立即開始學習本課

Лолита, 4

4

Снова и снова перелистываю эти жалкие воспоминания и все допытываюсь у самого себя, не оттуда ли, не из блеска ли того далекого лета пошла трещина через всю мою жизнь. Или, может быть, острое мое увлечение этим ребенком было лишь первым признаком врожденного извращения? Когда стараюсь разобраться в былых желаниях, намерениях, действиях, я поддаюсь некоему обратному воображению, питающему аналитическую способность возможностями безграничными, так что всякий представляющийся мне прошлый путь делится без конца на развилины в одуряюще сложной перспективе памяти. Я уверен все же, что волшебным и роковым образом Лолита началась с Аннабеллы.

Знаю и то, что смерть Аннабеллы закрепила неудовлетворенность того бредового лета и сделалась препятствием для всякой другой любви в течение холодных лет моей юности. Духовное и телесное сливалось в нашей любви в такой совершенной мере, какая и не снилась нынешним на все просто смотрящим подросткам с их нехитрыми чувствами и штампованными мозгами. Долго после ее смерти я чувствовал, как ее мысли текут сквозь мои. Задолго до нашей встречи у нас бывали одинаковые сны. Мы сличали вехи. Находили черты странного сходства. В июне одного и того же года (1919-го) к ней в дом и ко мне в дом, в двух несмежных странах, впорхнула чья-то канарейка. О, Лолита, если б ты меня любила так!

Я приберег к концу рассказа об Аннабелле описание нашего плачевного первого свидания. Однажды поздно вечером ей удалось обмануть злостную бдительность родителей. В рощице нервных, тонколистых мимоз, позади виллы, мы нашли себе место на развалинах низкой каменной стены. В темноте, сквозь нежные деревца виднелись арабески освещенных окон виллы – которые теперь, слегка подправленные цветными чернилами чувствительной памяти, я сравнил бы с игральными картами (отчасти, может быть, потому, что неприятель играл там в бридж). Она вздрагивала и подергивалась, пока я целовал ее в уголок полураскрытых губ и в горячую мочку уха. Россыпь звезд бледно горела над нами промеж силуэтов удлиненных листьев: эта отзывчивая бездна казалась столь же обнаженной, как была она под своим легким платьицем. На фоне неба со странной ясностью так выделялось ее лицо, точно от него исходило собственное слабое сияние. Ее ноги, ее прелестные оживленные ноги, были не слишком тесно сжаты, и когда моя рука нашла то, чего искала, выражение какой-то русалочьей мечтательности – не то боль, не то наслаждение – появилось на ее детском лице. Сидя чуть выше меня, она в одинокой своей неге тянулась к моим губам, причем голова ее склонялась сонным, томным движением, которое было почти страдальческим, а ее голые коленки ловили, сжимали мою кисть, и снова слабели. Ее дрожащий рот, кривясь от горечи таинственного зелья, с легким придыханием приближался к моему лицу. Она старалась унять боль любви тем, что резко терла свои сухие губы о мои, но вдруг отклонялась с порывистым взмахом кудрей, а затем опять сумрачно льнула и позволяла мне питаться ее раскрытыми устами, меж тем как я, великодушно готовый ей подарить все – мое сердце, горло, внутренности, – давал ей держать в неловком кулачке скипетр моей страсти.

4 4 4 4 4 4

Снова и снова перелистываю эти жалкие воспоминания и все допытываюсь у самого себя, не оттуда ли, не из блеска ли того далекого лета пошла трещина через всю мою жизнь. again|||flip through||pitiful|memories|||keep asking (myself)|||||||||the shine|||distant summer|||a crack|||| |||przewracam|||wspomnienia||||||||||||||||||pęknięcie|||| Again and again I flip through these pathetic memories and I keep asking myself if it is from there, if it is from the brilliance of that distant summer that a crack went through my life. Или, может быть, острое мое увлечение этим ребенком было лишь первым признаком врожденного извращения? |||||||||||||perversion |||intense||fascination||||just||a sign|innate|perversion Or maybe my acute fascination with this child was just the first sign of an innate perversion? Когда стараюсь разобраться в былых желаниях, намерениях, действиях, я поддаюсь некоему обратному воображению, питающему аналитическую способность возможностями безграничными, так что всякий представляющийся мне прошлый путь делится без конца на развилины в одуряюще сложной перспективе памяти. |||||||||||||||||||||||||||||ramifications||||| |try to|understand||past|desires|intentions|actions||surrender|to a certain (with 'обратному воображению')|reverse|imagination|nourishing|analytical|ability|with limitless capabilities|limitless possibilities|||every|presented|||path|branches||||ramifications||mind-bogglingly|complex||of memory ||||||zamierzeniach|||poddaję się|pewnego|||płynącemu||||||||||||||||rozwinąć||odurzająco||| When I try to make sense of past desires, intentions, actions, I succumb to a kind of reverse imagination that feeds the analytical faculty with limitless possibilities, so that every past path that appears to me is divided endlessly into forks in the stupefyingly complex perspective of memory. Я уверен все же, что волшебным и роковым образом Лолита началась с Аннабеллы. |||||magical||fateful|by (with 'волшебным и роковым')|||| I'm sure still that magically and fatefully Lolita began with Annabella.

