×

我們使用cookies幫助改善LingQ。通過流覽本網站,表示你同意我們的 cookie 政策.


image

Кладбищенские истории, Губы-раз, Зубы-два (2)

Губы-раз, Зубы-два (2)

Час спустя, с бешено бьющимся сердцем, он медленно шел вдоль серой стены массивного здания, выходящего одной своей стороной на улицу Лубянку, другой на Кузнецкий мост.

Висящая над входом камера подозрительно повернулась в сторону ночного пешехода, но, разглядев милицейскую форму, быстро потеряла интерес. Правильно все-таки Николай выбрал профессию.

«…Тридцать два, тридцать три, тридцать четыре, тридцать пять», — досчитал капитан, остановился и сделал четкий поворот налево.

Сомнений в том, что стена раздвинется и земля расступится, у него не было. По дороге Чухчев заскочил в общежитие, чтоб поменять треуголку на фуражку, и заодно провел эксперимент: встал перед запертой на ночь дверью женского этажа, произнес волшебное заклинание и немедленно оказался по ту сторону. Можно было таким же образом проникнуть в комнату 238, полюбоваться на спящего младшего лейтенанта Лисичкину, но Николай отложил это на потом.

Так что беспокоила его не гранитная стена, а совсем другое. Дважды двунадесят саженей — это что-то типа пятьдесят метров. Вроде глубоко, но, говорят, под Фээсбухой хрен сколько подземных этажей. Что, если Салтычихин колодезь давным-давно раскопан и там теперь компьютерный зал или какой-нибудь секретный архив?

Камера снова начала разворачивать тонкую шею, и Николай решился.

«Эх, была не была, — подумал он. — Кто не рискует…» Провел пальцем по губам, по зубам, скороговоркой пробормотал заветные слова и сделал шаг вперед, в заклубившееся молочно-белое облако.

Ну, а что с ним случилось дальше, рассказать нельзя, потому что Государственная Тайна. Во всяком случае, в академию он больше не вернулся.

Вот и вся история. Остается только упомянуть об одном маленьком, но примечательном явлении природы, про которое даже поместили заметку в рубрике «Уголок метеоролога».

На одной из могил Старого Донского кладбища — вроде бы той самой, где, согласно легенде, похоронена знаменитая крепостница Салтычиха, расцвел чахлый, бледно-желтый подснежник. Это в декабре-то!

Правда, оттепель была. В отдельных районах столбик термометра поднимался до десяти градусов Цельсия.

Губы-раз, Зубы-два (2) Lippen eins, Zähne zwei (2) Lips-one, Teeth-two (2) Lábios um, Dentes dois (2)

Час спустя, с бешено бьющимся сердцем, он медленно шел вдоль серой стены массивного здания, выходящего одной своей стороной на улицу Лубянку, другой на Кузнецкий мост. An hour later, with a wildly beating heart, he slowly walked along the gray wall of the massive building, one of its sides overlooking Lubyanka Street, the other onto Kuznetsky Most. Uma hora depois, com o coração a bater freneticamente, caminhava lentamente ao longo da parede cinzenta de um enorme edifício com vista para a rua Lubyanka de um lado e para a ponte Kuznetsky do outro.

Висящая над входом камера подозрительно повернулась в сторону ночного пешехода, но, разглядев милицейскую форму, быстро потеряла интерес. The camera hanging over the entrance turned suspiciously towards the night pedestrian, but, having seen the police uniform, quickly lost interest. A câmara pendurada por cima da entrada virou-se desconfiada na direção do peão noturno, mas, tendo visto o uniforme da polícia, rapidamente perdeu o interesse. Правильно все-таки Николай выбрал профессию. Still, Nikolai chose the profession correctly. Afinal, Nikolai escolheu a profissão correcta.

«…Тридцать два, тридцать три, тридцать четыре, тридцать пять», — досчитал капитан, остановился и сделал четкий поворот налево. “... Thirty-two, thirty-three, thirty-four, thirty-five,” the captain counted, stopped and made a clear turn to the left. "... Trinta e dois, trinta e três, trinta e quatro, trinta e cinco", o capitão acabou de contar, parou e virou claramente à esquerda.

