×

Мы используем cookie-файлы, чтобы сделать работу LingQ лучше. Находясь на нашем сайте, вы соглашаетесь на наши правила обработки файлов «cookie».

image

"Портрет" Николай Гоголь (The Portrait by Gogol), НИКОЛАЙ ГОГОЛЬ "ПОРТРЕТ", ЧАСТЬ 1, ГЛАВА 2

НИКОЛАЙ ГОГОЛЬ "ПОРТРЕТ", ЧАСТЬ 1, ГЛАВА 2

НИКОЛАЙ ГОГОЛЬ "ПОРТРЕТ" Часть Первая, глава 2

Таким образом Чартков совершенно неожиданно купил старый портрет и в то

же время подумал: "Зачем я его купил? на что он мне?" Но делать было нечего.

Он вынул из кармана двугривенный, отдал хозяину, взял портрет под мышку и

потащил его с собою. Дорогою он вспомнил, что двугривенный, который он

отдал, был у него последний. Мысли его вдруг омрачились; досада и

равнодушная пустота обняли его в ту же минуту. "Черт побери! гадко на

свете!" - сказал он с чувством русского, у которого дела плохи. И почти

машинально шел скорыми шагами, полный бесчувствия ко всему. Красный свет

вечерней зари оставался еще на половине неба; еще домы, обращенные к той

стороне, чуть озарялись ее теплым светом; а между тем уже холодное синеватое

сиянье месяца становилось сильнее. Полупрозрачные легкие тени хвостами

падали на землю, отбрасываемые домами и ногами пешеходцев. Уже художник

начинал мало-помалу заглядываться на небо, озаренное каким-то прозрачным,

тонким, сомнительным светом, и почти в одно время излетали из уст его слова:

"Какой легкий тон!" - и слова: "Досадно, черт побери! " И он, поправляя портрет, беспрестанно съезжавший из-под мышек, ускорял шаг.

Усталый и весь в поту, дотащился он к себе в Пятнадцатую линию на

Васильевский остров. С трудом и с отдышкой взобрался он по лестнице, облитой

помоями и украшенной следами кошек и собак. На стук его в дверь не было

никакого ответа: человека не было дома. Он прислонился к окну и расположился

ожидать терпеливо, пока не раздались наконец позади его шаги парня в синей

рубахе, его приспешника, натурщика, краскотерщика и выметателя полов,

пачкавшего их тут же своими сапогами. Парень назывался Никитою и проводил

все время за воротами, когда барина не было дома. Никита долго силился

попасть ключом в замочную дырку, вовсе не заметную по причине темноты.

Наконец дверь была отперта. Чартков вступил в свою переднюю, нестерпимо

холодную, как всегда бывает у художников, чего, впрочем, они не замечают. Не

отдавая Никите шинели, он вошел вместе с нею в свою студию, квадратную

комнату, большую, но низенькую, с мерзнувшими окнами, уставленную всяким

художеским хламом: кусками гипсовых рук, рамками, обтянутыми холстом,

эскизами, начатыми и брошенными, драпировкой, развешанной по стульям. Он

устал сильно, скинул шинель, поставил рассеянно принесенный портрет между

двух небольших холстов и бросился на узкий диванчик, о котором нельзя было

сказать, что он обтянут кожею, потому что ряд медных гвоздиков, когда-то

прикреплявших ее, давно уже остался сам по себе, а кожа осталась тоже сверху

сама по себе, так что Никита засовывал под нее черные чулки, рубашки и все

немытое белье. Посидев и разлегшись, сколько можно было разлечься на этом

узеньком диване, он наконец спросил свечу.

- Свечи нет, - сказал Никита.

- Как нет?

- Да ведь и вчера еще не было, - сказал Никита.

Художник вспомнил, что действительно и вчера еще не было свечи,

успокоился и замолчал. Он дал себя раздеть и надел свой крепко и сильно

заношенный халат.

- Да вот еще, хозяин был, - сказал Никита.

- Ну, приходил за деньгами? знаю, - сказал художник, махнув рукой.

