Часть вторая Part Two 第二部分

А.ВЕНЕДИКТОВ – Марк Туллий Цицерон послужил адъютантом у отца будущего великого Помпея, Помпея великого и понял, что военное дело, сказала Наталья Басовская, не его дело.

Н.БАСОВСКАЯ – А для римлянина это, вообще, трагично. N. BASOVSKAYA - And for a Roman it is, in general, tragic. Потому что делать какую-то другую карьеру, минуя меч, довольно трудно. Because to make some other career, bypassing the sword, is quite difficult. И очень много выдвигается, все больше и больше, людей, которые владеют и мечом, и хитростью, и богатством. And a lot of people are advancing, more and more, people who wield a sword, and cunning, and wealth. У него нет феноменального богатства, у него нет таланта к военному делу…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Но хитрость феноменальная у него есть. A. VENEDIKTOV - But he has a phenomenal cunning.

Н.БАСОВСКАЯ – Он еще сам этого не знал.

А.ВЕНЕДИКТОВ – А! А!

Н.БАСОВСКАЯ – Он начинает практиковать как адвокат, и вот на этом поприще можно развить свои таланты, как он понял.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Я только хочу сказать, что – напомню нашим слушателям – идет гражданская война, и поэтому очень многие дела, которые кажутся абсолютно уголовными – там наместник растратил, здесь наместник растратил – на самом деле являются политическими делами. A. VENEDIKTOV - I just want to say that - let me remind our listeners - there is a civil war, and therefore many cases that seem absolutely criminal - the governor squandered there, the governor squandered here - are in fact political matters.

Н.БАСОВСКАЯ – С этого он и начал. N. BASOVSKAYA - This is how he started. В возрасте 27 лет он впервые был замечен на публичной арене как адвокат, почему – он выступил по делу, за которое никто не хотел браться: взялся защищать некоего Росция против любимца Суллы! At the age of 27, he was first seen in the public arena as a lawyer, why - he spoke in a case that no one wanted to take on: he undertook to defend a certain Roscius against Sulla's favorite!

А.ВЕНЕДИКТОВ – Диктатора Суллы.

Н.БАСОВСКАЯ – Вот нельзя упрощать тоже Марка Туллия. N. BASOVSKAYA - You can't simplify Mark Tullius either. Это поступок был мужественный. This act was courageous. Диктатор Сулла, злодей Сулла, как его называют сами римляне, проскрипции – т.е. The dictator Sulla, the villain Sulla, as the Romans themselves call him, proscriptions - i.e. казни всех неугодных, а неугодный… любой человек неугоден, особенно богатый, чтобы конфисковать их имущество. execution of all unwanted, and unwanted ... any person is unwanted, especially the rich, to confiscate their property. Поощрение доносов. Encouraging denunciations. В этой ситуации совершенно ни в чем не виноватый человек должен быть приговорен. In this situation, a completely innocent person should be sentenced. Никто не берется его защищать, этого несчастного Росция, против любимца Суллы Хризагона. No one undertakes to defend him, this unfortunate Roscius, against the favorite of Sulla Chryzagon. А Марк Туллий взялся и победил. And Mark Tullius took it and won. Удивительно. Amazing. Конечно, остался цел и жив – и потому, что сразу убежал, и потому, что это было впервые, он не был еще заметным публичным человеком. Of course, he remained safe and sound - both because he immediately ran away, and because it was the first time, he was not yet a noticeable public person.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Молоденький. A. VENEDIKTOV - Young. По глупости, решили сулланцы. Foolishly, the Sullans decided.

Н.БАСОВСКАЯ – Решился. N. BASOVSKAYA - I decided. Да. Yes.

Его не заметили. He was not noticed. Не заметили. Did not notice.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Мошка. A.VENEDIKTOV - Moshka.

