×

Мы используем cookie-файлы, чтобы сделать работу LingQ лучше. Находясь на нашем сайте, вы соглашаетесь на наши правила обработки файлов «cookie».

Начать изучать этот урок прямо сейчас
image

Лолита - Владимир Набоков, Лолита - Владимир Набоков - Часть 01-03

Лолита - Владимир Набоков - Часть 01-03

Разорившиеся русские княгини не могли заплатить моему отцу, но покупали мне дорогие конфеты.

Он же, mon cher petit рара, брал меня кататься на лодке и ездить на велосипеде, учил меня плавать, нырять, скользить на водяных лыжах, читал мне Дон-Кихота и "Les Miserables", и я обожал и чтил его, и радовался за него, когда случалось подслушать, как слуги обсуждают его разнообразных любовниц - ласковых красавиц, которые очень много мною занимались, воркуя надо мной и проливая драгоценные слезы над моим вполне веселым безматеринством. Я учился в английской школе, находившейся в нескольких километрах от дома; там я играл в "ракетс" и "файвс" (ударяя мяч об стену ракеткой или ладонью), получал отличные отметки и прекрасно уживался как с товарищами так и с наставниками. До тринадцати лет (т. е. до встречи с моей маленькой Аннабеллой) было у меня, насколько помнится, только два переживания определенно полового порядка: торжественный благопристойный и исключительно теоретический разговор о некоторых неожиданных явлениях отрочества, происходивший в розовом саду школы с американским мальчиком, сыном знаменитой тогда кинематографической актрисы, которую он редко видал в мире трех измерений; и довольно интересный отклик со стороны моего организма на жемчужно-матовые снимки с бесконечно нежными теневыми выемками в пышном альбоме Пишона "La Beaute Humaine", который я тишком однажды извлек из-под груды мрамористых томов Лондонского "Graphic" в гостиничной библиотеке. Позднее отец, со свойственным ему благодушием, дал мне сведения этого рода, которые по его мнению могли мне быть нужны; это было осенью 1923-го года, перед моим поступлением в гимназию в Лионе (где мне предстояло провести три зимы); но именно л е т о м того года отец мой, увы, отсутствовал - разъезжал по Италии вместе с Mme de R. и ее дочкой - так что мне некому было пожаловаться, не с кем посоветоваться.

Лолита - Владимир Набоков - Часть 01-03 Lolita - Vladimir Nabokov - Part 01-03 Lolita - Vladimir Nabokov - Partie 01-03

Разорившиеся русские княгини не могли заплатить моему отцу, но покупали мне дорогие конфеты. The ruined Russian princesses could not pay my father, but they bought me expensive sweets.

Он же, mon cher petit рара, брал меня кататься на лодке и ездить на велосипеде, учил меня плавать, нырять, скользить на водяных лыжах, читал мне Дон-Кихота и "Les Miserables", и я обожал и чтил его, и радовался за него, когда случалось подслушать, как слуги обсуждают его разнообразных любовниц - ласковых красавиц, которые очень много мною занимались, воркуя надо мной и проливая драгоценные слезы над моим вполне веселым безматеринством. He, mon cher petit rara, took me to ride a boat and ride a bicycle, taught me to swim, dive, water-ski, read Don Quixote and Les Miserables to me, and I adored and honored him, and was happy for him, when I happened to overhear how the servants were discussing his various mistresses - affectionate beauties who were busy with me a lot, cooing over me and shedding precious tears over my quite cheerful motherlessness. Я учился в английской школе, находившейся в нескольких километрах от дома; там я играл в "ракетс" и "файвс" (ударяя мяч об стену ракеткой или ладонью), получал отличные отметки и прекрасно уживался как с товарищами так и с наставниками. I went to an English school a few kilometers from home; there I played "rackets" and "fives" (hitting the ball against the wall with a racket or palm), got excellent marks and got along well both with comrades and with mentors. До тринадцати лет (т. е. до встречи с моей маленькой Аннабеллой) было у меня, насколько помнится, только два переживания определенно полового порядка: торжественный благопристойный и исключительно теоретический разговор о некоторых неожиданных явлениях отрочества, происходивший в розовом саду школы с американским мальчиком, сыном знаменитой тогда кинематографической актрисы, которую он редко видал в мире трех измерений; и довольно интересный отклик со стороны моего организма на жемчужно-матовые снимки с бесконечно нежными теневыми выемками в пышном альбоме Пишона "La Beaute Humaine", который я тишком однажды извлек из-под груды мрамористых томов Лондонского "Graphic" в гостиничной библиотеке. Until the age of thirteen (that is, before meeting my little Annabella), as far as I remember, I had only two experiences of a definitely sexual nature: a solemn, decent and exclusively theoretical conversation about some unexpected phenomena of adolescence, which took place in the rose garden of the school with an American boy, the son of the then famous cinematic actress, whom he rarely saw in the world of three dimensions; and a rather interesting response from my body to the pearl-matte shots with infinitely delicate shadows in Pichon's lush album "La Beaute Humaine", which I quietly pulled from under a pile of marbled volumes of London "Graphic" in a hotel library. Позднее отец, со свойственным ему благодушием, дал мне сведения этого рода, которые по его мнению могли мне быть нужны; это было осенью 1923-го года, перед моим поступлением в гимназию в Лионе (где мне предстояло провести три зимы); но именно л е т о м того года отец мой, увы, отсутствовал - разъезжал по Италии вместе с Mme de R. и ее дочкой - так что мне некому было пожаловаться, не с кем посоветоваться. Later my father, with his characteristic complacency, gave me information of this kind, which in his opinion might be necessary for me; it was in the autumn of 1923, before I entered the gymnasium in Lyon (where I was to spend three winters); but it was precisely in the summer of that year that my father, alas, was absent - he traveled around Italy with Mme de R. and her daughter - so that I had no one to complain to, no one to consult with.