- Да он не один приходил, - сказал Никита.

- С кем же?

- Не знаю, с кем... какой-то квартальный.

- А квартальный зачем?

- Не знаю зачем; говорит, затем, что за квартиру не плачено.

- Ну, что ж из того выйдет?

- Я не знаю, что выйдет; он говорил: коли не хочет, так пусть, говорит,

съезжает с квартиры; хотели завтра еще прийти оба.

- Пусть их приходят, - сказал с грустным равнодушием Чартков. ненастное расположение духа овладело им вполне.

Молодой Чартков был художник с талантом, пророчившим многое: вспышками

и мгновеньями его кисть отзывалась наблюдательностию, соображением, шибким

порывом приблизиться более к природе. "Смотри, брат, - говорил ему не раз его профессор, - у тебя есть талант; грешно будет, если ты его погубишь. Но

ты нетерпелив. Тебя одно что-нибудь заманит, одно что-нибудь тебе полюбится

- ты им занят, а прочее у тебя дрянь, прочее тебе нипочем, ты уж и глядеть

на него не хочешь. Смотри, чтоб из тебя не вышел модный живописец. У тебя и

теперь уже что-то начинают слишком бойко кричать краски. Рисунок у тебя не

строг, а подчас и вовсе слаб, линия не видна; ты уж гоняешься за модным

освещением, за тем, что бьет на первые глаза. Смотри, как раз попадешь в

английский род. Берегись; тебя уж начинает свет тянуть; уж я вижу у тебя

иной раз на шее щегольской платок, шляпа с лоском... Оно заманчиво, можно

пуститься писать модные картинки, портретики за деньги. Да ведь на этом

губится, а не развертывается талант. Терпи. Обдумывай всякую работу, брось

щегольство - пусть их набирают другие деньги. Твое от тебя не уйдет". Профессор был отчасти прав. Иногда хотелось, точно, нашему художнику

кутнуть, щегольнуть - словом, кое-где показать свою молодость. Но при всем

том он мог взять над собою власть. Временами он мог позабыть все, принявшись

за кисть, и отрывался от нее не иначе, как от прекрасного прерванного сна.

Вкус его развивался заметно. Еще не понимал он всей глубины Рафаэля, но уже

увлекался быстрой, широкой кистью Гвида, останавливался перед портретами

Тициана, восхищался фламандцами. Еще потемневший облик, облекающий старые

картины, не весь сошел пред ним; но он уже прозревал в них кое-что, хотя

внутренно не соглашался с профессором, чтобы старинные мастера так

недосягаемо ушли от нас; ему казалось даже, что девятнадцатый век кое в чем

значительно их опередил, что подражание природе как-то сделалось теперь

ярче, живее, ближе; словом, он думал в этом случае так, как думает

молодость, уже постигшая кое-что и чувствующая это в гордом внутреннем

сознании. Иногда становилось ему досадно, когда он видел, как заезжий

живописец, француз или немец, иногда даже вовсе не живопнсец по призванью,

одной только привычной замашкой, бойкостью кисти и яркостью красок

производил всеобщий шум и скапливал себе вмиг денежный капитал. Это

приходило к нему на ум не тогда, когда, занятый весь своей работой, он

забывал и питье, и пищу, и весь свет, но тогда, когда наконец сильно

приступала необходимость, когда не на что было купить кистей и красок, когда

неотвязчивый хозяин приходил раз по десяти на день требовать платы за

квартиру. Тогда завидно рисовалась в голодном его воображенье участь

богача-живописца; тогда пробегала даже мысль, пробегающая часто в русской

голове: бросить все и закутить с горя назло всему. И теперь он почти был в

таком положении.

- Да! терпи, терпи! - произнес он с досадою.- Есть же наконец и

терпенью конец. Терпи! а на какие деньги я завтра буду обедать? Взаймы ведь

никто не даст. А понеси я продавать все мои картины и рисунки, за них мне за

все двугривенный дадут. Они полезны, конечно, я это чувствую: каждая из них

предпринята недаром, в каждой из них я что-нибудь узнал. Да ведь что пользы?