Н.БАСОВСКАЯ – …как маленькую горошину. N. BASOVSKAYA - ... like a small pea. Бежал в Афины – в хорошее место. Fled to Athens - a good place. Тогдашний, можно сказать, Париж, центр духовной культуры. The then, one might say, Paris, the center of spiritual culture. Побывал в садах Платона – он все это рассказывает в письмах – у гробницы Перикла, на Фаленском берегу, где Демосфен упражнялся в красноречии, и там повстречал своего друга Аттика, о котором я уже говорила. He visited the gardens of Plato - he tells all this in letters - at the tomb of Pericles, on the Phalene coast, where Demosthenes was practicing his eloquence, and there he met his friend Atticus, about whom I already spoke. Т.е. Those. он провел это первое добровольное бегство или добровольную ссылку, провел время очень неплохо. he made this first voluntary escape or voluntary exile, had a very good time. Но вернулся в Рим только после смерти Суллы – не решился раньше. But he returned to Rome only after Sulla's death - he did not dare earlier. И правильно. И тут начинается его карьера, которую он уже к тому времени продумал, отразил в письмах, что он будет делать карьеру в соответствии с республиканской конституцией – что еще ему остается? And then his career begins, which he had already thought out by that time, reflected in his letters that he would make a career in accordance with the republican constitution - what else is left for him? А.ВЕНЕДИКТОВ – Т.е. он становится ярым республиканцем, защитником… he becomes an ardent Republican, protector ...

Н.БАСОВСКАЯ – По должностям пойду… N. BASOVSKAYA - I will go to positions ...

А.ВЕНЕДИКТОВ – По должностям. A. VENEDIKTOV - By positions.

Н.БАСОВСКАЯ – И со временем он станет республиканцем, сторонником аристократической республики. N. BASOVSKAYA - And over time he will become a republican, a supporter of an aristocratic republic. Ну, он начинает традиционное восхождение: квестор – на один год. Well, he starts the traditional ascent: the quaestor - for one year. Кто такой квестор? Образно говоря, по современному, хозяйственник, которому в управление дается какая-то область. Figuratively speaking, according to the modern day, he is an economic executive who is given control over a certain area. Ему дали западную Сицилию. He was given western Sicily. Он управлял там год, этот год Сицилия жила хорошо. He ruled there for a year, this year Sicily lived well. Он управлял разумно, честно, и тем прославился. He managed reasonably, honestly, and so became famous. Он выпал из контекста всеобщего лихоимства, о котором знал много и хорошо. He fell out of the context of general covetousness, about which he knew a lot and well. И покинул этот остров с очень хорошим отношением населения. And he left this island with a very good attitude of the population.

А.ВЕНЕДИКТОВ – С грамотой о благодарности. A. VENEDIKTOV - With a letter of gratitude.

Н.БАСОВСКАЯ – Можно сказать, да. N. BASOVSKAYA - You can say yes. И не только грамота, они ему подарки будут присылать. And not only a letter, they will send him gifts. В 70 году… In 70 ...

А.ВЕНЕДИКТОВ – До н.э. A.VENEDIKTOV - BC

Н.БАСОВСКАЯ – …он выступил на процессе некоего Вереса, бывшего наместника Сицилии, на которого пожаловался… жители этого острова пожаловались. N. BASOVSKAYA - ... he spoke at the trial of a certain Veres, the former governor of Sicily, whom he complained about ... the inhabitants of this island complained. Не случайно они избрали Цицерона, конечно, в защитники. It was no accident that they chose Cicero, of course, as their defenders. Он так блестяще показал его мздоимство, лихоимство, что Верес отправился в изгнание, был приговорен, имущество было конфисковано. He so brilliantly showed his bribery and covetousness that Veres went into exile, was sentenced, and his property was confiscated. Т.е. на должности квестора он очень хорошо продвинулся. as a quaestor, he has made very good progress. Следующий этап – по ступенькам, все четко – 76 год, эдил. The next stage - on the steps, everything is clear - 76 years old, aedile. Кто такой эдил? Who is Aedile? Следит за порядком в городе и организует праздники, без которых не может жить этот город-государство. Keeps order in the city and organizes holidays, without which this city-state cannot live. Он провел три праздника за свой счет. He spent three holidays at his own expense. Он уже разбогател. He's already rich. Но… он и не был нищим. But ... he was not a beggar. И в это время он получил хлеб, подаренный ему сицилийцами в благодарность. And at this time he received bread, presented to him by the Sicilians in gratitude. Он весь его отдал бесплатно римскому народу. He gave it all away for free to the Roman people. Он думал о карьере, и потому на следующую высокую ступеньку – претора – он избран был, как пишут старинные книги, кликами народа. He thought about a career, and therefore to the next high step - praetor - he was elected, as old books write, by the clicks of the people. Но в общем, его просто выкрикнули и принесли на должность претора. But in general, he was simply shouted out and brought to the post of praetor. Популярен – он же борется с коррупцией! Popular - he fights corruption!

