030 - 30 ИЮЛЯ 2014 - КРЫМ СВОИМИ ГЛАЗАМИ
За 20 с лишним постсоветских лет две российские структуры никогда не уходили из Крыма: Черноморский флот и Государственный Эрмитаж...
В.ДЫМАРСКИЙ – Добрый вечер!
Здравствуйте! Это программа «Своими глазами». Сегодня ее веду я, Виталий Дымарский. И напротив меня человек, который как раз своими глазами много увидел за две недели своего пребывания в республике Крым. Юлия Кантор – советник, директор Государственного Эрмитажа. Юлия, добрый вечер!
Ю.КАНТОР – Добрый вечер!
В.ДЫМАРСКИЙ – Две недели в Крыму – это было отпуск?
Ю.КАНТОР – Нет, конечно.
В.ДЫМАРСКИЙ – А что делал Эрмитаж в Крыму?
Ю.КАНТОР – Вы знаете, на самом деле, насколько я понимаю, за 20 с лишним постсоветских лет две российские структуры никогда не уходили из Крыма: Черноморский флот и Государственный Эрмитаж. Действительно, так.
В.ДЫМАРСКИЙ – У России теперь два союзника теперь: флот и Эрмитаж. Эрмитаж вместо армии.
Ю.КАНТОР – Вместе с армией.
В.ДЫМАРСКИЙ – И вместе с армией.
Ю.КАНТОР – Шучу-шучу. На самом деле, действительно, многие структуры ведь не уходили со всей территории Украины, так или иначе контактируя с ней по разным поводам, в том числе, и в Крыму. Я имею в виду, естественно, учреждения культуры в первую очередь. Но постоянно присутствие там было, действительно, у Эрмитажа даже в те годы, когда по разным причинам украинская сторона не могла финансировать, скажем, совместные проекты, свое участие в совместных проектах, связанных с археологией, - а это была доминанта эрмитажной деятельности в Крыму – Эрмитаж все равно продолжал, получал открытые листы и продолжал естественно, заниматься археологическими и музейными изысканиями, как это и положено в цивилизованном мире, поэтому и сейчас семь эрмитажных экспедиций археологических работает в Крыму, все открытые листы были получены в 13-м году, и в начале 14-го это было очень смешно и грустно, когда начались известные геополитические события весны этого года. Нам пришло письмо от одной коллеги украинской, что «вероятней всего, Пиотровский, получая открытые листы для Крыма, знал, что с ним произойдет с этим Крымом в марте». Ну, это такая забавная история.
В.ДЫМАРСКИЙ – Ну, понятно, в общем, что у вас сотрудничество как было, ну, и не прерывается. Но, конечно, для нашей программы интересней ваши личные впечатления о том, что происходило вокруг вас, и профессиональные контакты и не профессиональные контакты, просто человек, который видел то, что происходит.
Ю.КАНТОР – Наблюдать – наша профессия.
В.ДЫМАРСКИЙ – Во-первых, как вы добирались, самолетом?
Ю.КАНТОР – Да, добиралась я самолетом, я была в командировке, чтобы уже не вести интригу.
В.ДЫМАРСКИЙ – Проблема?
Ю.КАНТОР – Нет, проблемы на самолете никакой нет. На самом деле из Петербурга 7 рейсов в день в среднем в день уходит, из Москвы – еще больше. Есть рейсы из Казани, кажется, из Екатеринбурга.
В.ДЫМАРСКИЙ – А всего, говорят, чуть ли не сто.
Ю.КАНТОР – Да, это было и в телерепортажах – действительно, около ста рейсов: 50 туда, 50 обратно, то есть аэропорт Симферополя – собственно, единственный аэропорт у Крыма – принимает и отправляет до 100 рейсов в день, задыхается, конечно, но, в принципе, работает достаточно четко, и аэропорт такой, понятно, что быстренько расширенный, но работает нормально.
Что касается командировки, вы понимаете, я не археолог и моя задача была как раз в прямом смысле ориентировка на местности. Дело в том, что коллеги из Крыма приезжали в июне в Москву на Интермузей, на съезд музеев и собираются вступать в Союз музеев России, который возглавляет Михаил Борисович Пиотровский. Соответственно, надо было понять, как работать, с кем работать и так далее. А отсюда и мое путешествие по разным точкам Крыма, отсюда и мои, как вы сказали, непрофессиональные наблюдения.
В.ДЫМАРСКИЙ – Понятно. Вот они должны вступать в Союз музеев российский, да?
Ю.КАНТЕР – Они не должны – они могут.
В.ДЫМАРСКИЙ – Ну, могут, я думаю, что это реально. Если музей теперь стали российский, то должен вступать в Союз музеев России.
Ю.КАНТЕР – У нас не все музеи вступили в союз.
В.ДЫМАРСКИЙ – И, тем не менее, скажите мне, пожалуйста, они входят именно по долгу или им хочется? Вообще, отношение крымчан, с кем вы общались к тому, что произошло? Я думаю, я предполагаю, что первое время была какая-то эйфория, что ли по поводу такого изменения резкого. Не спадает ли эйфория и не трезвеют ли головы?
Ю.КАНТЕР – Ну, начнем с начала, что называется. Я приехала буквально в те дни, когда с разным знаком и разной интонацией отмечали 100 дней референдума и, соответственно, 100 дней вхождения Крыма, воссоединения – как угодно – Крыма с Россией. На украинских телеканалах естественно в это время шли передачи и спецрепортажи, посвященные, как это называлось, «100 дней российской оккупации Крыма» – вот в таких это выражениях было по украинским каналам. По нашим – прямо противоположная интонация была. Благо у меня там было время и возможности сопоставлять так сказать, вещание.
Вы знаете, я не могу сказать, что было в первое время – я видела это так же, как и вы, по телевизору, - но сейчас мне не встретилось практически ни одного человека, ни одного, начиная, скажем, от водителей такси и маршруток к Симферополе и в Ялте или водителей обычного транспорта до барменов и официантов и тем более до людей, которые работают в университете, музеях и так далее – я не увидела ни одного возгласа или интонации сожаления. Другой вопрос, что есть некая гамма критического отношения к России, но при всей этой критичности, хотя выглядит она достаточно НЕРАЗБ, может быть, даже я бы сказала, что позитивная волна полна иллюзий, но, тем не менее, даже при столкновениях, - а они уже происходят – с российской действительностью, в том числе, с российской государственно-бюрократической действительностью: НЕРАЗБ министерств и ведомств, к которым теперь прикреплены государственные бюджетные учреждения и в другом смысле, тем не менее, все практически одним и тем же рефреном повторяют: «Хуже, чем было при Украине, не будет». Это, действительно, так, это не пропаганда.
В.ДЫМАРСКИЙ – Это были русские или украинцы, или все говорят, или крымские татары?
