Нурлан Сабуров - семья, страх, ЧтоБылоДальше / вДудь (4)
Но я думаю, уже на сегодня,
уже не так там.
— Что за пиздец, а как правильно? — Не, я объясню.
— Я объясню тебе, смотри…
— Я рос с пацанскими… какие-то были понятия. — Да.
— Одни спортсмены, абсолютно.
То есть…
Речь о толерантности вообще не заходила.
Поэтому все воспринималось максимально…
Все воспринималось — зеленый шнурок — чтобы докопаться.
Понимаешь?
Ты не должен вообще выделяться.
Говорить «привет».
Или там… спрашивать самочувствие.
— А как нужно было, «салам»? Или… — Да, «салам», ну «салам алейкум».
— И все и глаза в пол?
— Да-да-да.
Но я не говорю, что так все делали.
Ты не воспринимай, что весь город такой.
Я говорю про своих ребят.
Понимаешь?
(музыкальная заставка)
— Почему ты вообще не шутишь про политику?
— Наверное потому что… — Страшно.
— Страх это, во-первых, сто процентов.
Это вообще корень.
А во-вторых,
хочется шутить,
ну, круто,
если берешь такую тему, понимаешь?
Неохота типа либо
«Да Путин, до свидания!», либо еще что-то, хочется…
Либо за Путина, наоборот, как это некоторые делают.
Но…
Поэтому ты думаешь, как это сделать оригинально.
— Тонко. — Тонко, верно.
Понятное дело, что я про жену там не особо тонко шучу.
Но для меня есть смысл — если ты берешь хорошую серьезную тему,
то ты это должен сделать круто.
Вот в чем суть.
А страх — безусловно он есть.
Страх сказать что-то не так, чтоб там что-то сделали с твоей семьей или…
Ну, Казахстан в этом плане чуть по…
Ну, попка чуть более сжата, чем в России, у людей.
Я тебе говорю, здесь, как Слава Комиссаренко говорит:
«Россия — это либеральное озеро по сравнению с нашими странами».
— Но при этом Комиссаренко вовсю шутит над Лукашенко.
— Да-да-да.
— Это потому что он осел в озере либеральном?
— Возможно, объяснения нет.
Но тут речь идет о системах.
То есть тут могут высказываться.
Навальный снимает видео!
Ну…
— А в Казахстане блокируют по вечерам Инстаграм,
— …потому что там трансляцию ведет ваш оппозиционер главный. — Да.
— Я попадал на это несколько раз и страдал. — Вот.
— Разные немножко подходы.
Когда это изменится?
И изменит ли это мои высказывания в своих стендапах? Не знаю.
Возможно, это когда-нибудь и произойдет.
— Переименование Астаны в Нур-Султан —
это же звездец?
— Для меня это очень странно было.
Потому что речь идет не о том, что в честь президента.
Через какое-то время можно было это сделать.
Речь о том, что уже, в целом, привыкли.
Просто это был тот момент,
как мне кажется, не самый нужный.
В целом, это заслуга именно президента —
сделать этот город красивым, и таким масштабным, и на весь мир известным,
но он стал известен именно как Астана.
И в этом был кайф — и как это звучало круто.
Через несколько лет можно было это сделать.
Но в тот момент люди были напряжены.
Поэтому такая реакция.
— Ты будешь шутить про Назарбаева?
— Думаю, что когда-то — да.
Я уже иногда это делаю.
Очень закрыто,
чтобы никто это не слышал.
Ну я имею в виду на концертах,
лайв, на лайве именно.
А в телеке это…
ну, пока не делаю.
— Блин. А тебе неловко за этот страх?
— Конечно, конечно.
В целом, стендап — это изначально,
то есть если смотреть на историю становления стендапа, это…
…все комики топили за свободу слова.
— Ага. — И так далее, и так далее.
— Но у нас… За счет той системы, которая у нас существует…
Этот страх благодаря жанру
невозможно сразу убрать.
Я думаю, это придет со временем.
— Кого ты считаешь самым смелым комиком в такой среде?
— Э-э-э, где именно?
— В мире? — В русскоязычном мире.
— А, в русскоязычном…
М-м-м…
Не знаю.
— Пример.
Как ты реагируешь, когда смотришь стендап Долгополова?
— И видишь, что… — Смешно.
— Нет, офигенно смешно. Что «в России люди делятся на две категории».
— Теперь, с одной стороны люди, которые за Путина.
А с другой стороны люди, которые умеют читать,
писать, знаете, делать логические выводы.
(зал смеется, аплодирует, улюлюкает)
— Как ты на это?.. — Смешно.
И, ну, очень круто.
Саша это, в целом, очень смешно.
Я раньше к нему относился как к какому-то…
…не самому адекватному человеку.
— Да? — Да.
Ну это лет пять назад было.