А.ВЕНЕДИКТОВ – Он борется с коррупцией, раздает хлеб… A. VENEDIKTOV - He fights corruption, distributes bread ...

Н.БАСОВСКАЯ – Раздает бесплатный хлеб. N. BASOVSKAYA - Distributes free bread.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Раздает бесплатно хлеб.

Н.БАСОВСКАЯ – И он открыл себе дорогу к высшей должности, которую и занял. В 63 году он - консул. Вот тут его первый взлет, величайший взлет. Here was his first takeoff, the greatest takeoff. Ну, во-первых, он консул – это высшая должность. Well, first of all, he is a consul - this is the highest position. А во-вторых, он хотел очень, чтобы на этой должности… And secondly, he really wanted to be in this position ...

А.ВЕНЕДИКТОВ – Кстати, между прочим, достаточно молод еще – 35…38, да. A. VENEDIKTOV - By the way, by the way, still quite young - 35 ... 38, yes.

Н.БАСОВСКАЯ – Да. Достаточно молод. Young enough. Но тогда было время относительно молодых. But then there was a time relatively young. Как раз редко доживали до той старости, до которой он доживет. They rarely lived to the old age to which he would live. И здесь он прославился, в своем консульстве, знаменитейшей борьбой против заговора Катилины. And here he became famous, in his consulate, for the most famous struggle against the Catiline conspiracy. Интереснейшая история. Был ли заговор? Да был. Да было много заговоров против этой республики. Катилина был умный человек аристократического происхождения, умный, циничный. Например, ему принадлежит такая мысль: «Римское государство состоит из двух организмов: один слабый, со слабой головой, – это сенат, - другой сильный, но совсем без головы». Как все догадались, это народ. As everyone guessed, these are the people. Циничный, умный. Cynical, smart. И в сущности, хочет одного, как все они, многие они – власти, власти. And in essence, he wants one, like all of them, many of them - power, power. Поначалу он рвется к ней теми же законными путями, которыми рвался и Цицерон – по должностям, через избрание. At first, he strives for her in the same legal ways that Cicero was striving for - by office, through election. Не получается, конкуренция большая. It doesn't work, the competition is big. И вот тут, конечно, он готовит заговор, какие-то войска… Но Цицерон своим талантом так раздул и масштабы заговора, и личность Катилины так окрасил, что это осталось в веках. And here, of course, he prepares a conspiracy, some troops ... But Cicero, with his talent, inflated the scale of the conspiracy so much, and so painted the personality of Catiline that it remained for centuries. Он, выступая в сенате, сказал как о факте – хотя все это слухи, – что Катилина убил родного брата, вступил в связь с родной дочерью и совершил насилие над весталкой. He, speaking in the Senate, said as a fact - although these are all rumors - that Catiline killed his own brother, had an affair with his own daughter and committed violence against the vestal. А как отмечает Утченко, весталка была … And as Utchenko notes, the vestal was ...

А.ВЕНЕДИКТОВ – Над жрицей, да. A. VENEDIKTOV - Over the priestess, yes.

Н.БАСОВСКАЯ – Да. Обет безбрачия, жрица. Celibacy, priestess.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Весталка – это жрица.

Н.БАСОВСКАЯ – И это была сестра жены Цицерона. N. BASOVSKAYA - And it was the sister of Cicero's wife. Что, вообще, усугубляет дело. Which, in general, aggravates the matter. Случай какой-то был. There was some case. Короче говоря, знаменитые речи, четыре речи Цицерона против Катилины и его сторонников – это классика. In short, the famous speeches, the four speeches of Cicero against Catiline and his supporters, are classics. Знаменитая фраза из первой речи: «Quousque tandem abutere, Catilina, patientia nostra?» - это же просто классическое выражение. The famous phrase from the first speech: "Quousque tandem abutere, Catilina, patientia nostra?" is just a classic expression. По-русски это не так звучит… It doesn't sound like that in Russian ...

А.ВЕНЕДИКТОВ – Почему?

Н.БАСОВСКАЯ – «Доколе же ты будешь, Катилина…» N. BASOVSKAYA - "How long will you be, Katilina ..."

А.ВЕНЕДИКТОВ – Злоупотреблять. A. VENEDIKTOV - To abuse. Злоупотреблять нашим терпением. Overuse our patience.

Н.БАСОВСКАЯ – «…злоупотреблять нашим терпением?» N. BASOVSKAYA - "... to abuse our patience?"

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да. A. VENEDIKTOV - Yes.

