Часть первая Erster Teil Part one Prima parte Primeira parte

Ледники, мамонты, пустыни. 冰川|| Glaciers, mammoths, deserts. 冰川、猛犸象、沙漠。

Ночные, черные, чем-то похожие на дома, скалы; в скалах пещеры. |黑色的|有些类似于|那個東西|類似的||房子般|岩石||岩石中|洞穴 night||something|||||cliffs|||caves Nocturnal, black, something like houses, rocks; caves in the rocks. 夜晚的，黑暗的，类似房屋的岩石；岩石里有洞穴。 И неизвестно, кто трубит ночью на каменной тропинке между скал и, вынюхивая тропинку, раздувает белую снежную пыль; может, серохоботый мамонт; может быть, ветер; а может быть - ветер и есть ледяной рев какого-то мамонтейшего мамонта. |||吹响着|夜裡||石頭的|小徑|之間|岩石間||嗅著|小徑|吹起|白色的|雪白的|雪塵|可能是|灰色長鼻|||||||||||||||| |||trumpets||||||||sniffing|path|blows|||||||||wind||||||||river|what||| And it is unknown who is trumpeting at night on the stone path between the rocks and, sniffing out the path, blowing white snow dust; maybe a gray-horned mammoth; maybe the wind; or maybe the wind is the icy roar of some mammoth mammoth. 谁在夜晚在岩石之间的石径上吹号，闻着石径，吹起白雪般的尘土是未知的；也许是灰色长鼻猛犸象；也许是风；或许 - 风就是某只最巨大的猛犸象的冰冷吼声。 Одно ясно: зима. 一件事|清楚| И надо покрепче стиснуть зубы, чтобы не стучали; и надо щепать дерево каменным топором; и надо всякую ночь переносить свой костер из пещеры в пещеру, все глубже, и надо все больше навертывать на себя косматых звериных шкур. ||tighter|clench||||knock|||||||||every||carry|||||||||||||wrap|||||skin Между скал, где века назад был Петербург, ночами бродил серохоботый мамонт. |rocks|||back||||wandered|woolly| И, завернутые в шкуры, в пальто, в одеяла, в лохмотья, - пещерные люди отступали из пещеры в пещеру. |wrapped||||coat||||rags|||retreated||||

На Покров Мартин Мартиныч и Маша заколотили кабинет; на Казанскую выбрались из столовой и забились в спальне. ||||||locked||||got out||||||

Дальше отступать было некуда; тут надо было выдержать осаду - или умереть. |||||||withstand||| В пещерной петербургской спальне было так же, как недавно в Ноевом ковчеге: потопно перепутанные чистые и нечистые твари. |||bedroom||||||||||mixed|||| Красного дерева письменный стол; книги; каменновековые, гончарного вида лепешки; Скрябин опус 74; утюг; пять любовно, добела вымытых картошек; никелированные решетки кроватей; топор; шифоньер; дрова. |||||stone age||type|flatbreads|Scriabin|opus|iron|five||white|washed||nickel-plated|grills|||wardrobe|firewood И в центре всей это вселенной - бог, коротконогий, ржаво-рыжий, приземистый, жадный пещерный бог: чугунная печка. |||||universe||short-legged||||greedy|cave||cast iron| Бог могуче гудел. |mighty|roared

В темной пещере - великое огненное чудо. ||||fiery|

Люди - Мартин Мартиныч и Маша - благоговейно, молча, благодарно простирали к нему руки. |||||reverently||gratefully|stretched||| People - Martin Martinich and Masha - reverently, silently, gratefully stretched out their hands to him. И на один час - в пещере весна; на один час - скидывались звериные шкуры, когти, клыки, и сквозь обледеневшую мозговую корку пробивались зеленые стебельки - мысли. ||||||spring||||shed|||claws|fangs||through|frozen||cortex|broke through||| And for one hour - spring is in the cave; for one hour - animal skins, claws, fangs were thrown off, and green stalks - thoughts - made their way through the icy cerebral cortex.

- Март, а ты забыл, что ведь завтра... Ну, уж я вижу: забыл! - Mart, and you forgot that tomorrow ... Well, I can see: I forgot!

В октябре, когда листья уже пожолкли, пожухли, сникли - бывают синеглазые дни; запрокинуть голову в такой день, чтобы не видеть земли, - и можно поверить: еще радость, еще лето. |||leaves|||withered|faded||blue-eyed||tilt|||||||||||believe||joy|still| In October, when the leaves are already shriveled, withered, wilted - there are blue-eyed days; throw your head back on such a day so as not to see the earth - and you can believe: still joy, still summer.