Когда он только появился среди тусовки, и так далее.
Но сейчас это очень крутой самодостаточный комик,
который абсолютно свободно себя чувствует
как в творчестве, так и в жизни.
(музыкальная заставка)
— Все по-прежнему? Твое частное выступление стоит пятерку долларов?
— Больше уже.
— Уже больше? — Думаю да.
— Самое необычное место, где ты выступал.
Белый нам рассказывал про яхту, где
казахстанские женщины
рыдали перед их выступлением,
потому что вспомнили про мужей, которые их оставили.
— В Италии выступал.
На озере Комо.
Тоже перед, судя по всему, очень богатыми казахами.
— На кораблике или?..
— Не-не-не, это было возле какого-то, я не знаю, старого здания.
Ну, я в шоке был в целом.
Ну… «Я вот здесь буду выступать? Для людей?
Охереть можно».
Ну и я не уверен был… Слава богу, все зашло хорошо, имеется в виду материал.
Но было очень странное ощущение.
Ну ты привык там выступать где-то в барах, а тут…
— А ты интересуешься, что за люди тебя выписывают на такие корпораты?
— Не сильно. — Ой.
— А не боишься вляпаться?
Ну представь, что они гангстеры.
— Так. И?
— Что они со мной?.. Они вряд ли со мной что-то будут… — Представь, что они казнокрады.
— Ну они вот этот домик на озере спиздили у простых граждан Казахстана.
— А-а. — Я не говорю про именно этих людей.
Просто представим, что это так.
— Да, хороший вопрос, Юр.
Но я не интересовался, до сегодняшнего момента.
— А будешь? — Возможно.
— Только «возможно», да?
— Гангста и бандосы?
Я думаю, перед такими я не выступал.
Выступал, скорее всего, перед теми, кто нормально наварился, нормально заработал в свое время.
— Заработал или спиздил?
— Возможно и спиздил.
— И у тебя не было какого-то послевкусия, как будто ты?..
— Слушай не, я думал о том, чтобы…
…заработать.
Когда меня зовут, я так глубоко не смотрю.
Наверное потому, что, во-первых, поверхностный человек.
А во-вторых, потому что все-таки
мне плевать — я заработал и заработал.
Скорее всего, я думаю в первую очередь об этом.
Но ты мне нормально так подсыпал…
…мыслей.
(музыкальная заставка)
— Сургут.
Девочка поднимается из зала.
Ну она поговорила по телефону и уходит из зала.
И ты пошутил: «Чтоб ты сдохла» или «Надеюсь ты сдохнешь».
— Объясняю как было.
Звонит телефон.
Я в начале говорю не снимать на телефоны:
«Выключите в идеале телефоны либо поставьте на беззвучный».
И когда происходит что-то наподобие звонков
или выкриков,
ты сразу агрессируешь.
— Ага. — Ну…
— Бычишь, да. — Ну я так делаю.
— Обычно, когда я это делаю,
люди на моей стороне
и в целом они понимают, что человек, ну,
не выключил или что-то сделал,
начал там разговаривать, либо начал громко выкрикивать,
и в целом я что-то отбиваю,
ужасные вещи говорю
Условно, в Шымкенте я выступал.
Я желал смерти прям человеку вот так вот.
И все смеялись.
И это… ну, правда была на моей стороне, потому что он сначала поговорил,
а потом начал мне выкрикивать.
Я говорю: «Все, не надо».
Он все равно выкрикивает.
Я еще больше агрессирую.
Зал меня поддерживает, поэтому ненависть как бы оправдана.
В этот раз…
Я реагирую так же.
Зал «ха-ха» — не было сильного смеха.
Просто так вот похихикали.
Я должен что-то, ну… отреагировать
на то, если что-то идет не так.
Я реагирую, говорю: «Надеюсь, ты сдохла».
«Надеюсь, ты сдохла».
Потому что когда я говорю: «Что? Что происходит?» — молчание.
Обычно в этой ситуации, когда человек что-нибудь крикнул
и потом сидит вот так вот,
значит слабость.
И я чувствую эту слабость и сразу начинаю.
Дело в моей проблеме,
что я не могу аккуратненько это все.
Я просто — что-то идет не так, и я сразу (рычит).
И… я выкрикнул.
Она ушла.
Все, концерт продолжился, я оттарабанил материал, и так далее.
Мне звонит после концерта человек,
концертный директор, говорит «так и так».
И я говорю:
«Найди, пожалуйста, телефон».
«Так и так» — она ушла, потому что мама сообщила ей о том, что умер отец.
— Да, и она отреагировала громко.
Начала плакать.
Кричать, точнее.
И промолчала, и ушла.
А я, не зная этого,
набросал «хи-хи, ха-ха».
Часть зрителей отреагировала,
часть — нет, и я продолжил материал.