Н.БАСОВСКАЯ – Ну, все-таки, мне кажется, это звучит именно по латыни, это… он же учитывает особенности языка. N. BASOVSKAYA - Well, after all, it seems to me that it sounds exactly in Latin, this ... he takes into account the peculiarities of the language. Знаменитая фраза повелительная: «Purgа urbem. The famous imperative phrase: “Purga urbem. Purgа urbem» - произносит несколько раз и рокочет этим звуком «r-r-r». Purgа urbem "- says several times and rumbles with this sound" rrr ". «Очисти город, очисти город». По-русски это… ну, очисти, ну, очисти. «Purgа urbem» - все рокочет. Когда он говорит о злодействах – и это специалисты все изучили, очень интересно – Катилины, вот этих вымышленных, подлинных, он подбирает побольше шипящих, чтобы его речь свистала, шипела, как некое страшное животное, змея. When he talks about atrocities - and experts have studied everything, it's very interesting - Catiline, these fictional, genuine ones, he selects more hissing ones so that his speech whistles, hisses like some terrible animal, a snake. Это талантливо. It's talented. Это талантливо, и это приносит результаты. Заговорщики достаточно наивные, все о них знали – и где они сидят, и о чем совещаются – схвачены. The conspirators are quite naive, everyone knew about them - and where they were sitting, and what they were conferring about - were captured. Быстрый, суд слишком быстрый – и Цицерон как консул выходит к народу вдруг в доспехах, что было, конечно, позой. Quick, the court is too quick - and Cicero, as a consul, suddenly comes out to the people in armor, which was, of course, a pose. И какой он вояка был, известно. And we know what kind of a warrior he was. И гремя, так сказать, этими доспехами, говорит, что их надо казнить немедленно. And thundering, so to speak, with these armor, says that they must be executed immediately. Их ведут в тюрьму и казнят без утверждения народным собранием. They are taken to prison and executed without the approval of the popular assembly. Нарушение тех самых республиканских основ, за которые он так боролся. Violation of the very republican foundations for which he fought so hard.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Потому что они были римскими гражданами, и казнить римского гражданина можно было только по решению народного собрания. A. VENEDIKTOV - Because they were Roman citizens, and a Roman citizen could be executed only by decision of the national assembly.

Н.БАСОВСКАЯ – Совершенно справедливо, та самая конституция, поборником которой он себя представлял – и он сам выходит к народу и сообщает – одно слово: все по-латыни, это очень емко – «vixerunt». N. BASOVSKAYA - Quite rightly, the very constitution, the champion of which he imagined himself - and he himself goes out to the people and says - one word: everything is in Latin, it is very capacious - "vixerunt". Буквально «прожили». They literally “lived”. Это сообщение о казни катилинариев. This is the account of the execution of the Catilinarii. При этом он весь в доспехах. Moreover, he is all in armor. Кто он? Who is he? Спаситель. Savior. Спаситель республики. Savior of the republic. Он… его… многие поверили. He ... his ... many believed. Он так запугал их этими речами, сенаторов, что тут такой всеобщий восторг и сенаторов и народа, его носят на руках, и вообще, с места и до дома несут, вместе с креслом, восхваляют – прям, отец-благодетель. He so intimidated them with these speeches, senators, that there is such a universal delight of both senators and the people, they carry him in their arms, and in general, they carry him from place to home, along with an armchair, praise - right, father-benefactor. То, чего ему было нужно. What he needed. И, в сущности, кажется, все у него так замечательно. And, in fact, everything seems to be so wonderful with him. А ведь, в общем-то, он себя начал губить. But, in general, he began to destroy himself. Потому что… Because…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Именно с заговора Катилины. A. VENEDIKTOV - It was from the Catiline conspiracy.

Н.БАСОВСКАЯ – Именно с этих пор. N. BASOVSKAYA - Since then. И там дальше только продвигался. And there I was just moving on. Катилинариям тихо сочувствовал Цезарь, который еще не был очень видным деятелем, но понимал, что если так республика будет рубить беспощадно головы тех, кто намечает взять крепко власть в свои руки, то это Цезарю совсем не нужно. Caesar quietly sympathized with the Catilinaries, who was not yet a very prominent figure, but he understood that if the republic ruthlessly chopped off the heads of those who planned to take power firmly into their own hands, then Caesar did not need this at all. И не один из тех крупнейших деятелей политических – Цезарь, Помпей, Красс – которые создадут первый триумвират, союз сильных, в 60-м году – им не нужно. And not one of those major political figures - Caesar, Pompey, Crassus - who will create the first triumvirate, an alliance of the strong, in the 60th year - they do not need. Осталось три года до их союза. There are three years left before their union. Им не нужно такой непримиримой борьбы за республиканские идеалы. They do not need such an implacable struggle for republican ideals. А.ВЕНЕДИКТОВ – Тем более, что вне закона – они понимают угрозу. A. VENEDIKTOV - Moreover, it is outside the law - they understand the threat.