Ю.КАНТЕР – Я не заглядывала, во-первых, в паспорта…
В.ДЫМАРСКИЙ – Есть ли различия среди этнических различных групп в отношениях…?
Ю.КАНТЕР – Вопрос такой двоякий. Я была, конечно, в Бахчисарае, в музее обязательно. Это ведь единственный в мире такого рода музей, ханский дворец, и в этот заповедник помимо дворца входит еще несколько интереснейших объектов. Естественно, я разговаривала и с новым директором. Она возглавляет музей-заповедник буквально с апреля, и как раз из семьи вернувшейся…
В.ДЫМАРСКИЙ – А где НЕРАЗБ.
Ю.КАНТЕР – НЕРАЗБ договор, скорей всего. Она из семьи вернувшихся, оно потом ссыльных, сосланных, вернее высланных в 44 году крымских татар, они вернулись в постсоветское врем, естественно, как многие. Опять же с крымскими татарами есть особая ситуация. Оказывается, несколько я поняла, для меня это было новостью: на Украине или в Украине не было полноценного закона о жертвах политических репрессий, что для меня было абсолютным шоком после всех громких криков, действительно, про голодомор со всей украинской спецификой восприятия этой трагедии, но, тем не менее, закона такого не было, я была поражена тому, что ходя по работе ежедневно в течение своей первой недели пребывания в Крыму, в Симферополе, в государственный архив республики Крым я видела огромные очереди людей за справками о факте реабилитации, о высылках и так далее, об утере имущества и тому подобное.
В.ДЫМАРСКИЙ – Это для того, чтобы попасть под российский закон?
Ю.КАНТЕР – Естественно, потому что они стали российскими гражданами, кстати. Паспорта сменили и крымские татары и все. Не было никаких эксцессов. И болгары то же самое, и греки, и армяне, то есть все представители сосланных народов. Они получили российские паспорта, автоматически став гражданами России, они имеют право на, в том числе, финансовые компенсации и пособия, как жертвы политических репрессий, зачем они, собственно, и пришли в архив.
Что касается остальных, опять же в паспортах и наших, и украинских нет графы «национальность», и это совершенно нормально. Опять же я не сильно обращаю внимание на фамилии, но среди людей, с которыми я общалась и чьи визитки у меня сохранились, начиная от директоров музеев, которые работали до, и которые сейчас будут продолжать работать, есть фамилии на –ов, есть фамилии на –ко, есть фамилии на –ман, поэтому, как угодно. Поэтому не могу сказать, что национальность или фамилия детерминируют отношения – нет как раз. У меня первое впечатление было: очень странно слушать тот русский язык, который там называется русским, потому что это смесь того, что в Киеве называют суржика плюс малороссийских диалектов и много чего другого, и это конечно…
В.ДЫМАРСКИЙ – А украинский язык совсем вымыт?
Ю.КАНТЕР – А его не было в Крыму, его просто не было.
В.ДЫМАРСКИЙ – Но, тем не менее, хоть как-то он присутствовал.
Ю.КАНТЕР – Он присутствует на территории Крыма в разных ипостасях. Ну, конечно, на улицах уличные музыканты разных возрастов, кстати, в том числе, и в Севастополе, поют на украинском – это уличные музыканты. Есть телеканал, канал крымский, который вещает на украинском и крымско-татарском. Есть, естественно, украинский крымский театр, который продолжает работать, и, естественно, будет работать. Это государственный театр. Так же, как русский драматический… Кстати, я, когда уже переехала в Ялту, там были гастроли украинского театра.
В.ДЫМАРСКИЙ – Крымско-украинского драматического театра. И он продолжает работать на украинском языке?
Ю.КАНТЕР – Ну, конечно, и будет продолжать работать на украинском языке, естественно. Там, действительно, сохраняется… Когда Путин сказал о том, что будет нормально все, будет сохраняться три языка – там так и есть в той мере в которой это необходимо И школы там крымско-татарские остаются, естественно, и украинский язык в той мере, в которой он там был – в минимальной совсем – он так и присутствует.
В.ДЫМАРСКИЙ – А нет такого ощущения, что теперь уже украинцы почувствовали себя там национальным меньшинством?
Ю.КАНТЕР – Вот этот вопрос меня тоже интересовал. И я даже спрашивала. Те, кто считал себя украинцами и гражданами украинского государства - тут дело даже не в национальности, а в государственной принадлежности - они уехали. Из всего Крыма вроде бы уехало в общей сложности очень небольшое…фактически один процент – меньше двух тысяч человек.
В.ДЫМАРСКИЙ – Это очень мало.
Ю.КАНТЕР – Это совсем ничего. Естественно они не остались, а так… Вы знаете, парадоксальные вещи там с армией произошли. Видишь же людей в российской военной форме с эмблемками России – молоденькие мальчики и девочки, так же, как милиция, кстати, то есть полиция. Просто в Симферополе конкретно я подошла к такой паре: мальчик и девочка и говорю: «А вы как, приехали из Москвы, из Твери – я не знаю – из Ленинградской области?» «Нет, - говорят, - мы служили там, а теперь служим здесь». Там, здесь – это в смысле в украинской армии, потом ушли, демобилизовались после того, как присоединение Крыма произошло, естественно, армия та уже не существует на территории Крыма. Это меня, конечно… ну, меня это и раньше ошарашило, я н очень понимаю, как люди, дававшие присягу одной стране, причем, кстати, и милиционеры, в том числе, и армия дали присягу другой стране…
В.ДЫМАРСКИЙ – Юля, в истории миллион такого рода примеров.
Ю.КАНТЕР – Да, но это примеры очень такие, я бы сказала, тревожные.
В.ДЫМАРСКИЙ – Хорошо. А как а стыке Советский Союз – Россия, как там? То же самое?
Ю.КАНТЕР – Понимаете, был Советский Союз, дальше развалилась советская империя, Советский Союз. Люди оказались в другой стране. Они дали присягу России, Украине, Белоруссии. Да, оказались в другой стране, но все-таки армия – это вещь государственно-идеологическая… и как? А дальше, что будет?
В.ДЫМАРСКИЙ – Если бы кто-то знал, что будет дальше.
Ю.КАНТЕР – В общем, это мне было тоже интересно, эта ментальность. Это же не как после гражданской войны, после 17-го года, я имею в виду. Там тоже белые офицеры, давшие ту присягу, становились красными, и потом те же белые царские давали присяги разным правительствам белым.
В.ДЫМАРСКИЙ – А потом советские офицеры стали российскими офицерами, антисоветскими офицерами.
Ю.КАНТЕР – Антисоветскими офицерами, да. Это все очень непросто.
В.ДЫМАРСКИЙ – Это история, здесь уж никуда от этого не денешься. А какие-то элементы украинской культуры, что ли – есть?
