Гуриев - пенсионная реформа, демедведизация, доллар / вДудь (3)
И что я хороший экономист — он сказал
в соседнем предложении, что я хороший экономист.
Мне кажется, лучше нельзя и пожелать.
Вот подумайте, что вы зададите вопрос
Владимиру Путину про господина Дудя —
что вы хотите услышать, чтобы он сказал?
Что «я имею к вам претензии»?
Что он плохой видеоблогер?
Мне кажется, лучше пусть он скажет, что претензий нет.
«Добро пожаловать домой, хороший экономист».
В этом смысле я признателен Владимиру Путину.
Платят мне в Париже столько же, сколько и в Москве платили.
— Ну как вы считаете, он был в курсе того, что вас прессуют следователи?
— Я никогда с ним лично этот вопрос не обсуждал.
Но были люди, которые говорили, что они с ним обсуждали этот вопрос.
И в этом смысле он был в курсе.
Но он мог, конечно, забыть.
(музыкальная заставка)
— Сергей, мы в Сити. Здесь делают главные бабки Европы, я правильно понимаю?
— И мира в том числе.
— А, и мира? — И мира.
Лондон — это не только финансовая столица Европы, это и финансовая столица всех развивающихся стран.
Если вы живете в Центральной Азии,
в Африке, на Ближнем Востоке,
хотите выпустить акции — в основном, вы приходите в Лондон.
— Ага, почему так? Почему не в Нью-Йорк?
— В Нью-Йорке, действительно, тоже есть финансовый центр.
Но на самом деле, в последние двадцать лет,
много финансовых транзакций вышло из Нью-Йорка и перешло в Лондон,
в том числе и когда были корпоративные скандалы, связанные с Enron, Worldcom —
это было 15-20 лет назад.
И в это время регулирование в Нью-Йорке усилилось.
А Лондон сказал: «А мы будем более гибко относиться к разным финансовым транзакциям,
в том числе из развивающихся стран — и Лондон обонгнал Нью-Йорк».
Теперь это одна из мировых столиц, в том числе и финансовая столица.
И, действительно, мы находимся в Сити, это
место в Лондоне, где много финансовых институтов, впрочем,
как известно, Сити не резиновый.
И поэтому многие финансовые компании переезжают из Сити в Канэри-Уорф, это другой финансовый район.
— Это на востоке города? — На востоке города.
— За кадром не видно, но люди там активно уже бухают.
А это не мешает деловой жизни?
То, что вот в пять ты в себя несколько пив отгрузишь, каждый день?
— Это мне трудно судить, но
в рабочее время такого больше нет.
Если вы вернетесь назад лет на пятьдесят,
то, говорят, что традиция была, что пьют за обедом не только пиво, но и виски.
Наверное, в России лучше всего можно судить об этом
по сериалу «Безумцы», да, называется? Mad men.
Про рекламную индустрию в Нью-Йорке в 60-е годы.
Там люди прямо за обедом пьют по несколько коктейлей, сильный алкоголь.
Здесь якобы такое тоже было, но теперь нет.
— Прямо вот здесь, да? — Прямо в Сити, да.
Люди тоже… У них был такой, «жидкий ланч» называлось.
То есть ланч с алкоголем.
(музыкальная заставка)
— К экономике.
На пальцах. И коротко.
Что происходит с российской экономикой прямо сейчас?
— Прямо сейчас российская экономика находится в стагнации.
Она растет, но медленно.
Ее рост гораздо медленнее, чем должен был бы быть.
Наш…
прогноз, когда я работал в ЕБРР, наш прогноз всегда был на уровне 1,5%-2% в год.
Это ниже, чем обещал Путин в 2012 году и ниже, чем обещал Путин в 2018 году.
— Вы всегда говорите, что экономика растет.
Но параллельно я читаю новости о том, что количество бедных
сейчас в России — почти 21 миллион.
А количество людей без теплого туалета — это
полтора десятка миллиона человек.
В каком месте тогда это рост?
— Вы очень правильный задали вопрос.
Растет, но не для всех.
Растет в среднем и в целом.
Но количество бедных действительно растет,
реальные доходы населения падают.
— То есть, когда говорят «экономика растет», это просто такая… — В сумме.
— …жонглирование цифрами, по сути. — Нет, это в сумме.
— Вы знаете, это как… Приходит папа домой:
«Сын, у меня для тебя есть новость. Водка подорожала».
Сын ему говорит: «Означает ли это, папа, что ты будешь меньше пить?»
«Нет, это означает, что ты будешь меньше есть».
Так и здесь. Есть люди, у которых доходы растут.
Но у среднего россиянина доходы падают.
В целом, в сумме, у тех, у кого растут, растут больше, чем те, у кого падают.