этюды, попытки - и все будут этюды, попытки, и конца не будет им. Да и кто

купит, не зная меня по имени? да и кому нужны рисунки с антиков из натурного

класса, или моя неоконченная любовь Психеи, или перспектива моей комнаты,

или портрет моего Никиты, хотя он, право, лучше портретов какого-нибудь

модного живописца? Что, в самом деле? Зачем я мучусь и, как ученик, копаюсь

над азбукой, тогда как мог бы блеснуть ничем не хуже других и быть таким,

как они, с деньгами.

Learn languages from TV shows, movies, news, articles and more! Try LingQ for FREE

НИКОЛАЙ ГОГОЛЬ "ПОРТРЕТ", ЧАСТЬ 1, ГЛАВА 2 NIKOLAI GOGOL "PORTRÄT", TEIL 1, KAPITEL 2 NIKOLAI GOGOL "PORTRAIT", PART 1, CHAPTER 2 NIKOLAI GOGOL "PORTRAIT", PARTIE 1, CHAPITRE 2 NIKOLAI GOGOL "RITRATTO", PARTE 1, CAPITOLO 2 NIKOLAI GOGOL "PORTRET", DEEL 1, HOOFDSTUK 2 NIKOLAI GOGOL "RETRATO", PARTE 1, CAPÍTULO 2 尼古拉-戈戈尔 "肖像",第 1 部分,第 2 章

НИКОЛАЙ ГОГОЛЬ "ПОРТРЕТ" Часть Первая, глава 2

Таким образом Чартков совершенно неожиданно купил старый портрет и в то Thus, Chartkov quite unexpectedly bought an old portrait and at the same time

же время подумал: "Зачем я его купил? I thought at the same time, "Why did I buy it? на что он мне?" What's in it for me?" Но делать было нечего. But there was nothing to do.

Он вынул из кармана двугривенный, отдал хозяину, взял портрет под мышку и He took a two-griven coin out of his pocket, gave it to the owner, took the portrait under his arm, and

потащил его с собою. dragged him with him. Дорогою он вспомнил, что двугривенный, который он On the way, he remembered that the two-grange he

отдал, был у него последний. gave it away, he had the last one. Мысли его вдруг омрачились; досада  и |||darkened|| His thoughts suddenly darkened; frustration and

равнодушная пустота обняли его в ту же минуту. indifferent emptiness embraced him at the same moment. "Черт побери! гадко на nastily on the

свете!" - сказал он с чувством русского, у которого дела плохи. - he said with the feeling of a Russian who is in trouble. И почти

машинально шел скорыми шагами, полный бесчувствия ко всему. |||||numbness|| I was walking automatically at a brisk pace, full of insensitivity to everything. Красный свет

вечерней зари оставался еще на половине неба; еще домы, обращенные к той ||||||||houses||| Evening dawn was still halfway across the sky; still the houses facing that

стороне, чуть озарялись ее теплым светом; а между тем уже холодное синеватое |||||||||||bluish hue side, slightly illuminated by its warm light; and in the meantime, the cold bluish

сиянье месяца становилось сильнее. glow||| The glow of the month grew stronger. Полупрозрачные легкие тени хвостами translucent||| Translucent light shadows with tails

падали на землю, отбрасываемые домами и ногами пешеходцев. |||discarded||||pedestrians fell to the ground, thrown by the houses and feet of pedestrians. Уже художник Already an artist

начинал мало-помалу заглядываться на небо, озаренное каким-то прозрачным, |||||||||clear I began to look little by little at the sky, illuminated by a kind of transparent,

тонким, сомнительным светом, и почти в одно время излетали из уст его слова: thin, doubtful light, and almost at the same time the words flew out of his mouth:

"Какой легкий тон!" - и слова: "Досадно, черт побери! ||||damn it - and the words: "It's a shame, damn it! " И он, поправляя " And he, correcting портрет, беспрестанно съезжавший из-под мышек, ускорял шаг. |||||mice|quickened| the portrait, which incessantly moved out from under his arms, was speeding up his step.