Ю.КАНТЕР – Где они были в Крыму на протяжении того времени, что была Украина? Кухня, да. Но вы знаете, у вас тут тоже на Арбате, у меня в Петербурге можно отыскать котлеты «по-киевски» легко, в любом ресторане получить, а уж борщ по-украински – тем более. Много в Киеве, много в Симферополе осталось и будет, в Харькове украинской кухни, и она очень популярна по-прежнему – я могу это по собственному опыту крымскому сейчас наблюдать. Существуют кафе по названием и «Корчма» и «Диканька» - ну, понятно, все это из Гоголя взято.
В.ДЫМАРСКИЙ – Потому что были же какие-то сообщения о том, что чуть ли не избивают там украинцев, выгоняют украинцев.
Ю.КАНТЕР – Да, мне тоже пришлось видеть. До курьеза дошло на самом деле. Сижу я в украинском как раз кафе в Ялте, после работы ужинаю. Передо мной экран телевизора. Причем, я говорю: я сижу в кафе украинском, слушаю украинскую музыку, ем украинский борщ конкретно. А мне по украинскому телевизору показывают, по украинскому каналу, что в Крыму гонения на украинских поваров, закрываются, подвергаются цензуре, так сказать, украинские рестораны и кафе, ну, и да – украинцев могут избивать. Не знаю, мне этого видеть никак не приходилось. Я думаю, что это в голову там никому и не придет. Там этой разницы нет в Крыму. Там никто и не определит кто и что. И люди ходят в разные… крымско-татарских, кстати, много хороших, приятных кафе, и в Симферополе и на всей территории Крыма это все есть.
В.ДЫМАРСКИЙ – Там на этой… на горе много, где татары пловом торгуют – как она называется?
Ю.КАНТЕР – Там много гор. Ай-Петри, например.
В.ДЫМАРСКИЙ – На Ай-Петри, конечно.
Ю.КАНТЕР – Поэтому в этом смысле – нет.
В.ДЫМАРСКИЙ – Кстати, насчет телевидения. Если я правильно понимаю, то вы смотрели разное телевидение: и российское, и украинское, и западное.
Ю.КАНТЕР – И восточное, потому что там турецкие каналы транслируются.
В.ДЫМАРСКИЙ – То есть ограничений никаких нет?
Ю.КАНТЕР – Я не могу сказать, что их нет, я не знаю, но я их не видела и не наблюдала. Может, какие и есть, конечно. У меня было две точки дислокации, откуда я ездила по всей территории практически Крыма: Симферополь и Ялта. Так вот, я смотрела все наши каналы в бесконечном правительстве, естественно, наши российские. Я смотрела крымские каналы – их там несколько. Есть «Крым 1» - основной канал субъекта Федерации, он был, он в украинское, естественно, время был. Есть канала, вещающий, как я уже говорила на украинском и на крымско-татарском языке, и есть телевидение Севастополя у них, отдельное городское.
В.ДЫМАРСКИЙ – Ну, это отдельный субъект Федерации.
Ю.КАНТЕР – Это отдельный субъект, вот именно. Он и в Украине был городом с особым статусом. И я смотрела несколько украинских каналов, постоянно – это канал «Интер» и «2+2» и еще несколько украинских, CNN,WorldNews , ну, турецкое я не могла смотреть, потому что я не понимаю по-турецки, но ясно, что это были турецкие каналы. Нет, это все работает, все действует. Было очень интересно и грустно, честно говоря, сопоставлять, когда сидишь и смотришь, переключаешь каналы российские и, допустим, украинские - не буду называть конкретно, но российский и украинский – об одном и том же событии, причем, трагическом событии, я имею в виду самолет. И что? И кадры примерно одни и те же, потому что журналисты снимают с той точки, с которой им разрешено подойти к обломкам. Комментарии абсолютно разные. Информации – ноль. Но комментарии противоположные.
Точно так же, как о событиях на юго-востоке Украины в целом, о военных действиях и так далее. Общее – только топонимы, то есть названия городов и населенных пунктов. Все остальное - прямо противоположное. Нет даже, я бы сказала, какого-то пересечения сфер. Вот у нас стопроцентно берут интервью у тех, кто за нас – ну, за нас, в смысле пророссийски настроенных, то есть за повстанцев, сепаратистов – назовите их, как угодно – ополченцев. С той стороны, с украинской взгляд – наоборот. Причем в том и другом случае интервью берутся по-русски, потому что там тоже все говорят по-русски. Там берут интервью у людей, которые выносят украинские флаги вместе с собой и так далее. А, соответственно, подчеркивают то, что все население наоборот, против ополченцев. То есть, в общем, правды нет ни там, ни там, потому что, как правило, она посередине. Так вот этой середины я на ни одном из каналов, в том числе и CNN, я не нашла. Вот.
В.ДЫМАРСКИЙ – Я задумался.
Ю.КАНТЕР – Просто это жертва войны, первая жертва войны – это мы все знаем, кто – информация, она же правда.
В.ДЫМАРСКИЙ – Ну, да. Мы же теперь считаем его талантливым человеком.
Ю.КАНТЕР – Кого?
В.ДЫМАРСКИЙ – Вы Геббельса имеете в виду?
Ю.КАНТОР – Нет, я сказала: первая жертва войны – это информация.
В.ДЫМАРСКИЙ – А-а, первая жертв войны… Ну, и первые жертвы информации – это мы, между прочим.
Ю.КАНТОР – Первые жертвы информации – это мы.
В.ДЫМАРСКИЙ – Население.
Ю.КАНТОР – Дезинформации.
В.ДЫМАРСКИЙ – Дезинформации – пойдите разберитесь.
Ю.КАНТОР – Да, а кто знает? Я думаю, что уже правды мы, я думаю, вряд ли уже узнаем с какой-нибудь стороны. Ужас в том, что в правде никто не заинтересован.
В.ДЫМАРСКИЙ – Это мы сейчас немного в другие сферы уходим. Юля, а скажите, мне, пожалуйста, идеологически, что ли… вот Украина, если грубо, ушла или уходит, или пытается уйти в Европу, Крым остался в России. Нет такого идеологического, идейного слома, что нам бы тоже вот хотелось бы в Европу...?
Ю.КАНТОР – Виталий, а вы, действительно, верите, что Украина идеологически хочет в Европу? Вот я, например, нет.
В.ДЫМАРСКИЙ – Я думаю, что да, но сейчас не будем это обсуждать, не об этом речь.
Ю.КАНТОР – Но вы спросили.
В.ДЫМАРСКИЙ –В Крыму как? Ощущение какое?
