||||||

(музыкальная заставка)

Одно время мы в Воронеже выступали в заведениях,

потом мы выступали на улице, но к осени начало холодать,

и мы начали искать место, куда пойти.

И все заведения уже нас не принимали.

И у нас были знакомые, которые работали в молодежном отделении партии ЛДПР. |||||||||department||

И они предложили выступать в отделении ЛДПР,

в интернете можно найти эти видео, где шесть человек сидят на стульях, |||||||||||chairs

и мы выступаем с шутками про пенисы на фоне баннера ЛДПР. ||||||penises|||banner|

И я понимал, что это прям… ну это фиаско.

Это уже прям ниже некуда.

Очевидно, это прямо потенциально компромат. ||||compromising material

Мне будет 60, моя карьера закончится из-за этого.

Люди найдут эти видео.

Но мы все очень хотели выступать…

— Как ты рос в школе?

— Ну, рос я…

Сначала все было в порядке, когда я был в первом классе…

— Просто да, вопрос… Ты странный парень.

Ты странный парень, ты необычный, особенно для Воронежской области.

И крайне интересно узнать, как это сказывалось на отношениях в самом диком и животном возрасте? |||||||||||wildest||animal|

— Ну да, я понимаю, о чем ты говоришь, естественно, я достаточно странный,

особенно для Воронежской области, потому что у меня чистая одежда, глаженая, но…

Я… У меня… (Дудь смеется)

Поначалу было нормально, когда я был ребенком.

В начальной школе все было супер, то есть я… |elementary|||||||

Я был обычным ребенком, воспитанным в культе силы. ||||raised||cult|

Я ходил на борьбу — мой отец заставил меня.

Я хотел пойти на бальные танцы в первом классе, ||||ballroom||||

потому что мне нравилась девочка

из моей школы, а она ходила на бальные танцы.

Но мой отец сказал, что на бальные танцы ходят только пидарасы. ||||||ballroom||||fags

Сегодня я на бальные танцы хожу, а завтра я уже с сережкой в ухе. |||||||tomorrow||||earring||ear

И я такой: «Блин». И мне было семь лет.

И это на всю мою жизнь влияло. ||||||affected

Я чувствовал, что эти ценности патриархальные, они мне не близки, они мешают мне. |||||||||||hinder|

Я не чувствую себя комфортно в таком контексте.

Но я также думал, что и со мной что-то не так.

Я ходил на бокс — мне не нравилось, мне было страшно, мне было некомфортно, |||boxing|||||||||

но я думал: «Блин, я просто ссыкло, мне нужно переступить через себя». ||||||coward|||||

Сейчас я понимаю, что на самом деле это негативно влияло на мою жизнь.

Я мог бы общаться с людьми, похожими на меня,

с людьми, которые любят рисовать, которым нравится читать, которые любят компьютерные игры,

но вместо этого я общался с теми, с кем я считал, что должен общаться.

С крутыми парнями, которых все уважают, которые могут побить кого-то в школе. |cool guys|||||||||||

Мне казалось, что это правильно — быть таким человеком.

И поэтому это негативно влияло на мою жизнь.

Я чувствовал себя некомфортно.

Но я также ничего не мог сделать, чтобы поменять среду,

потому что люди, которые для меня важны, они бы меня осудили.

Так что с течением времени я начал закрываться в себе. |||||||withdraw||

И под конец школы я уже просто ни с кем не общался.

Я уже был сам с собой.

Я сидел на задней парте. ||||desk

Просто учил уроки, готовился к экзаменам. |||||exams

Не общался с теми, с кем я раньше общался, потому что это прям…

вообще мне стало прям…

Я помню я сидел на уроке, и мой одноклассник, с которым я дружил и играл в Lineage, ||||||||||||was friends with||||

рассказывал с гордостью о том, как он заложил в ломбард |||||||pawned||

кольцо своей девушки, чтобы купить травы.

И я слушал это и думал: «Блин, он такой клевый.

Но я не хочу такой жизнью жить».

И это изменилось, когда я начал

увлекаться стендапом, начал читать книги,

начал…

В какой-то момент, ближе к 11 классу, я понял, что это все, что я…

Я начал ставить под сомнение авторитеты своих родителей. |||||authorities||

Соответственно я начал ставить под сомнение их ценности,

я начал больше задумываться о том, какой я и каким я хочу быть.

И я понял, что мне пора браться за свою жизнь самому.

И я начал заниматься тем, чем я хотел бы заниматься.

И я сделал команду КВН, мы начали выступать.

И я начал проводить время с ребятами, с которыми мне нравится его проводить.

У меня появилась девушка. |me||

И я играл в «Что? Где? Когда?»

И в целом с тех самых пор

я чувствую, что я

живу именно той жизнью, которой я хочу жить.

— У тебя часто женские альтер-эго возникают… ||||egos||

(женственным голосом) — Ой, вы еще не ложитесь спать? Можно я посижу с вами, чаечек попью, хорошо? feminine|||||||||||||tea||

— Я женщина, а значит, я актриса.

— Почему?

— Ну сейчас я уже такое редко использую, потому что я понял, что,

во-первых, это…

Мне уже не нравится такое делать, потому что…

уже как будто бы я показал в этом все, что я мог бы показать,

ну и к тому же я чувствую, что это немного не мое, что это краденое, как будто бы. ||||||||||||||stolen|||

Когда я это делал, я этого не чувствовал,

но сейчас я понимаю, что…

В какой-то момент в Москве много комиков использовали такой прием.

Потому что… Есть дуэт «Лена Кука».

И они… Изначально, это они начали.

— Рептилоид и Тамби?

— Да-да-да, изначально это они начали использовать, потом их друг Расул Чабдаров начал это использовать.

В какой-то момент все комики начали это использовать.

И подсознательно — это красть. |||steal

И я не знаю, насколько я это украл, но когда я смотрю на это,

когда я смотрю на них, я понимаю, что это абсолютно то же самое.

И теперь мне это не очень нравится, и я этого стараюсь избегать.

И я всегда стараюсь искать