Н.БАСОВСКАЯ – Тем более, есть нарушения. N. BASOVSKAYA - Moreover, there are violations. И ему приходится снова бежать, снова писать труды… And he has to run again, write works again ...

А.ВЕНЕДИКТОВ – Это после того, как он перестал быть консулом, после того, как он освободил государство… A. VENEDIKTOV - This is after he ceased to be a consul, after he liberated the state ...

Н.БАСОВСКАЯ – Да, он свою должность выполнил. Кажется, триумф, но понял, что надо спасать свою жизнь. Надо сказать немножко о его частной жизни, потому, чтобы он не был у нас просто, вот, абстрактная фигура политика, деятеля. I must say a little about his private life, so that he would not be with us simply, here, an abstract figure of a politician, an activist. Это нормальный человек, у него была очень непростая и не очень удачная частная жизнь. This is a normal person, he had a very difficult and not very successful private life. Его первая жена, Теренция, очень вызывала нарекания у него, но, видимо, обоснованно, но больше от него информация. His first wife, Terence, very much aroused criticism from him, but, apparently, reasonably, but more information from him. Бесконечные ссоры, и наконец, самое страшное, из-за чего он все-таки ушел от него, вернее, развелся с ней: мотовство, хищение денег, как он доказал с помощью управляющих, что она как-то занималась хозяйством так, что больше в свою личную пользу. Endless quarrels, and finally, the worst thing, because of which he still left him, or rather, divorced her: extravagance, embezzlement of money, as he proved with the help of managers that she somehow did the household in such a way that more for your own personal benefit. И после 30 лет супружества он развелся, при наличии внуков. And after 30 years of marriage, he divorced, with grandchildren.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Уже внуков. A.VENEDIKTOV - Already grandchildren.

Н.БАСОВСКАЯ – И женился на девочке. N. BASOVSKAYA - And he married a girl. Это еще у нас будет чуть позже, но сразу скажем про частную жизнь. We will have it a little later, but let's just talk about privacy. На девочке Публии, которая считалась его воспитанницей. On the girl Publiya, who was considered his pupil. Некрасиво. Ugly. В Риме, полном всяческого разврата, была все-таки и официальная мораль. In Rome, full of all kinds of debauchery, there was still an official morality. И вот официальной морали это не понравилось. And the official morality did not like it. Правда, довольно быстро ему пришлось восстановить свою репутацию – пришлось. True, he had to restore his reputation pretty quickly - he had to. У него умерла дочь, случилось большое горе – дочь, которая была старше юной второй жены, Туллия. His daughter died, a great grief happened - a daughter who was older than his young second wife, Tullia. Цицерон ее обожал. Cicero adored her. Она умерла от неудачных родов. She died of a failed birth. И эта Публия начала публично радоваться смерти дочери своего престарелого мужа. And this Publius began to publicly rejoice at the death of the daughter of her elderly husband. Для нее престарелого. For her elderly. Это некрасиво было втройне, и тут Цицерон спохватился. It was three times ugly, and then Cicero caught himself. Он навсегда отказался вообще когда-либо ее видеть. He forever refused to ever see her at all. Ему оставалось немного жить, но он никогда больше ее не видел. He had a little to live, but he never saw her again. Проявил здесь такую, принципиальность. Т.е. сказать, что у него была какая-то безоблачная или очень удачная личная жизнь, нельзя. to say that he had some kind of cloudless or very successful personal life is impossible. Наверное, отдыхал он в письмах к Аттику и в тех самых трактатах – «О душе», «Об обязанностях». Probably, he rested in letters to Atticus and in those very treatises - "On the Soul", "On Duties." Почему отцы церкви там что-то нашли? Why did the church fathers find something there? Он много писал о совести. Он, видимо, искал ее. He was apparently looking for her. Он мучился, он искал свой путь к ней. Но не всегда находил. За ним были и грехи, и грешки, и, наконец, самый великий грех – безмерного, к старости не утихающего властолюбия. Первый триумвират, власть Цезаря. The first triumvirate, the power of Caesar. Завершается властью, диктатурой Цезаря. Ends with power, the dictatorship of Caesar. Ну что для Цицерона власть Цезаря? Плохие перспективы. Цезарь был против казни катилинариев. Видимо, ему конец – он испугался. Но в Рим хочет – невозможно. Ну не может жить вдали от Рима долго. Он прибывает в Брундизий, главный порт на восточном побережье Италии. И там ожидают приезда Цезаря. И решает рискнуть: унизиться, покаяться, поклониться, предложить услуги. Ждет долго. Целый год дожидается. A whole year is waiting. Странно…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Терпеливый.