Усталый и весь в поту, дотащился он к себе в Пятнадцатую линию на |||||made it||||||| Tired and covered in sweat, he dragged himself to his Fifteenth Line on the

Васильевский остров. Vasilievsky Island| С трудом и с отдышкой взобрался он по лестнице, облитой With difficulty and shortness of breath, he climbed the stairs doused with

помоями и украшенной следами кошек и собак. garbage||decorated|||| and decorated with cat and dog footprints. На стук его в дверь не было |knock||||| At his knock on the door there was no

никакого ответа: человека не было дома. Он прислонился к окну и расположился

ожидать терпеливо, пока не раздались наконец позади его шаги парня в синей wait patiently, until at last the footsteps of the guy in the blue

рубахе, его приспешника, натурщика, краскотерщика и выметателя полов, ||||||sweeper| shirt, his henchman, the sitter, the painter, and the floor sweeper,

пачкавшего их тут же своими сапогами. |||||boots who was soiling them right there with his boots. Парень назывался Никитою и проводил ||||spent time The guy was called Nikita, and he spent

все время за воротами, когда барина не было дома. |||gates||||| all the time outside the gates when the baron was not at home. Никита долго силился Nikita(1)|| Nikita has been trying for a long time.

попасть ключом в замочную дырку, вовсе не заметную по причине темноты. |||||||||reason of| to get the key into the keyhole, not at all visible because of the darkness.

Наконец дверь была отперта. finally||| |||unlocked Finally the door was unlocked. Чартков вступил в свою переднюю, нестерпимо ||||hallway| Chartkow stepped into his front room, unbearably

холодную, как всегда бывает у художников, чего, впрочем, они не замечают. cold, as is always the case with artists, which, however, they do not notice. Не

отдавая Никите шинели, он вошел вместе с нею в свою студию, квадратную giving Nikita his overcoat, he walked with her into his studio, a square

комнату, большую, но низенькую, с мерзнувшими окнами, уставленную всяким room, large but low, with frosted windows, stacked with all sorts of

художеским хламом: кусками гипсовых рук, рамками, обтянутыми холстом, artist's junk: pieces of plaster hands, frames covered with canvas,

эскизами, начатыми и брошенными, драпировкой, развешанной по стульям. sketches started and abandoned, drapery hanging from chairs. Он

устал сильно, скинул шинель, поставил рассеянно принесенный портрет между tired greatly, threw off his overcoat, placed the portrait he had absent-mindedly brought between

двух небольших холстов и бросился на узкий диванчик, о котором нельзя было two small canvases and threw himself on a narrow couch, which could not

сказать, что он обтянут кожею, потому что ряд медных гвоздиков, когда-то say that it is covered with leather, because a row of copper nails, once

прикреплявших ее, давно уже остался сам по себе, а кожа осталась тоже сверху attaching it, has long since left on its own, and the skin is also left on top of the

сама по себе, так что Никита засовывал под нее черные чулки, рубашки и все on its own, so Nikita shoved black stockings, shirts, and all

немытое белье. unwashed laundry. Посидев и разлегшись, сколько можно было разлечься на этом After sitting and sprawled out, as much as one could sprawl out on this

узеньком диване, он наконец спросил свечу. narrow couch, he finally asked for a candle.

- Свечи нет, - сказал Никита.

- Как нет?

- Да ведь и вчера еще не было, - сказал Никита. - It wasn't even yesterday," Nikita said.

Художник вспомнил, что действительно и вчера еще не было свечи, The artist remembered that indeed there was no candle even yesterday,

успокоился и замолчал. Он дал себя раздеть и надел свой крепко и сильно He let himself be undressed and put on his hard and strong

заношенный халат. a frayed robe.

- Да вот еще, хозяин был, - сказал Никита. - There's more, the owner was," Nikita said.

- Ну, приходил за деньгами? - Well, did he come to get the money? знаю, - сказал художник, махнув рукой. I know," the artist said with a wave of the hand.

- Да он не один приходил, - сказал Никита. - He didn't come alone," Nikita said.