Ю.КАНТОР – Ощущение такое, что Крым, действительно – мы с этого начали передачу – хотел быть частью России и чувствовал свою оторванность от России. Другой вопрос, что у меня сложилось впечатление, что значительная часть, в том числе, интеллигенции, с которой, естественно, пришлось там общаться, крымской интеллигенции, ностальгирует даже, может быть, не столько по сегодняшней России, о которой у него не совсем адекватные – не хочу сказать ухудшенные или улучшенные – не совсем адекватные представления. А ностальгируют они по Советскому Союзу. И вы помните, был такой фильм «Человек с бульвара Капуцинов»? Там одна героиня говорила: «Сделай мне монтаж» - чтобы сразу был ребенок, чтобы не было этих девяти месяцев. Так вот, мне кажется, что крымчане считают сейчас, что с 91-го по 2014-й надо вырезать и сделать монтаж, и вернутся в советское пространство. Они были в Украинской ССР, но все равно это была одна страна.
В.ДЫМАРСКИЙ – Именно в советское пространство по масштабу, по объему или по качеству, по содержанию.
Ю.КАНТОР – Я думаю, что не в масштабах дело, потому что Россия… Дело в этом ощущении иллюзорном таком: «как хорошо было при Советском Союзе!»
В.ДЫМАРСКИЙ – При советской власти, скорее.
Ю.КАНТОР - …Власти, Союзе, да. Как было соцобеспечение и так далее. Я не случайно усомнилась в украинских устремлениях идеологических, европейских – в Крыму как раз это вызывает раздражение. Хотя совершенно понятно, что если Украина и хочет в Европу, то по экономическим соображениям: надо дыры в бюджете латать, а это хорошее прикрытие, я так думаю, а уж теперь тем более.
Что касается Крыма, во-первых, очень рады везде, кстати – я должна обратить внимание – это не какая-то иллюзия телекартинки: даже в частных домах – я ехала через весь Крым по провинциям, по горным каким-то селам совершенно не обустроенным, ну как любая наша российская провинция, чего тут говорить – это не украинская специфика, сразу оговорюсь, - а то у нас сейчас модно говорить, что при украинском времени там все было плохо – вы посмотрите на нашу провинцию. Так вот, на частных домах висят такие вымпелы или лозунги, самописные, так сказать: «Россия, спасибо!» - и вот это, в общем, накладывает еще и обязательства – не разочаровались бы.
В.ДЫМАРСКИЙ – Ну, да. Я понимаю, да. Слушайте, а какая-то политика там присутствует?
Ю.КАНТОР – Наша.
В.ДЫМАРСКИЙ – Наша, да. В каком виде?
Ю.КАНТОР – Ой! Ну, вы знаете, там на самом деле мне местные жители опять же – это из тех, кто критически настроен, позитивно в целом, но критически настроен без уж совсем эйфории – «на манеже все те же» - это у них такая поговорочка возникла последние три месяца, потому что те люди, которые больше всех кричали, что они настроены пророссийски и демонстрировали свои лоялистские устремления, они все остались на своих местах. Естественно, они и останутся. Более того, он торжественно или не торжественно, в рабочем порядке вступили в «Единую Россию». Сейчас же выборы будут 14 сентября. У них выборы, потому что им надо избирать практически все органы власти и Республики Крым, как таковой и в муниципалитеты и так далее. И, когда я по пути из аэропорта к гостинице Симферополя, потом в течении недели пребывания на каждом шагу видела баннеры, постеры с эмблемами «Единой России» с мишкой трехцветным над этим: «Крым и Севастополь» возвращается в родную гавань. В.В. Путин» - это главный, и, по-моему, единственный путь программы «Единой России», с которым они сейчас работают на крымской территории. НЕРАЗБ и памятуя о том, что должны быть какие-то периоды, когда партия формируется, учреждается, накапливается и так далее, там, кстати, еще КПРФ, ЛДПР и чуть-чуть «Справедливой России», хотя оговорюсь, что местный фольклор говорит о том, что ЛДПР ничего не светит, потому что у них лозунги жевто-блокитные – это ассоциируется с Украиной, поэтому там как-то не будет просто.
В.ДЫМАРСКИЙ – Ну, сейчас Жириновский услышит и все поменяет.
Ю.КАНТОР – Так вот, когда я спросила, не понимая, откуда в субъекте Федерации нашем новом за 100 дней партии, не только учредились, но и готовы свои партийные списки разного уровня… как с такой скоростью это выросло? Мне совершенно спокойно, в том числе, и те, кто в эту партию вступил, и кто не вступил, но является государственным чиновником сейчас там, объяснили совершенно четко: «Ну, как? Члены Партии регионов и «Батьковщины» незамедлительно поменяли партбилеты». Вы мне сейчас тоже скажете: «Это уже было, это история».
В.ДЫМАРСКИЙ – Ну, да. У нас подходит к концу первая часть нашего разговора, поэтому я уже новые вопросы задавать не буду. Я просто напомню нашим слушателям, что это программа «Своими глазами», в которой своими впечатлениями о двухнедельном пребывании в Крыму делится Юлия Кантор, советник директора Государственного Эрмитажа. Расспрашиваю ее я, Виталий Дымарский. Мы снова встретимся с вами через несколько минут.
НОВОСТИ
В.ДЫМАРСКИЙ – Еще раз добрый вечер! Мы продолжаем программу «Своими глазами». Напоминаю, что в гостях у нас сегодня Юлия Кантор, советник директора Государственного Эрмитажа, побывавшая – не знаю, кто-то ей завидует, кто-то нет – на две недели в Крыму в хорошую погоду, летом…
Ю.КАНТОР – В Ялте.
В.ДЫМАРСКИЙ – Люди устраиваются, вообще-то, командировки такие себе организовывают. Куда смотрим Михаил Борисович Пиотровский, я не понимаю?
Ю.КАНТОР – В сторону Крыма.
В.ДЫМАРСКИЙ – В сторону Крыма, да. И я, Виталий Дымарский – мы продолжаем расспрашивать Юлию Кантор, что же она увидела в Крыму. Вы увидели «Единую Россию» - мы на этом, по-моему, закончили.
Ю.КАНТОР – Я увидел субъект Федерации российской, в котором идет сейчас предвыборная подготовка. Я понимаю, что вы иронизируете, но у меня тоже сложилось впечатление как раз, что огромное количество государственных чиновников, даже тех, кого я знаю в лицо сейчас, именно в это время находятся в Крыму, ездят по Крыму с инспекциями, с осмотрами и так далее. Много-много. Это видно даже по новостям, которые я смотрела – кто куда и зачем ездит. Что касается меня, то я, вообще, первый раз в Крыму, и я так понимаю, что меня туда послали для того, чтобы как раз осмотреться на месте не символическим взглядом, а, поверьте, есть люди в разных организациях и у нас, которые абсолютно однозначно позитивно относятся к происшедшему. А есть те, кто однозначно не позитивно относится к происшедшему. Я где-то посередине: у меня взгляд не нигилистический, но критический. Я думаю, что меня поэтому и на осмотр такой в конкретные точки в Крым отправили.