Н.БАСОВСКАЯ – Саллюстий, потом Плутарх пересказывают… античные авторы пересказывают так живо эту сцену, что, наверное, она похожа на истину. Он страшно боялся, но шел впереди всех – преодолевал этот страх – всех встречающих. Чтобы Цезарь издали увидел: идет Цицерон. Фигура его была знакома, после его знаменитых речей. His figure was familiar after his famous speeches. И уж будь, мол, что будет. And so be, they say, what will happen. Цезаря несли в носилках, издали увидев, что идет Цицерон, он спустился, вышел из носилок, пошел ему навстречу пешком, приобнял и долго индивидуально разговаривал. Caesar was carried in a stretcher, seeing from a distance that Cicero was walking, he went down, got out of the stretcher, walked towards him, hugged him and talked for a long time individually. Прощен. Это так характерно было для Цезаря. Не горячиться, не впасть в мстительность. Do not get excited, do not fall into vindictiveness. Но Цицерон не был благодарным человеком. После убийства Цезаря он безумно этому радовался. И, наверное, никогда не надо так поступать. Он был счастлив, его простили, начал снова суетиться в Риме, он снова в центре событий, мечется между Помпеем и Цезарем – как бы то их примирить, то выступить на чьей-то стороне… в итоге оказывается на стороне Помпея, но в момент решительного военного поражения Помпея удирает из его лагеря. He was happy, he was forgiven, he began to fuss again in Rome, he is again in the center of events, rushing between Pompey and Caesar - somehow to reconcile them, then to speak on someone's side ... in the end he turns out to be on the side of Pompey, but at a moment of decisive military defeat Pompey escapes from his camp. Его прямо обзывают предателем и трусом – не без того. He is directly called a traitor and a coward - not without that. И вот это… А.ВЕНЕДИКТОВ – Причем Помпей, Помпей настолько раздражался самим Цицероном, поскольку это был не его человек, что однажды даже, накануне битвы при Фарсале, где он потерпит поражение, сказал: «Жалко, что Цицерон не на стороне Цезаря – тогда бы он хотя бы нас боялся». And this ... A. VENEDIKTOV - Moreover, Pompey, Pompey was so annoyed by Cicero himself, since this was not his man, that once, even on the eve of the battle of Pharsalus, where he would be defeated, he said: “It's a pity that Cicero is not on Caesar's side - then he would at least be afraid of us. "

Н.БАСОВСКАЯ – После Фарсалы все было кончено – тут-то Цицерон и начал бояться уже всех. Не только помпеянцев, а всех. И вот эти его метания, этот его страх перед политиками, они были обоснованы. Он ввязался в самое пекло. Но у него не было того, что было у них: мощный меч могучий, в руках. Их войско и их богатства – в основном, неправильно нажитые управлением провинциями… Не конкурент, но заметен и умеет сильно раззадорить и обидеть. И раззадорил он до конца, до предела своей жизни, не кого-нибудь, а Марка Антония. And he provoked to the end, to the limit of his life, not just anyone, but Mark Antony. Цезарь, с его снисходительностью, действительно, больше его не трогал – пусть будет и такой, как Цицерон. У него, вообще, была политика милосердия, прощения всяких обид… In general, he had a policy of mercy, forgiving any insults ...

А.ВЕНЕДИКТОВ – Уникальный товарищ был в этом смысле. A. VENEDIKTOV - He was a unique comrade in this sense.

Н.БАСОВСКАЯ – Уникальный, за что и уникально был зарезан. Но когда в 44 году до н.э. в мартовские иды, в результате заговора, 23-мя ударами ножей со стороны кучки заговорщиков – целой группы – он был убит…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Но Цицерон не принимал участия?