И потом мне сообщают об этом.
Ну я позвонил ей и поговорил с ней.
— Как она с тобой говорила?
— Абсолютно спокойно, то есть она…
Она сказала, что, то есть…
Она не об этом вообще думала.
— Ей вообще было плевать на меня и на то, как я отреагировал. — М-м.
— Я просто просил прощения, извинялся.
Она говорит: «Просто здоровья вашим близким.
Я вас прощаю» — и так далее.
То есть я об этом не знал.
Ну я не такой мудак — если бы я знал об этом,
я бы такого не сказал, я дурак, что ли?
То есть это просто было…
на опыте предыдущих выступлений,
на опыте предыдущих гостей, которые начинают там что-то выкрикивать, разговаривать по телефону — поэтому я агрессировал.
В этом суть.
(музыкальная заставка)
— Меня один раз узнал таксист.
Я так подумал, что он меня узнал.
А потом он мне говорит:
«Слушай, так ты похож конечно на одного, этого, стендапера», — говорит.
Я говорю: «На кого?»
«Да он то ли казах, то ли кыргыз.
Как-то зовут его…
Сабиров, что ли.
Имя у него еще такое…» (усмехается)
«Не, не слышал».
«Еще голос так похож», — говорит.
Я говорю: «Серьезно?» — «Да».
И я спрашиваю: «А о чем он шутит?»
«Ну там что-то он в Китай ездил.
Что-то его типа все узнают».
Я говорю: «Ну это поверхностно».
«Да конечно поверхностно.
А вы сами откуда?» — «Я из Якутии».
«А, ну ясно.
Не, голос конечно один в один вообще».
Это было… Я даже на диктофон записал диалог наш.
— Да? А как ты, втихаря включил на айфоне? — Да-да.
— А-а.
— Ты говорил в интервью и, возможно, шутил
по поводу того, что у тебя сын не похож на азиата.
— Да.
— Серьезно? — Угу.
— Волнуешься? — Да нет.
— Не-не-не.
Ну чуть-чуть есть.
Слегка. Очень сильно.
Да нет, все нормально.
— А как так получилось? — Следующий вопрос.
— Вредный московский воздух?
— Не нужно забывать о том, что моя жена метиска, у нее русские корни.
И у меня есть хотя бы этому объяснение.
— Ага. — Да.
— И еще я помню мне бабушка говорила, что у меня
в детстве были волосы…
…как у мышки.
Ну типа серые, светло-серые.
И есть…
вторая причина.
Как бы я себя успокаиваю тем, что
он и на меня похож в этом плане.
Что потом это изменится.
Но… пока не факт.
(музкальная заставка)
— Ты сейчас поедешь домой.
И будешь делать это на Кадиллаке.
— Так? — Да.
— Про который ты в том числе рассказываешь.
Сколько он стоил?
— Я его взял… ну, не новым.
Я думал он, ну, не услышит.
За 3,8.
— Зачем ты это сделал?
— Я воспитывался на клипах 50 Cent-а.
— Ну это прям такой понт и просто долг детству?
— Да, сто процентов.
Вообще не рациональная покупка.
С другой стороны, большая машина…
Не, я мечтал о ней, я тебе говорю, это чисто вот комплексы.
Но мне нравится машина.
В целом она не то чтобы плохая, но я все равно на ней езжу.
Она комфортная, она крутая, она ну очень хорошая.
Поэтому кайф, кайф.
Я сначала думал… Именно в размерах все же.
Тебя же смущают только размеры.
Как она выглядит… Ну, она прекрасно выглядит.
Тем более у меня двое детей.
Жена, родственники приезжают.
Третий ряд сидений открыл, и погнали… в «Кидзанию».
— А правда говорят, что большая тачка — маленький член?
— Нет конечно, о чем речь?
Я первое же исключение в этой цепочке!
Да не, не, Юр.
Да я не знаю! Ты думаешь, я стою в рядах, и каждый год у нас есть какой-то хит-парад, что ли?
Но я думаю, это стереотипное мышление.
(музыкальная заставка)
— Многие комики
старой еще волны,
когда они подбирались там к сорокету,
даже к 35 годам,
— …они уже были похожи на… — Успокаивались.
— Ну они на сытых котов похожи.
И прямо целое поколение таких людей есть,
— …они смешили нас 10 лет назад просто до усрачки. — Да, я очень боюсь этого.
— Очень боюсь этого. Стать сытым котом.
То есть когда речь шла…
Кто, Джобс говорил: «Оставайтесь голодными»?
Вот этот момент хочется не упустить.
Остаться голодным, когда есть деньги.
Когда все хорошо.
И так далее, и так далее, потому что
ты перестаешь быть творческим человеком.
И я не знаю, что делать, потому что грубо говоря
сейчас уже все хорошо — есть моменты, которые смущают, и так далее —