- С кем же?

- Не знаю, с кем... какой-то квартальный. - I don't know who... Some quartermaster.

- А квартальный зачем?

- Не знаю зачем; говорит, затем, что за квартиру не плачено. - I don't know why; he says it's because the rent hasn't been paid.

- Ну, что ж из того выйдет? - Well, what will come of it?

- Я не знаю, что выйдет; он говорил: коли не хочет, так пусть, говорит, - I don't know what will come out; he said if he doesn't want to do it, let him do it,

съезжает с квартиры; хотели завтра еще прийти оба. |||wanted|||| moves out of the apartment; wanted to come back tomorrow, both of them.

- Пусть их приходят, - сказал с грустным равнодушием Чартков. let||||||| |||||sad indifference|| - Let them come," Chartkov said with sad indifference. ненастное расположение духа овладело им вполне. gloomy mood||||| The unhappy mood had taken possession of him completely.

Молодой Чартков был художник с талантом, пророчившим многое: вспышками ||||||||flashes The young Chartkov was an artist with a talent that prophesied many things: flashes of

и мгновеньями его кисть отзывалась наблюдательностию, соображением, шибким |||||observational skills|| and moments his brush responded with observation, consideration, and a keen

порывом приблизиться более к природе. |get closer||| The impulse to get closer to nature. "Смотри, брат, - говорил ему не раз look brother||||| его профессор, - у тебя есть талант; грешно будет, если ты его погубишь. ||||||sinful||||| his professor - you have talent; it would be a sin if you ruined it. Но

ты нетерпелив. Тебя одно что-нибудь заманит, одно что-нибудь тебе полюбится One thing will entice you, one thing will love you

- ты им занят, а прочее у тебя дрянь, прочее тебе нипочем, ты уж и глядеть - You're busy with it, and the rest of your crap, the rest is nothing to you, you can't even look at

на него не хочешь. Смотри, чтоб из тебя не вышел модный живописец. Don't make a fancy painter out of you. У тебя и

теперь уже что-то начинают слишком бойко кричать краски. Now the colors are starting to scream a little too loudly. Рисунок у тебя не Your drawing is not

строг, а подчас и вовсе слаб, линия не видна; ты уж гоняешься за модным |||||||||||||trendy is strict, and sometimes even weak, the line is not visible; you're chasing the fashionable

освещением, за тем, что бьет на первые глаза. lighting, the kind that hits the first eye. Смотри, как раз попадешь в Look, you're just about to hit the

английский род. English Gen. Берегись; тебя уж начинает свет тянуть; уж я вижу у тебя ||||||||I see|| Beware; the light is beginning to pull on you; I can see that you have

иной раз на шее щегольской платок, шляпа с лоском... Оно заманчиво, можно |||||scarf|||||| Sometimes there's a dapper scarf around your neck, a hat with glamour... It's tempting, you can

пуститься писать модные картинки, портретики за деньги. start to|||||| to write fancy pictures, portraits for money. Да ведь на этом

губится, а не развертывается талант. The talent is destroyed rather than deployed. Терпи. Обдумывай всякую работу, брось |||drop it Think about all kinds of work, give up

щегольство - пусть их набирают другие деньги. dandy - let other money gain them. Твое от тебя не уйдет". Yours won't get away from you." Профессор был отчасти прав. The professor was partly right. Иногда хотелось, точно, нашему художнику Sometimes I wanted, exactly, our artist to

кутнуть, щегольнуть - словом, кое-где показать свою молодость. to play, to flaunt - in a word, to show my youth in some places. Но при всем

том он мог взять над собою власть. that he could take power over himself. Временами он мог позабыть все, принявшись At times, he would forget everything, and he would

за кисть, и отрывался от нее не иначе, как от прекрасного прерванного сна. by the brush, and was pulling away from it no other way than from a beautiful interrupted dream.