Н.БАСОВСКАЯ – Нет. Многие сказали: вдохновителем этого деяния – объективно, даже не субъективно, - был Цицерон со своими постоянными речами против тирании, против диктатуры… Many said: the inspirer of this act - objectively, not even subjectively - was Cicero with his constant speeches against tyranny, against dictatorship ...

А.ВЕНЕДИКТОВ – Но не против Цезаря, замечу я.

Н.БАСОВСКАЯ – Нет, против Цезаря - нет.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Цезаря он не трогал.

Н.БАСОВСКАЯ – Против тирании. Но после смерти трогал. Стал говорить, что он диктатор. Тиран.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Но что интересно, в некоторых источниках описывается, что заговорщики – Брут, Кассий – не доверяли Цицерону. Не посвятили... Not dedicated ...

Н.БАСОВСКАЯ – Нет, не пригласили.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да.

Не пригласили. Он вдохновитель, но не потому, что они его берегли…

Н.БАСОВСКАЯ – Нет. Они подумали, проболтается… They thought they would blab out ...

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да.

Ужо болтун.

Ужо болтун.

Н.БАСОВСКАЯ – Не безрезонно думали, не выдержит.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Хотя он старше был в три раза некоторых, в три раза.

Н.БАСОВСКАЯ – И ради красного словца где-нибудь скажет, что народные мстители, мол, уже готовы. И вот, после смерти Цезаря Марк Антоний, близкий Цезарю человек, разыграл такую скорбь, такое горе, такое восстановление памяти Цезаря… частично разыграл. And so, after the death of Caesar, Mark Antony, a person close to Caesar, played out such grief, such grief, such a restoration of Caesar's memory ... partially played out. Ну, элемент искренности был, но он бился за свою власть. Well, there was an element of sincerity, but he fought for his power. Он устроил представление из похорон Цезаря. Там вынесли скульптуру из воска, на которой были те 23 раны… ну, что-то невероятное. Приступил к молниеносному обожествлению Цезаря. He began the lightning-fast deification of Caesar. Вот этот человек против него, против Антония, Цицерон, сделавший неправильную ставку, произнес свои последние знаменитые речи. Последние, зато 14.

А.ВЕНЕДИКТОВ – «Филиппики» назывались. Н.БАСОВСКАЯ – Назвав их «филиппиками». Почему – потому что там называли речи Демосфена: перед угрозой захвата Греции Македонией он тоже пытался силой ораторской, силой слова остановить македонского нашествие.

А.ВЕНЕДИКТОВ – И против Филиппа, отца Александра Македонского.

Н.БАСОВСКАЯ – Отца Александра Македонского.

А.ВЕНЕДИКТОВ – «Филиппики», конечно.

Н.БАСОВСКАЯ – И вот, эти 14 «филиппик» - они огромные. Они длинные – он, правда, потом дописывал. They are long - he, however, then finished writing. Речи записывались в сенате, потом можно было дописать, потом публиковал – Аттик их публиковал. И он Антония отделал там страшно. Трус, неспособный, лживый… не так, как Катилину – про катилинариев он дошел до того, что они поедают человечину на своих заседаниях… A coward, an incapable, a deceitful ... not like Catiline - about the Catilinarii he went so far as to eat human flesh at their meetings ...

А.ВЕНЕДИКТОВ – Причем как факт, это не было переносное… Как факт. A. VENEDIKTOV - And as a fact, it was not figurative ... As a fact.

Н.БАСОВСКАЯ – Нет, нет, буквально. Мол, съели кого-то, убили и съели. Чтобы свое единство подтвердить, что они сожгут всю землю. Против Антония он такого не говорил. Но Антоний отмстил гораздо страшнее. Все-таки это была неверная ставка. Он считал, что Антония… ему не нравился никто. Ему нравился он сам. Кто может возглавить…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Я только напомню… Наталья Ивановна, я только напомню, что он был самым старшим по возрасту и самым опытным…

Н.БАСОВСКАЯ – Безусловно.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Вот в этой истории…

Н.БАСОВСКАЯ – Человек другого поколения.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Совершенно верно. Человек… и заслуживший славу в 60-е годы.

Н.БАСОВСКАЯ – Да. Прошло 20 лет.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Прошло 20 лет, и кто помнил? А он все считал, что он номер один.