Сомнений в том, что стена раздвинется и земля расступится, у него не было. There was no doubt in his mind that the wall would move apart and the ground would part. Não tinha dúvidas de que o muro se iria afastar e o chão se iria abrir. По дороге Чухчев заскочил в общежитие, чтоб поменять треуголку на фуражку, и заодно провел эксперимент: встал перед запертой на ночь дверью женского этажа, произнес волшебное заклинание и немедленно оказался по ту сторону. On the way Chukhchev stopped by the dormitory to change his triangle for a cap, and at the same time conducted an experiment: he stood in front of the locked for the night door of the women's floor, said a magic spell and immediately found himself on the other side. No caminho, Chukhchev passou pelo albergue para trocar o seu triângulo por um boné e, ao mesmo tempo, fez uma experiência: colocou-se em frente à porta trancada para a noite do andar das mulheres, disse um feitiço mágico e viu-se imediatamente do outro lado. Можно было таким же образом проникнуть в комнату 238, полюбоваться на спящего младшего лейтенанта Лисичкину, но Николай отложил это на потом. Era possível entrar no quarto 238 da mesma forma, para admirar a adormecida tenente Lisichkina, mas Nikolai deixou isso para mais tarde.

Так что беспокоила его не гранитная стена, а совсем другое. So it wasn't the granite wall that bothered him, but something else entirely. Portanto, não era a parede de granito que o incomodava, mas outra coisa completamente diferente. Дважды двунадесят саженей — это что-то типа пятьдесят метров. Twice two-ninety fathoms is something like fifty meters. Duas vezes duas noventa braças é qualquer coisa como cinquenta metros. Вроде глубоко, но, говорят, под Фээсбухой хрен сколько подземных этажей. It seems deep, but they say there's a shitload of underground floors beneath the Facebook. Parece profundo, mas dizem que há imensos pisos subterrâneos por baixo do Facebook. Что, если Салтычихин колодезь давным-давно раскопан и там теперь компьютерный зал или какой-нибудь секретный архив? What if the Saltychikhin well was excavated long ago and there is now a computer room or some secret archive? E se o poço de Saltychikhin tiver sido escavado há muito tempo e for agora uma sala de computadores ou um arquivo secreto?

Камера снова начала разворачивать тонкую шею, и Николай решился. A câmara começou a desenrolar novamente o seu pescoço fino e Nicholas decidiu-se.

«Эх, была не была, — подумал он. "Eh, been there done that," he thought. "Eh, já lá estive, já fiz isso", pensou. — Кто не рискует…» Провел пальцем по губам, по зубам, скороговоркой пробормотал заветные слова и сделал шаг вперед, в заклубившееся молочно-белое облако. - Aquele que não arrisca..." Passou o dedo sobre os lábios, sobre os dentes, murmurou as palavras queridas e deu um passo em frente, em direção à nuvem branca e leitosa.

Ну, а что с ним случилось дальше, рассказать нельзя, потому что Государственная Тайна. Bem, o que lhe aconteceu a seguir não pode ser dito, porque é segredo de Estado. Во всяком случае, в академию он больше не вернулся. De qualquer modo, nunca mais regressou à academia.

Вот и вся история. That's the whole story. Esta é a história toda. Остается только упомянуть об одном маленьком, но примечательном явлении природы, про которое даже поместили заметку в рубрике «Уголок метеоролога». Resta apenas mencionar um pequeno mas notável fenómeno da natureza, sobre o qual foi até colocada uma nota na rubrica "Canto do Meteorologista".

На одной из могил Старого Донского кладбища — вроде бы той самой, где, согласно легенде, похоронена знаменитая крепостница Салтычиха, расцвел чахлый, бледно-желтый подснежник. A stunted, pale yellow snowdrop blossomed on one of the graves in the Old Donskoye Cemetery - the same one where, according to legend, the famous serf Saltychikha was buried. Um pingo de neve amarelo pálido e raquítico floresceu numa das sepulturas do antigo cemitério de Donskoye - o mesmo onde, segundo a lenda, foi enterrado o famoso servo Saltychikha. Это в декабре-то! It's December! Estamos em dezembro!

Правда, оттепель была. True, there was a thaw. É verdade que houve um degelo. В отдельных районах столбик термометра поднимался до десяти градусов Цельсия. In some areas, the thermometer rose to ten degrees Celsius. Em algumas zonas, o termómetro subiu até aos dez graus Celsius.