В.ДЫМАРСКИЙ – Юлия Кантор намекает на свою такую объективность, насколько она, вообще, возможна.
Ю.КАНТОР – Насколько она возможна, да.
В.ДЫМАРСКИЙ – Юля, а скажите, пожалуйста, мы как-то забываем, что образовалось не один, а два субъекта Федерации: Севастополь и Крым.
Ю.КАНТОР – Да.
В.ДЫМАРСКИЙ – Вы были в Севастополе?
Ю.КАНТОР – Один день, когда у меня был выходной.
В.ДЫМАРСКИЙ – То же самое, что и везде в Крыму…?
Ю.КАНТОР – Еще сильнее?
В.ДЫМАРСКИЙ – Или какая-то особая там атмосфера.
Ю.КАНТОР – Нет, там эта пророссийская атмосфера – она, скажем, менее эйфорична, но она, знаете, я бы сказала, «с чувством законной гордости». Вот интересно «законной» - я подчеркну это слово. В Севастополе абсолютно внятно и ясно ассоциируют себя, вообще, как раз с российским государством и с империей, и с гордостью флота, и с двумя оборонами Севастополя и так далее. Там это просто… вот там об этом говорят камни. Вот просто идешь по набережной, Графская пристань или еще где-то… Я хотела в Севастополь, потому что для меня это тоже такой город с эмоцией – это там чувствуется. Я, естественно была там… есть интересный храм, «Пирамида» он называется, он в форме пирамиды сделан, на холме, под ним мемориальное кладбище как раз героев обороны Севастополя той, первой. Ну, и много таких мест, которые говорят, действительно, о нашей общей истории.
Иногда, кстати, доходит до такого абсурда. Замечательных храм стоит на горе, это уже не храм «Пирамида», а рядом с ним памятник Ленину, прямо рядом. Просто оторопь берет. Вот это как раз смесь советского, постсоветского… Кстати, о храмах, если уж мы говорим о Севастополе, то там недалеко от него у Херсонеса древнего, где археологические раскопки проводятся, изумительной красоты памятник археологический – там находится собор, возведенный на месте, где по преданию крестился Владимир. В идеальном состоянии храм, действительно, в идеальной. Опять же мы много слышали разговоров о том, что нет внимания к русской культуре, к истории, к православию, хотя Украина большую часть свою православная страна, естественно, ну, кроме запада. Так вот все храмы, в том числе, изумительной красоты. Форосский храм в прекрасном состоянии. Надо констатировать, это делалось еще до того, как Севастополь присоединился, это было сделано в украинское время.
В.ДЫМАРСКИЙ – А вот на уровне терминологическом, если хотите, как они говорят: «мы воссоединились», «мы присоединились», «соединились», «нас аннексировали»?
Ю.КАНТОР – Они говорят: «Мы дома» - буквально так они говорят. И некоторые так, знаете, со щемящей интонацией говорят, причем в разных поколениях. Я, кстати, с молодежью говорила. Я в университете была. Мы планировали и заранее, просто к нам обратились с этой просьбой. Национальный Таврический университет, Симферопольский университет, он с очень неплохой репутацией был и в советское время, собственно. И на историческом факультете вероятно будет открыта кафедра музейного дела. У нас в Петербуржском университете такую кафедру возглавляет Михаил Борисович Пиотровский, соответственно, я была, так сказать, делегирована, но и сами понимаете, мне самой интересно посмотреть, что такое исторический факультет крымского университета. Так вот я говорила с молодежью. Они говорят: «О! Россия – это круто!» Все собираются ехать в Россию. Опять же Россия большая страна, Россия сильная страна, как они считают, и поэтому они рады ехать в Москву, в Петербург и так далее.
Причем интересно, когда вы помните, это все начиналось после присоединения Крыма были обещания – я их прекрасно помню – о том, что выпускникам крымских вузов будут бесплатные бюджетные места в аспирантуру, а абитуриентам, выпускникам школ, поскольку там еще не успели адаптировать программы, будут как раз бюджетные места в российских вузов. Так вот, по словам декана, этого не произошло, никаких бюджетных мест нигде не было. Равно, как и билеты на самолет. Мы с вами немножко этого коснулись. Самолеты, конечно, полные, но вы понимаете, это Петербург и Москва, но это не Россия. Основная масса населения ездила в Крым – не важно, наш или не наш – естественно, на поездах или еще как-то. Теперь это паромная переправа и прочее. Как мы знаем, по 40 часов вынуждают людей стоять. Там кошмар.
В.ДЫМАРСКИЙ – Извини, я тебя перебью. Я просо своими глазами слышал, как люди своими глазами видели, рассказывали, естественно, о том, что основной вид заработка появился на этой паромной переправе: деньги зарабатывают беременных женщины – их там пропускают без очереди. Так вот они проводят, провозят людей…
Ю.КАНТОР – Хороший бизнес. На самом деле дешевых билетов, о которых говорили, практически нет, может быть, они где-нибудь есть, но практически невозможно достать. Извините, «Добролет» - это капля в море, а так билеты от 30 до 40 тысяч – я могу говорить о Петербурге и Москве.
В.ДЫМАРСКИЙ – То есть, нет ощущения, что курортный сезон там провален?
Ю.КАНТОР – Нет. Это, кстати, там тоже все отслеживается. Там другая ситуация. Курортный сезон не провален. В среднем на 30% он стал меньше, то есть, курортников стало меньше. А раскрученные места, как Ялта, на которой битком, как в фильме «Полосатый рейс»: идешь через тела. Уж на что я могла позволить себе купаться только вечером после работы – ну, битком ялтинские пляжи. А вот дальше: Форос, Мисхор, Гурзуф – там пустовато, потому что хороших отелей уровня такого, куда готовы люди, которые летают на самолетах за 40 тысяч, там не много… Частный сектор россиян…
В.ДЫМАРСКИЙ – Говорили же, что на самолет билет будет стоить 5 тысяч…
Ю.КАНТОР – Я же говорю, что этот «Добролет» - он капля в море. Где он, этот «Добролет», кто не него может купить билеты? Не слышала людей…
В.ДЫМАРСКИЙ – И «Аэрофлот, по-моему, обещал и, вообще, все…
Ю.КАНТОР – Обещать, Виталий Наумович, не значит жениться. Поэтому это отельная история. И, вообще, это к вопросу об обещаниях. Я говорю, было дано очень много красивых обещаний.
В.ДЫМАРСКИЙ – Можно и обратное сказать, что жениться – это не обязательно обещать.