Поэтому, в целом, российский ВВП, валовый внутренний продукт,
сумма всего произведенного и потребленного, в России растет.
Но для большинства российского населения доходы не растут.
Сегодня российские… реальные российские доходы российских домохозяйств
на 10% ниже, чем в 2014 году.
В реальном выражении, то есть поправленные на инфляцию.
Вот, бедность выросла,
все это правда, то, что вы говорите — все это правда.
Ну и есть еще различия между,
грубо говоря, Москвой и регионами — вы человек, который много ездит,
вы, конечно, знаете об этом больше, чем я.
— Одна из страшилок русского… телевизора
заключается в том, что доллару скоро конец, потому что…
…потому что он ничем не…
Почему вы смеетесь?
— Он ничем не подтвержден. — Да.
— Объясните это как эксперт.
Так ли это?
— Нет. Самый простой ответ на этот вопрос —
российский Центральный банк,
который не состоит из
тайных членов секты Навального,
хранит деньги в долларах.
Напрямую или через каких-то там посредников, но так и есть.
Вот доллар, как ни странно… Как только в мире происходит какая-то нестабильность,
люди бегут и покупают американские облигации.
Вот так это и устроено. И обеспечен он тем,
что есть понимание,
что в Америке есть конкурентная рыночная экономика, а также независимый Центральный банк.
А также независимые суды.
И поэтому
вы знаете, что, что бы ни происходило в Америке, там не будет гиперинфляции
и там не будет конфискации ваших вкладов.
Вот вы человек молодой,
но вы, наверное, помните, что в России, в Советском Союзе, такое бывало иногда.
В Америке как-то… Вот так, чтобы пришло правительство и забрало ваши деньги, маловероятно.
Ни разу за триста лет такого не было?
— Ну, было, но не совсем так.
То есть, был отказ от золотого стандарта, но…
И сейчас уже…
Понятно, что никакого золотого стандарта нет, и…
устойчивость доллара обеспечена не его привязкой к золоту,
а этой самой политикой Центрального банка, которая говорит, что инфляция будет 2% в год.
И не больше. И все знают, что это так.
И, более того, если есть какие-то российские пропагандисты, которые знают, что доллару конец,
и инфляция в ближайшее время повысится
до 5%, до 10% —
они могут заработать на этом миллиарды.
Потому что есть
облигации, защищенные от инфляции.
Вы можете их купить, продать облигации в номинальных долларах…
То есть, есть прямо вот сделка, на которой вы можете заработать
бесконечное количество денег, если вы уверены, что инфляция будет в Америке не 2%, а 10%.
Но, судя по тому, что эти
пропагандисты так не делают, они не до конца верят в то, что они говорят.
— Еще одно из телевизора.
Госдолг США — 100% ВВП.
— У России этого госдолга то ли нет, то ли практически нет. — Практически нет.
— Ну?
Им конец, а нам нет.
— Ну, вы знаете, это действительно хороший вопрос.
Например, в Украине госдолг существенно ниже, чем в США, в процентах к ВВП.
Но, грубо говоря, украинские бумаги считаются более рискованными, чем американские.
Потому что американский госдолг обеспечен
будущим американской экономики.
И уверенностью в том, что Америка просто так не объявит дефолт.
В Украине есть риски.
И, например, Украина заняла 3 млрд у России,
которые якобы были платой Януковичу за отказ…
— …за отказ от… евроинтеграции. — Евроинтеграции.
— И, соответственно, Украина отказалась платить по этим долгам, ну… такое бывает в Украине.
Украинский долг в 2014 году был реструктурирован.
И сейчас, несмотря на то, что
украинский долг от процента ВВП
существенно меньше, чем американский, ставки по украинскому долгу существенно выше.
Ставки по немецкому долгу вообще отрицательные.
— Так, а если с Россией сравнивать? — Да.
— Переводя на человеческий язык, у них 100%.
— У США 100% долга. — Да.
— У России 0%, скажем, 0%. — Ноль. И?
— Почему это не значит, что наша экономика в порядке, а их нет?
— Наша экономика в порядке в том смысле, что…
И это, кстати, очень хорошо.
Например, вот советская экономика перед смертью заняла очень много денег.
И объявила потом дефолт, и, помните, там были проблемы с возвращением вкладов из сберкасс.
В этом смысле вот… Такого ожидать не стоит, и все не так плохо.
С другой стороны…
Если сегодня российский Минфин
захочет занять чуть больше денег,
то он будет платить более высокие ставки процентные, потому что
риски российского дефолта все равно выше.
Потому что Россия как политическая система
не так устойчива, как Америка.
Китай. Вот Китай — великая экономика.
