033 - 20 АВГУСТА 2014 - Российский гуманитарный конвой
А.ПЛЮЩЕВ — Программа «Своими глазами». Здесь Оксана Чиж и Александр Плющев. Добрый вечер!
О.ЧИЖ — Добрый всем вечер!
А.ПЛЮЩЕВ — Сегодня говорим о российском гуманитарном конвое, то есть из предыдущего часа некоторые темы немножко перекачивают так... перекочевывают...
О.ЧИЖ — Перекочевывают, переползают.
А.ПЛЮЩЕВ — Перекочевывают, извините.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Вы их перекачиваете, а они в связи с этим перекочевывают под давлением.
А.ПЛЮЩЕВ — Вы несомненно узнали голос Тимура Олевского, Нашего журналиста и журналиста телекомпании «Дождь» — я не знаю, в каком порядке это надо произносить. Также здесь обозреватель «Слон.ру» Наталья Телегина, добрый вечер!
Н.ТЕЛЕГИНА — Добрый вечер!
А.ПЛЮЩЕВ — Речь пойдет о российском гуманитарном конвое, который блуждал и блуждает. А, собственно, почему вы его бросили?
Т.ОЛЕВСКИЙ — А, что за ним следить дальше?
А.ПЛЮЩЕВ — Он же не дошел до точки назначения?
Т.ОЛЕВСКИЙ — Он не дошел до точки назначения, но никто не понимает, когда он начнет движение к точки назначения.
О.ЧИЖ — Как мы знаем из последних новостей, там потихонечку какое-то движение происходит.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Вот, когда начнется движение автомобилей вглубь территории Украины каким-то образом, мы, наверное, будем за ним следить, но по тому, как я общался с бойцами Луганской народной республики, охраняющими пункт Изварино, рядом с которым, напротив которого сейчас стоят на российской стороне эти машины, я думаю, что журналисты, не получившие какое-то специальное разрешение российских властей, не смогут просто за этим конвоем дальше следовать. А, вообще, они туда на территорию через Изварино журналистов не пускают. Я пытался туда перейти несколько раз. Российскую границу удается перейти, штамп даже поставить, но дальше с этими людьми договориться о том, чтобы даже просто на их территории снимать беженцев, которые стоят в очереди на выход в Россию невозможно, не то, что дальше пройти в Краснодон. Поэтому думаю, что будет проблема.
Н.ТЕЛЕГИНА — Мы с коллегами из новой газеты тоже пытались договориться с эмчеэсниками, то есть можно ли дальше ехать с этой колонной, и получили очень твердый отказ.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Это тоже само по себе довольно странно. Мне казалось, что если уж гуманитарный конвой вызывает столько вопросов и сотрудники МЧС почти извиняясь и очень охотно готовы показать, что «у нас нет никаких военных грузов — вот загляните в кабины в грузовики и посмотрите, что мы везем». Куча людей собралось и у этих людей есть вопросы, что будет с этими машинами дальше. Раз уж начали все показывать, так в чем проблема разрешить журналистам, которые сами готовы взять на себя риски за свою жизнь и безопасность. Никто же не требует от России гарантий, что их там не убьют, все понимают, куда они едут. Но уж если люди хотят туда поехать, то хотя бы дать возможность пересечь этот погранпост. Но, похоже, это невозможно сделать. А интересно, где они разгрузятся, кстати.
О.ЧИЖ — На самом деле к вопросу о безопасности этого места, я имею в виду этой приграничной территории, мы еще вернемся обязательно. Давайте немножко отмотаем назад.
А.ПЛЮЩЕВ — С начала самого.
О.ЧИЖ — С начала. Вот в ночь на 12 число, то есть в ночь на прошлый вторник эта колонна двинулась из Нарофоминска, верно? Вот на какой стадии вы к ней присоединились?
Н.ТЕЛЕГИНА — Мы пытались ее догнать. Мы выехали в среду где-то в районе обеда. Мы рассчитывали, что к ночи мы будем на границе в Белгородской области и там присоединимся к ней. Но проблема в том, что ночью она не оказалась там, в Белгородской области, и никто не знал, где она. И в итоге смогли догнать мы ее только в четверг вечером.
О.ЧИЖ — То есть на сутки этот караван потерялся?