Ю.КАНТОР – Совершенно верно, но вот, как бы хотелось, чтобы женитьба произошла в полном объеме, если уж мы говорим, что Крым вошел в состав России. Так вот им теперь и объясняют, в том числе, музейщики, с которыми я говорила, очень многие: «Ребята, вы такие же, как все. У нас 80 с лишним, почти 90 субъектов Федерации, вот теперь и подождите». Они не могут ждать – кстати, одна из музейных тем – они переходят в российское правовое поле, им нужно перерегистрироваться, переоформлять документы и так далее. Под это дело – о чем я не могу не сказать все- таки, хотя вы и просили непрофессиональные вещи, а я скажу о профессиональных, уж позвольте – под это дело уже сейчас, как говорится, во многом ничем не лучше, когда это относилось к Украине, тем не менее происходят попытки, иногда, к сожалению, успешные, захвата, в том числе, заповедных территорий: парков, археологических зон и так далее, потому что идет перераспределение земли, идет переоформление земли, и есть ушлые структуры: и петербуржские и московские и всякие другие, бизнес-структуры, крупные корпорации, которые очень даже хотят великолепные куски в районе, условно, Генуэзской крепости или того же Херсонеса с неопределенными зональными границами коттеджики построить и так далее.
Мы по российскому опыту знаем, как это происходит. Пиотровский написал письмо исполняющему обязанности Республики Крым Аксенову именно о том, что «Союз музеев настаивает, во-первых, на том, чтобы ускорить все процессы перерегистрации, их легализацию и жестко определить уникальные охранные зоны, которые являются частью мирового – я цитирую письмо, - мирового и российского культурного наследия. Никакие меры не могут быть избыточными, а международный принцип приоритета права общества на сохранение культурного наследия перед преимущественными правами отдельных лиц должен быть реализован в полной мере». Мы надеемся, что это письмо Пиотровского будет услышано и в Симферополе и в Москве, потому что иначе мы потеряем уникальные заповедные куски и зоны.
Еще один вопрос, уж извините, я скажу…
В.ДЫМАРСКИЙ – Я хотел еще спросить: каким-то образом разрешается ли в этом треугольнике, я бы сказал: Крым – Украина – Россия вопрос о собственности в самом широком смысле этого слова, начиная с музейной, кончая частной?
Ю.КАНТОР – Нет, с музейной все, слава богу, в порядке, в том смысле, что большинство музеев Крыма и Севастополя были регионального подчинения, то есть республиканского. Кстати, в Конституции Крыма я нашла потрясающую формулировку. Оказывается Республика Крым является государством в составе Российской Федерации, государством. Да, конечно, это можно понимать…
В.ДЫМАРСКИЙ – Это государственное образование.
Ю.КАНТОР – Вот! Им надо было написать, что это государственное образование, а тут – государство. Понятно, что каждый субъект Федерации, имеющий статус республики, например, Татарстан – вроде бы это государственное образование, просто делегировавшее часть свои полномочий – я уточняла у юристов – федеральным органам власти и управления. Но вот государство… и более того, оказывается есть уже такое лицо – только забыла фамилию – это посол Российской Федерации в Крыму.
В.ДЫМАРСКИЙ – Да?
Ю.КАНТОР – Да, да. Сама видела бумагу.
В.ДЫМАРСКИЙ – Существует такой пост?
Ю.КАНТОР – Да, существует.
В.ДЫМАРСКИЙ – Это постпред, наверное…
Ю.КАНТОР – Ну, это то же самое, что есть представитель Москвы в Санкт-Петербурге. Но называется это дословно – я бумагу видела - «посол РФ в Республике Крым». Это к вопросу курьезов таких, но, тем не менее. Так вот, с собственностью. Меня, честно говоря, печально поразило – об этом я не могу не сказать, опять же закончить тему музеев – с музеями все нормально – они в подчинении и на бюджете, им уже проиндексировали зарплаты, правда и университету проиндексировали зарплату. Другой вопрос – сейчас выросли цены, и этот счастливый разрыв, который крымчане наблюдали два месяца между своими зарплатами и российскими и ценами украинскими, уже практически нивелирован, но, тем не менее. Но музеи ждут обмена, ждут внимания и интереса - не просто съездить и посмотреть – обмена научного, реставрационного – это очень важно. А вот зоны – это большой вопрос. Например, гурзуфский Музей Пушкина, всем нам известный со школьной скамьи находится на территории, принадлежащей частному санаторию. Не будут называть фамилию очень известного украинского политика, которому это принадлежит. И такого много. Много, вообще, санаториев – и это нормально – находящийся в частных руках; санаториев и других учреждений, располагающих землей, вернее располагающихся на земле.
Так вот, в Крыму почему-то все убеждены хором, причем все – и обыватели, и те, кто над обывателями, - что все эти санатории, вообще, все учреждения, включая заводы и пароходы будут национализированы. На мой абсолютно, честно говоря, беспристрастный вопрос: «Как будут национализированы? Это же все-таки не революция 17-го года. Они принадлежат гражданам другого государства, правильно?» Опять же российская Конституция декларирует уважение к частной собственности и так далее, и международное право в том числе. На что мне несколько человек, как будто сговорившись, ответили: «Ну, как же? Все равно все эти, - опять же называются фамилии известных, в том числе, и действующих украинских политиков, и не действующих, переехавших в Москва, - все равно эти сделки были незаконными». Я опять спрашиваю: «Даже, если это незаконно, то, во-первых, это необходимо доказывать, во-вторых, это было на территории другого государства, и решать только на уровне международных судов». А как – я, например, не понимаю? Вот это имманентная готовность к беззаконию, меня, честно говоря, потрясла именно на ментальном уровне. И, поймите, говорят не государственные чиновники даже, что было бы как бы еще… ладно: «Партия сказала: надо, комсомол ответил: есть!» Это ностальгия по Советскому Союзу.
В.ДЫМАРСКИЙ – Это как раз те люди, о которых вы говорили, у которых ностальгия по советскому…
Ю.КАНТОР – И вот это меня удручает, потому что эта ментальность, с которой и нам с вами, гражданам Российской Федерации придется иметь дело. Если вы допускаете незаконность…
В.ДЫМАРСКИЙ - …Мы имеем дело изнутри себя…
Ю.КАНТОР – Если мы допускаем незаконность тут, то почему мы должны не допускать незаконность в других субъектах. Но при всей опять же – не будем этого скрывать – мягко говоря, небезупречности присоединения Крыма, с точки зрения и международного и внутреннего права.
В.ДЫМАРСКИЙ – Видите, все же говорят: референдум, народ решил – значит, все. Другое дело, что условия проведения этого референдума, на мой взгляд, были далеко небезупречны, мягко говоря.
Ю.КАНТОР – А вот как раз нет. Вот насчет мягко и жестко – у меня другая точка зрения. Как раз насчет референдума: я ни от кого не слышала, в том числе, и тех, кто там был наблюдателями, и от членов общества «Мемориал», между прочим – они тоже были…
В.ДЫМАРСКИЙ – Я не по поводу самой процедуры референдума…
Ю.КАНТОР – Вы про условия.