Знаю и то, что смерть Аннабеллы закрепила неудовлетворенность того бредового лета и сделалась препятствием для всякой другой любви в течение холодных лет моей юности. ||||death||reinforced|the dissatisfaction||crazy|||became|an obstacle||any other||||course|cold||| ||||||zakotwiczyła|niezadowolenie||błędnego||||przeszkodą|||||||||| I know, too, that Annabella's death cemented the dissatisfaction of that delirious summer and made an obstacle to any other love during the cold years of my youth. Духовное и телесное сливалось в нашей любви в такой совершенной мере, какая и не снилась нынешним на все просто смотрящим подросткам с их нехитрыми чувствами и штампованными мозгами. spiritual||physical|merged||||||perfect|degree||||even dreamed|to present||||just watching|teenagers|||simple|emotions||with clichéd|with simple minds |||||||||doskonałej||||||obecnym|||||nastolatkom|||nieskomplikowanych|uczuciami||stemplowanymi| The spiritual and the bodily merged in our love in such a perfect measure that today's adolescents, with their unsophisticated senses and clichéd brains, would never dream of it. Долго после ее смерти я чувствовал, как ее мысли текут сквозь мои. |||death||felt|||thoughts|flow|through| Long after her death, I could feel her thoughts flowing through mine. Задолго до нашей встречи у нас бывали одинаковые сны. |||||||identiques| long before||||||had||dreams Long before we met, we were having the same dreams. Мы сличали вехи. ||jalons |compared|landmarks |porównywali| We were comparing milestones. Находили черты странного сходства. found|features|of strange|similarity |||s podobieństwa They found traits of uncanny resemblance. В июне одного и того же года (1919-го) к ней в дом и ко мне в дом, в двух несмежных странах, впорхнула чья-то канарейка. |||||||||||||||||||non contiguës||s'est glissée||| |June||||||||||||||||||non-adjacent||fluttered|someone's||canary |||||||||||||||||||niesąsiadujących||wpadła|||kanarek In June of the same year (1919) someone's canary flew into her house and into my house, in two non-contiguous countries. О, Лолита, если б ты меня любила так! Oh, Lolita, if only you loved me like that!

Я приберег к концу рассказа об Аннабелле описание нашего плачевного первого свидания. I|saved|||||about Annabelle|the description||disastrous||the first date |przytrzymałem||||||||żałosnego||spotkania I saved the description of our pitiful first date for the end of the Annabella story. Однажды поздно вечером ей удалось обмануть злостную бдительность родителей. one time||||managed to|trick|the malicious|vigilance| ||wieczorem||||złośliwą|czujność| Late one night she managed to fool her parents' vindictive vigilance. В рощице нервных, тонколистых мимоз, позади виллы, мы нашли себе место на развалинах низкой каменной стены. |in the grove|nervous|with thin leaves|mimosa||behind the villas||||||on the ruins||stone| In a grove of nervous, thin-leaved mimosas behind the villa, we found a place on the ruins of a low stone wall. В темноте, сквозь нежные деревца виднелись арабески освещенных окон виллы – которые теперь, слегка подправленные цветными чернилами чувствительной памяти, я сравнил бы с игральными картами (отчасти, может быть, потому, что неприятель играл там в бридж). |in the darkness|through||trees||the arabesques|of illuminated||||||touched up|with colored|with ink|sensitive|memory||compared|||playing|playing cards||||||the enemy||||bridge In the darkness, through the tender trees I could see the arabesques of the illuminated windows of the villa - which now, slightly adjusted by the colored ink of sensitive memory, I would compare to playing cards (partly, perhaps, because the enemy played bridge there). Она вздрагивала и подергивалась, пока я целовал ее в уголок полураскрытых губ и в горячую мочку уха. she|was shuddering||twitched|||was kissing|||corner|half-open|the corner of||||earlobe| She shuddered and twitched as I kissed the corner of her half-open lips and her hot earlobe. Россыпь звезд бледно горела над нами промеж силуэтов удлиненных листьев: эта отзывчивая бездна казалась столь же обнаженной, как была она под своим легким платьицем. Une myriade||||||||||||||||||||||| the cluster||pale|was burning|||between|of silhouettes|elongated|||responsive|abyss||||naked||||||light|dress (with 'легким') A scattering of stars burned faintly above us between the silhouettes of the elongated leaves: this responsive abyss seemed as naked as she was under her light dress. На фоне неба со странной ясностью так выделялось ее лицо, точно от него исходило собственное слабое сияние. in the||||strange|clarity||stood out||||||||faint|a glow Against the sky with a strange clarity her face stood out like that, as if it had its own faint glow emanating from it. Ее ноги, ее прелестные оживленные ноги, были не слишком тесно сжаты, и когда моя рука нашла то, чего искала, выражение какой-то русалочьей мечтательности – не то боль, не то наслаждение – появилось на ее детском лице. |||précieuses|||||||||||||||||||de sirène|||||||||||enfantin| |||lovely|lively||||||compressed||||||||searched for||||mermaid|dreaminess||||||||||| Her legs, her lovely lively legs, were not too tightly pressed together, and when my hand found what it was looking for, an expression of some mermaid-like reverie - not like pain, not like pleasure - appeared on her childlike face. Сидя чуть выше меня, она в одинокой своей неге тянулась к моим губам, причем голова ее склонялась сонным, томным движением, которое было почти страдальческим, а ее голые коленки ловили, сжимали мою кисть, и снова слабели. ||||||solitaire|||||||||||||||||||||||||poignet||| ||above||||lonely||tenderness|stretched|||lips||||was leaning|sleepy|with a sleepy|with (her head)||||agonizing|||bare|knees||squeezed||hand|||weakening Sitting just above me, she reached for my lips in her lonely tenderness, with her head bowed in a sleepy, languid movement that was almost suffering, and her bare knees catching and clutching my hand and going weak again. Ее дрожащий рот, кривясь от горечи таинственного зелья, с легким придыханием приближался к моему лицу. |||||amertume||potion||||||| |trembling||twisting||from the bitterness|mysterious|potion|||with a sigh|was approaching||| Her trembling mouth, crooked with the bitterness of the mysterious potion, came close to my face with a slight huff. Она старалась унять боль любви тем, что резко терла свои сухие губы о мои, но вдруг отклонялась с порывистым взмахом кудрей, а затем опять сумрачно льнула и позволяла мне питаться ее раскрытыми устами, меж тем как я, великодушно готовый ей подарить все – мое сердце, горло, внутренности, – давал ей держать в неловком кулачке скипетр моей страсти. ||||||||||dry|||||||||||||||s'est glissée||||||||||||||||||||||||||poing|первосвященнический жезл||passion she|tried|to calm||||||rubbed||||||||was moving||with an impulsive|with a sudden wave|curls||||gloomily|leaned||allowed||||parted|with (with her lips)|||||generously|||to give|||||innards|let||||awkward|in a clumsy fist|scepter||passion She endeavored to quiet the pain of love by rubbing her dry lips sharply against mine, but suddenly she diverted herself with an impulsive sweep of her curls, and then duskily flushed again, and let me feed on her open lips, while I, generously ready to give her everything-my heart, my throat, my entrails-let her hold the scepter of my passion in an awkward fist.