Китай по-прежнему…
В Китае тоже практически нет внешнего долга,
но Китай платит более высокие ставки процента по своему долгу.
Почему? Чем Америка. Почему?
Потому что в Китае есть неустойчивость политической системы.
Самые устойчивые политические институты — это демократические институты
и независимые компетентные суды.
В Китае этого нет, поэтому, когда вы покупаете китайские облигации, вы думаете:
«А что будет,
если у председателя Китайской Народной Республики изменится точка зрения
на то, как нужно вести экономическую политику?»
Вы переживаете.
Вот из этого и берутся все риски.
— То есть, переводя на более понятный язык,
на мой, чайниковский.
США действительно должны очень много.
Но этот долг
заставляет не париться, исходя из
— …правил, истории, бэкграунда американской экономики. — Да, да.
— Мы не должны почти ничего.
Но, учитывая то, что у нас раз в десять лет кризис,
— …то это повод волноваться. — Да.
— Абсолютно верно. Россия, к тому же, еще и это ведь и
нефтяная экономика — нефтяные цены очень варьируются.
Россия сделала выводы
из кризиса 1998 года, накопила стабилизационный фонд,
и сейчас он по-прежнему пополняется.
Но в целом в России есть много рисков.
— А зачем США одалживает так много, если это, в общем-то, крупнейшая экономика в мире?
— Просто, чтобы… Если дают деньги в долг, чтобы развиваться, почему бы их не взять? — Ну, да, да, именно так.
(музыкальная заставка)
— Важнейший стыдный вопрос.
Что есть экономика России без газа и нефти?
— О, вы знаете…
Как ни странно, я…
думаю, что у России есть много возможностей.
Есть сельское хозяйство, есть туризм.
— Есть высокие технологии. — Не, «возможностей».
— А вот прямо сейчас?
— О, прямо сейчас… — Какой это процент всех наших денег?
— С точки зрения экспорта, экспорт сырья — это 80%-90%, смотря как считать.
Большинство из этого — нефть.
Потом газ, потом удобрения, сталь.
Если смотреть на вот этот самый ВВП, суммарное российское производство,
то нефть и газ, в зависимости от нефтяных цен, 25%-30%, это не так много.
Кроме этого, это услуги.
То, что вы делаете прямо сейчас…
— Я так понимаю, вы зарабатываете деньги на рекламе. — Да, да.
— Это производство услуг.
И этим занимается подавляющее большинство российского населения,
и из этого состоит большинство российского ВВП.
И здесь нечего стыдиться: во всех странах,
которые находятся на уровне развития России или богаче,
вот это самое производство
чего-то, что можно пощупать,
это меньшая часть.
Большинство американской экономики — это услуги.
И главный вопрос в том, услуги это уборщиц
или услуги таких высокооплачиваемых и креативных людей как вы?
А также юристов,
инженеров,
программистов,
консультантов…
И в этом смысле Россия — это страна, у которой есть будущее по-прежнему.
Мы не знаем, как много образованных людей уехало, но в России по-прежнему много образованных людей,
по-прежнему есть будущее для образования,
в том числе и для привлечения студентов из других стран.
К сожалению,
Россия, которая была, действительно, центром
«русского мира», центром «мягкой силы»,
сегодня во многом потеряла это.
Я был удивлен, когда я работал в ЕБРР,
я ездил во все приграничные с Россией страны — все знали, кто я такой.
Все читали мои статьи в российских газетах.
Все читали изданные мной книги, в России.
И российская интеллектуальная жизнь
была частью интеллектуальной жизни всех соседних стран.
— Была. — Была.
Сейчас все меньше людей говорят по-русски, и все
приграничные страны крайне обеспокоены
тем, что с ними может случиться то же самое, что с Крымом и Донбассом.
Во всех приграничных странах
это ключевой вопрос политики безопасности.
И в этом смысле
люди в Грузии относятся к нам с вами очень хорошо.
Но к российской власти
и в Грузии,
вне зависимости от того, кто находится у власти,
и в других странах, я не буду их сейчас называть,
люди относятся очень настороженно.
И это огромная проблема.
— Допустим, сланцевый газ становится главным ресурсом современности.
И наш газ уже становится не нужен.
Что тогда происходит с…
— Ну, сланцевый газ уже важный ресурс.
— Ну, допустим, он вымещает все остальное.
— Есть сланцевая нефть, которая замещает все остальное…
И Америка сегодня производит больше нефти, чем Россия, правда, она и потребляет много нефти.
Но есть сценарий, при котором нефть будет дешеветь и дешеветь, и будет замещаться
солнечной энергетикой, ветроэнергетикой, вот это все.
— Всем тем, чего у нас нет.
— Ну конечно у нас есть