В.ДЫМАРСКИЙ – Я про то, что референдумы при таких поворотах не проводят в течение двух недель. Референдумы, любые смены проводят… да, мы пришли к власти через полгода… через три месяца, а не через три недели.
Ю.КАНТОР – Меня интересует другая ситуация. Эта одна сторона, но она такая мягкая, так сказать. Ну, провели здесь. Все чисто: списки избирательные были – тут как раз нет никакой незаконности пароксизма, вот тут как раз нет. Я не юрист, но опять же с юристами поговорила. И на этот вопрос я и в Крыму не нашла ответа, кроме констатации: «Ну, да, конечно, этот референдум бы незаконный, - говорили мне те, кто пришли, голосовали, - нам очень хотелось». В том числе, члены общества «Мемориал», между прочим, мне об этом говорили, и многие другие люди, многие художники… «Да, мы понимаем, но уж очень хотелось». Я объясню, что меня смущало. Если Украина унитарное государство, - а оно унитарное – то ее регион даже со статусом автономии не имел право отдельно проводить референдум, а, соответственно, другая сторона не имела права его, по идее, признавать вроде бы. Вот у нас федеративное государство, у нас субъект Федерации может. Вот Петербург может и Москваможет проголосовать, как субъект Федерации, а уж Татарстан и тем более. У них, вообще, больше полномочий, потому что это республика, чем у других субъектов Федерации – вот в этом есть, я бы сказала, юридическая двойственность. Я не могу сказать, что это незаконно, но задаться вопросом этой двойственности: во-первых, провели референдум, во-вторых, признали его и включили… Почему тогда другие регионы нельзя?
В.ДЫМАРСКИЙ – Ну, да, то есть у федеративного государства есть некое внутреннее, что ли право на самоопределение, а унитарного – нет.
Ю.КАНТОР – А у унитарного – нет. Как мне объяснили украинские специалисты по конституционному тамошнему праву и крымские такие же специалисты, референдум доложен был проводить по всей Украине: «Хотите ли вы, чтобы Крым отошел». Но там заведомо был бы отрицательный результат.
В.ДЫМАРСКИЙ – Я не знаю, там, может быть, какой-то юридический казус, потому что, при всем при том, Крым был все-таки автономной республикой, у него была своя конституция.
Ю.КАНТОР – Как мне объяснили, у нас в каждому субъекте Федерации есть своя конституция.
В.ДЫМАРСКИЙ – Ну, как? У вас нет конституции…
Ю.КАНТОР – А в Татарстане есть.
В.ДЫМАРСКИЙ – В Татарстане есть.
Ю.КАНТОР – А устав Санкт-Петербурга есть. Устав Москвы есть.
В.ДЫМАРСКИЙ – Ну, опять же устав…
Ю.КАНТОР – Опять же это тот же вопрос… надо объяснить людям – я к чему и говорю, потому что все мне говорили: «Да, это незаконно, но мы очень хотели». Тогда объясните, что это законно, если это законно. И сейчас этим надо будет заняться. Вот сейчас, потому что дальше непонятно, на какой базе это будет сейчас выстраиваться, в том числе, и ментальной. Я еще раз говорю: я не юрист, но услышала вот это и не одного опровержения.
В.ДЫМАРСКИЙ – А, скажите, пожалуйста, крымчане как-то проявляли свое отношение к тому, что происходит на востоке Украины?
Ю.КАНТОР – Да, и это ощущение там еще болезненнее, чем у нас здесь, в центре, на северо-западе, потому что у всех людей там есть близкие и знакомые родственники.
В.ДЫМАРСКИЙ – То есть они на стороне Донецкой и Луганской республики?
Ю.КАНТОР – Вот это ка раз по-разному. Некоторые считают – это к вопросу тоже о законности и незаконности, все же увязано, - что крымский прецедент, к которому все там относятся позитивно – я еще раз хочу подчеркнуть, даже те, кто считает, что это незаконно – стал примером для юго-востока, который тоже хотел в Россию, а России не собиралась, надо сказать… Путин, между прочим, говорил: «Не проводите референдум» - помните это. Но они считали, что они сейчас проголосуют, проведут, и все закончится присоединением к России, чего, конечно, не произошло и не могло быть. Вот это обсуждают в Крыму, и в Крыму, конечно, хотят, чтобы все закончилось.
В Крыму много беженцев оттуда. И я вам должна сказать, что для меня было полной новостью: отношение к беженцам очень разное – вот это интересно, вплоть до полного негатива: «А чего они приехали и тут сидят?», «А! они просто воспользовались ситуацией» - к сожалению, такие случаи зафиксированы, действительно, немного, но зафиксированы, - что люди просто воспользовались ситуацией и хотят получить российское гражданство, что им не светит, как жителям юго-востока. Те, кто планирует пребывать долго на территории - ну, это, кстати, я и по Ленинградской области, куда тоже приезжают беженцы, знаю – не спешат устраиваться на работу, предпочитают сидеть и ждать. И это не всегда, особенно в небогатых регионах – я могу о Ленинградской области и ее районах, куда поступают беженцы, говорить, - в общем, вызывает такое напряжение. Это тоже надо учитывать нашему государству, потому что очаги напряженности будут возникать.
В.ДЫМАРСКИЙ – А граница все-таки с Украиной, я имею в виду, она там не прозрачная абсолютно, или там все-таки какое-то движение есть?
Ю.КАНТОР – Смотрите, я, как гражданин Российской Федерации не могу сухопутным путем уехать в Киев, например, то есть я не могу пересечь границу – меня завернет, но не наша погранслужба, а тамошняя.
В.ДЫМАРСКИЙ – Хорошо, а есть самолет Симферополь – Киев?
Ю.КАНТОР – По-моему, нет. С Турцией сейчас запустили, по-моему. Сейчас, секунду, это важно: я не могу, а крымчане могут. У крымчан всех, принявших российское гражданство и получивших паспорта, не требовали сдачи украинский паспортов. Ну, во-первых, в России разрешено двойное гражданство. Так вот по украинскому паспорту – Украина же считает эту территорию оккупированной – они едут по украинскому паспорту совершенно спокойно. Наши пропускают по украинскому паспорту легко, и соответственно, граница украинская для них без замка. Обратная ситуация: у моего московского коллеги родной брат живет как раз в Киеве, ему нужно было в Крым по каким-то рабочим делам – он историк. Если он в Киеве живет, у него украинское гражданство – он совершенно спокойно по своему украинскому паспорту пересек украинскую границу. Наши его также… - ну, украинцы самом собой, поскольку он едет как бы на оккупированную в их понимании, территорию – а наши легко пропускают украинцев. Вот этого как раз нет. И, кстати, и те и другие, кто пересекал эту границу - все говорят, что чуть ли не дружелюбное отношение и тех и других – я имею в виду пограничников – к людям с этими паспортами.