Н.ТЕЛЕГИНА — Ну, в общем, да.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Часть каравана потерялась на сутки, действительно. Я в это время был в Донецке, когда узнал, что колонна начала движение и пытался со стороны Украины, как вратарь с большой футболе, ее поймать, в какой угол она залетит, было непонятно. Но вдруг позвонили украинские коллеги, которые стали лагерем возле пункта недалеко от поселка Волчанск — это Харьковская область, насколько я понимаю. И там уже шли все приготовления для встречи этой колонны. Во-первых, появился лагерь МЧС украинский, во-вторых, пункт перехода, который абсолютно легально работает. Там украинские пограничники, российские пограничники, но с другой стороны, перестал пропускать людей. Собрались журналисты, и еще утром четверга всем казалось, что колонна придет туда: были все приготовления.
Но днем появилось знаменитое сообщение в Фейсбуке Арсена Авакова о том, что колонну не пустят, и сразу отзвонились коллеги, сказали, что лагерь сворачивается, пункт стал работать в штатном режиме, и, скорей всего колонны там не будет. Тут мы поняли, что она свернула в сторону Изварино. Это же была интрига, то есть вопрос стоял буквально как? Пойдет колонна легально с учетом всех процедур через те посты, которые контролирует украинская сторона. Да, ну, то есть мы нарушаем, условно говоря, международные договоренности, у нас есть граница, и есть пункт, который не контролируют украинские пограничники, потому что их оттуда с боем выгнали и в этом пункте Изварино вообще-то пулевые отверстия везде в стекле. Видно, что там был бой, и пограничники ушли оттуда не случайно. В результате она свернула туда и стала лагерем в полях под городом Донецк Ростовской области.
О.ЧИЖ — Я так понимаю, что 13 числа, когда колонна дошла до Воронежа, она там надолго осела. Есть какое-то понимание — в этот момент менялся маршрут? То есть первоначальный план ехать через Харьковскую область — он в это время сменился на Ростовскую?
Н.ТЕЛЕГИНА — Вы знаете, судя по разговорам с водителями, некоторые из них говорят, что изначальный план был — ехать именно в Ростовскую область. То есть, может быть, скорее было так, что изначально пункт был Изварино. По ходу движения появилась идея делать все официально через Белгородскую область, потом появились опять же сомнения, что и как. Целые сутки этот вопрос решался. Они стояли в Воронежской области. Ну, и потом все-таки решили в пользу Изварино.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Кстати, именно из-за этого странного решения и непонятного, собственно, изменения маршрута, появилась одна, можно сказать, спекуляция, можно называть слух — как угодно, — но, когда стало понятно, что колонна все-таки не идет в Харьковскую область, а идет в Изварино, сотрудники украинских спецслужб начали рассказывать журналистам — я, например, с некоторыми разговаривал и спрашивал: «А, что случилось, у вас какая версия?» И они неформально утверждали, что, когда Россия -это все сейчас на уровне неподтвержденных каких-то слухов и предположений — поняла, что на пункте пропуска существуют спрятанная сканеры, узнающие все, что происходит внутри фуры.
О.ЧИЖ — Пункты пропуска, то есть Донецк и Изварино.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Нет, в Харьковской области. Там установлены некие сканеры, которые сканируют внутреннее пространство автомобиля, пересекающего пункты, и они как рентген узнают, что там. И якобы в этот момент Россия решила не управлять туда машины, потому что будто бы, как они утверждают, в той части колонны, которая потерялась и разделилась в Воронеже, мог быть какой-то военный груз, который они решили разгрузить. И после этого она воссоединилась опять, но уже приехала в Изварино. Это все очень странно, потому что эта версия не очень выдерживает критику. Разгрузились, да и поехали бы дальше. Но, тем не менее, она появилась. Я думаю, что она появилась именно потому, что маршрут менялся, колонны разделились, и появилось сразу очень много возможностей для предположений.
А.ПЛЮЩЕВ — Кстати, по теме нашей программы приходят сообщения. Передает ИТАР ТАСС: «Первые 16 белых КамАЗов, — вот вы уехали оттуда, а они первые 16 белых „КамАЗов“, — зашли на территорию контрольно-пропускного пункта Донецк-Изварино на границе с Украиной. В настоящее время, как ожидается грузовики будут проходить таможенно-пограничный контроль. При этом федеральная таможенная служба будет использовать при осмотре „КамАЗов“ специальный прибор для сканирования, доставленный ранее на КПП». Правда отдельно добавляет ИТАР ТАСС во втором абзаце срочного сообщения: сканер будет только с нашей стороны, это наш сканер.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Понимаешь, там вопрос в другом. То есть российские пограничники узнают, что в фурах — это прекрасно. Вообще, какая разница России, что там уезжает по большому счету. Другой вопрос, что все-таки Россия, которая так долго пыталась сделать из этой гуманитарной миссии какую-то красивую историю, все-таки, отдает ее людям, которые очевидно Киеву не подчиняются, и дальше... То есть это все-таки гуманитарная помощь не Украине, а Луганской народной республике, и это важно понимать.