Н.БАСОВСКАЯ – Он считал, что он номер один, и что этих молодых он поведет силой своего слова, своего авторитета, был чуть-чуть в этом смешон. N. BASOVSKAYA - He thought that he was number one, and that he would lead these young people by the power of his word, his authority, he was a little funny in this. Довольно долго ходил в сопровождении ликторов, ожидая триумфа, а триумфа ему так и не дали – насмешничали над ним. Но замеченный талант. И вот, он в письмах откровенно говорит: кто же лучше? Да никто. Соперник Антония Октавиан, который объявил себя наследником Цезаря – а он и был. Цезарь его, по завещанию, своего внучатого племянника, сделал наследником. И вот, Цицерон пишут: «Да он же мальчишка, он же не умеет…» Цицерон один понимает, кто должен возглавить Рим – он!

А.ВЕНЕДИКТОВ – И мы знаем этого человека.

Н.БАСОВСКАЯ – И мы знаем этого… (смеется)

А.ВЕНЕДИКТОВ – Марк Туллий Цицерон.

Н.БАСОВСКАЯ – …этого человека. «Но из этих двоих, - пишет он, - уж лучше Октавиан», потому что, я думаю, он полагал, что Октавианом он сможет руководить.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да, мальчишка.

Н.БАСОВСКАЯ – Да, мальчишка. И потом, он очень хитрый был. И он с виду такой был тихий, как лисичка – не то, что неистовый, громкий, шумный, дерущийся Антоний. And he looked so quiet as a chanterelle - not like the frantic, loud, noisy, fighting Antony. И он, как бы, предпочел Октавиана и думал, что при нем он сможет стать реальным правителей. И ударил по Антонию всей силой своего таланта. Там, вне Рима происходит сражение между Октавианом и Антонием, он верит в победу Октавиана… и вдруг они примирились.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Триумвират. Практически…

Н.БАСОВСКАЯ – Второй триумвират. 43 год до н.э. К ним присоединился третий – командир конницы Лепид…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Лепид, да.

Н.БАСОВСКАЯ – Второй триумвират. Они примирились. Кто ж такой Цицерон? Обреченный человек.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Говорят, Октавиан пытался вымолить ему жизнь. A. VENEDIKTOV - They say that Octavian tried to beg his life. Но Антоний разменял…

Н.БАСОВСКАЯ – Молить, вероятно, Октавиан не стал бы, просто в силу своей осторожности, наверное, не хотел такое пятно, какое Антоний посадил.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Или хотел иметь оружие против Антония.

Н.БАСОВСКАЯ – Плохо кончит Антоний, хуже, чем Цицерон. N. BASOVSKAYA - Antony will end badly, worse than Cicero. Но то, как он поступил с Цицероном – невероятно. Итак, когда триумвираты примирились, начинаются новые репрессии, и в список приговоренных попадает Цицерон. Он не молод, он, конечно, устал. Он получил такой удар судьбы, сделав неверную ставку. Все близкие ему люди – они у него есть, и всю жизнь есть, и слуги многие ему преданны. Т.е. в нем были какие-то, видимо, и добрые качества. Они умоляют бежать. Бежать, бежать, бежать. Его несут на носилках к берегу, к морю, там корабль, надо плыть. И он колеблется. То уже прямо в лодку садится – нет, давайте к берегу. «Вернусь в Рим». Отправил в Рим своего родного брата, Марка – понял, что мало денег, за средствами. Марк зверски убит. И тут убийцы настигают его, он смотрит им в глаза, надеясь, что он взглядом их остановит. Конечно, не остановил. Убит. И его рука и голова отправлены в Рим к Антонию. И тут Антоний проявил просто звероподобие какое-то, приказав приколотить эту голову и руку Цицерона к рострам на Форуме, недалеко от того места, где он говорил свои речи. Неистов был Антоний. Его трагический конец был впереди.

А.ВЕНЕДИКТОВ – И в наших передачах тоже. Я просто хочу сказать, что есть такая легенда, что жена Антония проколола язык Цицерона булавкой. I just want to say that there is a legend that Antony's wife pierced Cicero's tongue with a pin.

Н.БАСОВСКАЯ – Есть. Есть такое. А.ВЕНЕДИКТОВ – Уже мертвого Цицерона.

Н.БАСОВСКАЯ – Они поставили, как бы, эту голову мертвую на стол – трудно мне все это вообразить – на свой обеденный стол, и она иголкой колола язык, который поносил ее мужа. А.ВЕНЕДИКТОВ – Это был Марк Туллий Цицерон.