В.ДЫМАРСКИЙ – Но поезда не ходят.
Ю.КАНТОР – Поезда не ходят, понтонного моста нет.
В.ДЫМАРСКИЙ – Я понимаю, что вы вряд ли могли это узнать, но раньше, когда курортный сезон, все всегда считали, сколько отдыхающих и соотношение этих отдыхающих – всегда было большинство все-таки с Украины.
Ю.КАНТОР – Не знаю.
В.ДЫМАРСКИЙ – Да, это подсчитано. Очень большая часть из России, из Украины, из других стран СНГ тоже.
Ю.КАНТОР – Там из других стран тоже.
В.ДЫМАРСКИЙ – Ну, разумеется. Там было некое соотношение, сейчас, видимо, поменялось. Как я понимаю, сейчас большинство из России. Вряд ли из Украины большое количество людей едет туда на отдых.
Ю.КАНТОР – Вот как раз украинцев отдыхающих там практически нет – это мне как раз говорили, ну, это понятно тоже, по каким причинам: как раз те, кто считает себя украинцами, а, соответственно, принимает украинскую государственную точку зрения, отдыхать в Крым не поедет. Россиян там много. И еще, вы знаете, я даже в какой-то момент не понимала, ушами не понимала – это место первое в моей биографии как раз не курортное, а командировочное, вообще, естественный такой, бытовой: я не слышала иностранную речь там. Тем не менее нет иностранцев. В Крыму нет иностранцев, тоже по понятным причинам сейчас. И я в Петербурге все время слышу иностранную речь, в Москве, где угодно – не знаю – в Краснодарском крае, в Волгограде, везде – здесь ее нет.
В.ДЫМАРСКИЙ – Рассчитывались вы везде рублями?
Ю.КАНТОР – А как? Там ходят только рубли, это субъект Российской Федерации.
В.ДЫМАРСКИЙ – То есть гривна уже окончательно…
Ю.КАНТОР – Так все, там прошло. Я не могу не сказать об одном сюжете. Вы знаете, много говорят об истории со скифским золотом, оставшемся в Амстердаме пока. Ну, известная выставка…
В.ДЫМАРСКИЙ – Ну, да, когда вывозила Украина, а теперь непонятно….
Ю.КАНТОР – Не вывозила, а подписывала разрешение, как в любом государстве – на вывоз музейный ценностей на экспозицию – это нормальная ситуация везде – ест, государство Украина, министерство культуры Украины. И сейчас вот такой казус возник: непонятно, то ли они должны вернуться в Крым, то ли они должна вернутся в Украину – пусть об этом говорят юристы. Но меня неприятно поразило, как музейщики – другая ситуация: главный хранитель, директор Воронцовского музея-заповедника – потрясающей красоты дворец, кстати, прекрасно отреставрированный, хорошо работающий – там просто как раз их интересовали вопросы нашей помощи по юридической как раз системе и безопасности – и они рассказали, что они отдали еще несколько месяцев назад, еще до референдума, естественно, то есть будучи в составе Украины отдали, как обычно это делают на реставрацию несколько гравюр и книгу в Харьковский реставрационных центр. А, когда все произошло, харьковчане им этого не отдали. И это, вообще, ситуация…, о ней мало говорят, но, мне кажется, что с этической с точки зрения, не с юридической – это очень некрасиво. Это, понимаете, даже не передача в музей, это дали на лечение, музей. И никаких договоров межгосударственных или межправительственных не было. Это музей своей экспонат отдал лечить, то есть это фондовый экспонат. Вот это очень печально.
Вы спросили меня про цены.
В.ДЫМАРСКИЙ – Да.
Ю.КАНТОР – Вы знаете, сейчас должна сказать, что маршрутка стоит 10 рублей по Симферополю, да. Такси, причем хорошее такси на хорошим машинах из конца в конец города – все-таки это город почти в полмиллиона – 400 тысяч там – в предела ста рублей вы из конца в конец проедите. Такси на хорошей машине – это называлось VIP-такси, но это просто нормальное, хорошее такси Ялта – Симферополь до аэропорта – 2000 рублей, а это 100 километров. Это из Московского Шереметьево до вашей радиостанции проехать примерно столько же. Так что вот, цены пока еще не российские.
В.ДЫМАРСКИЙ – Да, но это такси, а рестораны? Еда, продукты?
Ю.КАНТОР – Вы знаете, я будучи в командировке не питалась уж в каких-то суперресторанах, но, тем не менее, не в столовках и кулинариях. Гораздо меньше, чем в Москве и Петербурге, а для москвичей, который там много, потому что это слышно: обсуждается вопрос, что на Тверской, что на Садовом кольце – понятно, что москвичи, ну, и на Невском – понятно, что петербуржцы. Все говорят, что очень дешево. Москвичи говорят: «Ну, что это? Копейки!» Равно, как и гостиницы. Очень хорошие гостиницы… знаете, в Великом Новгороде гостиницу такого уровня за те деньги, которые я платила в Симферополе и Ялте, невозможно получить. В Верхнем, а не в Нижнем.
В.ДЫМАРСКИЙ – Я смотрел, кстати говоря, один, правда очень хороший санаторий. Меня поразили как раз очень высокие цены там.
Ю.КАНТОР – Про санаторий сказать ничего могу, не была, знаете.
В.ДЫМАРСКИЙ – Понятно. Там посмотрел на сайте – там 14 тысяч рублей в сутки…
Ю.КАНТОР – Нет, такого нет. Я могу сказать, что жила в очень хорошем отеле – не буду его рекламировать – в номере бизнес-класса, это было 4 с половиной тысячи рублей.
В.ДЫМАРСКИЙ – Ну, вы вернулись…
Ю.КАНТОР – Подождите. Я вернулась и получила очаровательную историю. Я отправляла в Эрмитаж подаренные коллегами и переданные для эрмитажной библиотеке книги. Это было очень тяжело – 13 килограмм. Я отправил две посылки прямо на Эрмитаж. Заплатила три с небольшим тысячи рублей. Мне показалось, что дороговато, потому что все-таки территория одной страны, но я подумал, что, может быть, как за международную перевозку. Короче говоря, приезжаю – мне звонят из отеля, где я остановилась – поскольку я обратный адрес писала отеля, естественно, не петербуржский совой, - что 3 тысячи сдачи, потому что они ошиблись. Вот это небывало!
В.ДЫМАРСКИЙ – Это удивительно. Я вам желаю еще много командировок в хорошие и теплые места. Это была программа «Своими глазами» с Юлией Кантор и с ведущим Виталием Дымарским. До встречи!