Вкус его развивался заметно. His taste was developing noticeably. Еще не понимал он всей глубины Рафаэля, но уже |||||depths||| He did not yet understand the depths of Raphael, but already

увлекался быстрой, широкой кистью Гвида, останавливался перед портретами |||||paused|| was fascinated by Gwyde's quick, broad brushwork, stopping in front of portraits of

Тициана, восхищался фламандцами. Titian, admired the Flemish. Еще потемневший облик, облекающий старые The still blackened look that clothed the old

картины, не весь сошел пред ним; но он уже прозревал в них кое-что, хотя The pictures did not all come down before him; but he had already seen something in them, though

внутренно не соглашался с профессором, чтобы старинные  мастера  так inwardly disagreed with the professor that the old masters so

недосягаемо ушли от нас; ему казалось даже, что девятнадцатый век кое в чем unreachable from us; it even seemed to him that the nineteenth century was in some respects

значительно их опередил, что подражание природе как-то сделалось теперь far ahead of them, that the imitation of nature has somehow now become

ярче, живее, ближе; словом, он думал в этом случае так, как думает brighter, livelier, closer; in a word, he thought in this case as he thought

молодость, уже постигшая кое-что и чувствующая это в гордом внутреннем youth, already comprehending something and feeling it in the proud inner

сознании. Иногда становилось ему досадно, когда он видел, как заезжий Sometimes he got annoyed when he saw a visiting

живописец, француз или немец, иногда даже вовсе не живопнсец по призванью, a painter, a Frenchman or a German, sometimes not even a painter by vocation at all,

одной только привычной замашкой, бойкостью кисти и  яркостью  красок The familiar swing, the vigor of the brush, and the brightness of the paint alone

производил всеобщий шум и скапливал себе вмиг денежный капитал. made a general commotion and amassed money capital in no time at all. Это

приходило к нему на ум не тогда, когда, занятый весь своей работой, он came to his mind not when, busy with all his work, he

забывал и питье, и пищу, и весь свет, но тогда, когда наконец сильно forgetting both drink and food and all light, but then, when at last strongly

приступала необходимость, когда не на что было купить кистей и красок, когда The need came when there was no money to buy brushes and paints, when

неотвязчивый хозяин приходил раз по десяти на день требовать платы за The unruffled landlord came ten times a day to demand payment for

квартиру. Тогда завидно рисовалась в голодном его воображенье участь Then envied in his hungry imagination was the fate of

богача-живописца; тогда пробегала даже мысль, пробегающая часто в русской The rich painter; then there was even a thought running through the mind that often runs through Russian

голове: бросить все и закутить с горя назло всему. I was thinking of quitting everything and grieving in spite of everything. И теперь он почти был в

таком положении.

- Да! терпи, терпи! - произнес он с досадою.- Есть же наконец и - He said with annoyance.

терпенью конец. Терпи! а на какие деньги я завтра буду обедать? And what will I use for lunch tomorrow? Взаймы ведь

никто не даст. А понеси я продавать все мои картины и рисунки, за них мне за And if I went to sell all my paintings and drawings, I would be paid for them.

все двугривенный дадут. everyone will get a two-penny. Они полезны, конечно, я это чувствую: каждая из них They are useful, of course, I can feel it: each of them

предпринята недаром, в каждой из них я что-нибудь узнал. Да ведь что пользы?

этюды, попытки - и все будут этюды, попытки, и конца не будет им. etudes, attempts - and all will be etudes, attempts, and there will be no end to them. Да и кто

купит, не зная меня по имени? да и кому нужны рисунки с антиков из натурного and who needs drawings of antiques from the field

класса, или моя неоконченная любовь Психеи, или перспектива моей комнаты, class, or my unfinished love Psyche, or the prospect of my room,

или портрет моего Никиты, хотя он, право, лучше портретов какого-нибудь or a portrait of my Nikita, though it's better than the portraits of some

модного живописца? a fashionable painter? Что, в самом деле? Зачем я мучусь и, как ученик, копаюсь Why do I suffer and, like an apprentice, dig

над азбукой, тогда как мог бы блеснуть ничем не хуже других и быть таким, over the alphabet, whereas he could shine just as well as anyone else and be like that,

как они, с деньгами. Like them, with money.