Так и с Машей: если вот закрыть глаза и только слушать ее - можно поверить, что она прежняя, и сейчас засмеется, встанет с постели, обнимет, и час тому назад ножом по стеклу - это не ее голос, совсем не она... ||||||||||||can||||the same|||laugh|gets up|||hug|||||||||||||| So it is with Masha: if you close your eyes and just listen to her, you can believe that she is the same, and now she will laugh, get out of bed, embrace, and an hour ago with a knife on the glass - this is not her voice, not at all she ...

- Ай, Март, Март!

Как все... Раньше ты не забывал. Двадцать девятое: Марии, мой праздник... twenty||||celebration Twenty-ninth: Mary, my holiday ...

Чугунный бог еще гудел. cast-iron|||roared The cast iron god was still humming.

Света, как всегда, не было: будет только в десять. There was no light, as always: there will be only ten. Колыхались лохматые, темные своды пещеры. swayed|shaggy|dark|vaults| The shaggy, dark vaults of the cave swayed. Мартин Мартиныч - на корточках, узлом - туже! ||||knot|tighter Martin Martinitch - squatting, knotted - tighter! еще туже!

- запрокинув голову, все еще смотрит в октябрьское небо, чтобы не видеть пожолклые, сникшие губы. ||||||October|sky|to|||withered|withering| - Throwing back his head, he is still looking into the October sky, so as not to see the old, shriveled lips. А Маша:

- Понимаешь, Март, - если бы завтра затопить с самого утра, чтобы весь день было как сейчас! understand|||||flood||||||||| - You see, Mart, - if it were to flood tomorrow in the morning, so that the whole day would be like now!

А? Ну, сколько у нас? Ну с полсажени еще есть в кабинете? ||half a dozen|||| Well, from half a day is there still in the office?

До полярного кабинета Маша давным-давно не могла добраться и не знала, что там уже... Туже узел, еще туже! |polar|||long||||get|||||||tighter|knot|| For a long time, Masha could not get to the polar office and did not know that there was already ... Tighter knot, tighter!

- Полсажени? Polsazheni(1) - Half a day?

Больше! Я думаю, там...

Вдруг - свет: ровно десять.

И, не кончив, зажмурился Мартин Мартиныч, отвернулся: при свете - труднее, чем в темноте. |||squinted|||turned away|||||| And, without finishing, Martin Martinych closed his eyes and turned away: in the light it is more difficult than in the dark. И при свете ясно видно: лицо у него скомканное, глиняное, теперь у многих глиняные лица - назад к Адаму! ||||||||crumpled||||||||| And in the light you can clearly see: his face is crumpled, clay, now many have clay faces - back to Adam! А Маша:

- И знаешь, Март, я бы попробовала - может, я встану... если ты затопишь с утра. ||||||||get up|||flood|| - And you know, Mart, I would try - maybe I'll get up ... if you flood in the morning.

- Ну, Маша, конечно же... Такой день... Ну, конечно - с утра.

Пещерный бог затихал, съеживался, затих, чуть потрескивает. ||quieted|shrunk|quieted||crackles The cave god quieted down, shrank, quieted down, crackled slightly.

Слышно: внизу, у Обертышевых, каменным топором щепают коряги от барки - каменным топором колют Мартина Мартиныча на куски. ||||||chop|logs||||axe|chop|Martina||| It is audible: below, at the Obertyshevs, snags from the bark are being splintered with a stone ax - they are stabbing Martin Martinych into pieces with a stone ax. Кусок Мартина Мартиныча глиняно улыбался Маше и молол на кофейной мельнице сушеную картофельную шелуху для лепешек - и кусок Мартина Мартиныча, как с воли залетевшая в комнату птица, бестолково, слепо тукался в погодок, в стекла, в стены: "Где бы дров - где бы дров - где бы дров". |||||||grinded|||||||||||of Martin||||freedom|flew||||confusedly||took|||||||||wood|where||wood||| A piece of Martin Martinych smiled like clay at Masha and ground dried potato husks for flat cakes in a coffee mill - and a piece of Martin Martynich, like a bird that had flown into the room from the will, blindly pounded into the weather, into the windows, into the walls: "Wherever there is firewood - wherever firewood - wherever firewood. "