Помню запах какой-то пудры – которую она, кажется, крала у испанской горничной матери – сладковатый, дешевый, мускусный душок; он сливался с ее собственным бисквитным запахом, и внезапно чаша моих чувств наполнилась до краев; неожиданная суматоха под ближним кустом помешала им перелиться. |||||||||||femme de ménage|||||||||||||||||||||||||||| |the smell|||powder||||was stealing||Spanish|maid||sweetish||musky|scent||merged||||biscuity|with (the)|||the bowl|||was filled||brim|unexpected|||the nearby|bush|interrupted them||to overflow I remember the smell of some powder-which I think she had stolen from her mother's Spanish maid-a sweetish, cheap, musky perfume; it mingled with her own biscuit odor, and suddenly the cup of my senses filled to the brim; a sudden commotion under a nearby bush prevented them from overflowing. Мы застыли и с болезненным содроганием в жилах прислушались к шуму, произведенному, вероятно, всего лишь охотившейся кошкой. |||||avec un frisson||||||||||| ||||with a painful|with a shiver||in the veins|listened||to the noise|produced||||hunting|by a cat We froze and listened with a painful shudder in our veins to the noise made by what was probably just a hunting cat. Но одновременно, увы, со стороны дома раздался голос госпожи Ли, звавший дочь с дико нарастающими перекатами, и доктор Купер тяжело прохромал с веранды в сад. |||||||||||||||roulements|||||прошел с трудом|||| ||alas||||||Mrs.||calling||||with wildly growing|with wild rolls|||Cooper||limped||veranda|| But at the same time, alas, Mrs. Lee's voice came from the side of the house, calling to her daughter with wildly rising rolls, and Dr. Cooper limped heavily from the veranda into the garden. Но эта мимозовая заросль, туман звезд, озноб, огонь, медовая роса и моя мука остались со мной, и эта девочка с наглаженными морем ногами и пламенным языком с той поры преследовала меня неотвязно – покуда наконец двадцать четыре года спустя я не рассеял наваждения, воскресив ее в другой. ||||||||||||||||||||lisses par la mer|||||||||||incessantly||||||||||obsession|||| ||mimosa|thicket|||chills||honey|dew|||anguish||||and||||smoothed||||with fiery||from then||time|pursued||relentlessly|until|||||later|||dispelled|the haunting|resurrecting||| But the mimosa thicket, the mist of stars, the chill, the fire, the honeydew, and my anguish stayed with me, and this girl with her sea-ironed legs and flaming tongue has been haunting me ever since-until finally, twenty-four years later, I dispelled the obsession by resurrecting her in another.