О.ЧИЖ — Так называемой.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Так называемой, да. Это уже неважно: так называемой, сяк называемой или какой-то там народной республике. И в результате эта помощь, она с точки зрения украинского журналиста уже выглядит не как гуманитарная помощь, а как контрабанда.
А.ПЛЮЩЕВ — Подожди, ну постой. Из Киева же шли украинские грузовики туда же, в Донецкую область и в Луганскую область.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Да, они дошли и разгрузились.
А.ПЛЮЩЕВ — Какая разница-то, собственно?
Т.ОЛЕВСКИЙ — Да, но это официальные власти на своей территории помогают своим гражданам, а Россия, чтобы передать этот груз, должна, вообще-то получить разрешение...
А.ПЛЮЩЕВ — Так оно было получено.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Да, но оно же не передано украинским властям и даже не ими проверено, а оно передано ополченцам, ими будет проверяться и что-то с ними дальше будет делаться.
А.ПЛЮЩЕВ — Оно -ты имеешь в виду помощь?
Т.ОЛЕВСКИЙ —Оно — помощь. Оно — конвой, он — конвой формально сейчас нелегально пересек границу Украины.
А.ПЛЮЩЕВ — Нет, это не так, потому что в Госпогранслужбе Украины сказали, что пока не приступили гуманитарного груза, но агентство «Интерфакс» Украины сообщает, что в пункте пропуска Донецк в настоящее время находятся украинские пограничники и таможенники в ожидании оформления российского гуманитарного груза.
Т.ОЛЕВСКИЙ — То есть они на другой стороне.
А.ПЛЮЩЕВ — Давайте внесем ясность, чтобы не было разногласий.
Н.ТЕЛЕГИНА — На самом деле речь шла о том, что приедут именно украинские пограничники, а не то, что сами ополченцы будут досматривать. Это уже в течение недели обсуждается. Еще как-то очень медленно все происходит. Вот, например, эти 16 машин приехали еще в субботу в район КПП и только сегодня началась процедура досмотра. А 260 все фур, как долго тогда будут досматривать?
А.ПЛЮЩЕВ — Наверное, будет какое-то время, да. Давайте вернемся, собственно, к вашему...
О.ЧИЖ — Собственно говоря, есть один момент, который я очень хочу уточнить. Вы сказали, что в какой-то момент эта самая трехкилометровая, как некоторые говорили, очередь грузовиков разделилась на две части. Когда и где это произошло? Понятно, что вторая часть из вида теряется в этот момент и как это?
Т.ОЛЕВСКИЙ — Коллеги утверждают... Я лично там не был в этот момент. Я могу даже предположить, что она разделилась не потому, что там был какой-то злой умысел, а просто потому, что ей банально негде было поставить... Ну, это много очень. То есть вот сейчас, чтобы представлять типичность картинки, это какое-то огромное футбольное поле по площадке, на котором стоит 300 «КамАЗов», фур, включая тягачи и машины обеспечения, распределенные побатальонно буквально: 9 прямоугольников по 33 машины — они займет очень много места. Может быть, в том месте в Воронеже не нашли площадки, чтобы выставить одновременно. Но коллеги, которые следили за машинами — Наташа, поправь меня, если я ошибаюсь — утверждали, что одна часть колонны исчезла из виду, а вторую они продолжали контролировать.
Н.ТЕЛЕГИНА — Я тоже, к сожалению, не видела весь этот процесс, но, когда мы приехали на аэродром в Воронеж, где ночевали эти фуры, к тому времени они уже уехали, а мы вот только приехали, к сожалению — там были рабочие, у которых мы спросили, видели ли они эти фуры, и они сказали, что видели, но они видели только 150, ну, примерно 150. А почему они не видели остальные, ночевали ли они все на этом аэродроме или только часть — это лично мне непонятно.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Да, и другие журналисты говорили, что ночью они их потеряли. Потом утром, когда машины поехали, в результате доехала вся колонна. Вот это нюанс, который не очень понятен. Было очень забавно: я у местных жителей спрашивал, как найти этот лагерь, а Ростовская область отличается тем, что люди относятся к чужакам с подозрением, по крайней мере, у меня сложилось такое впечатление от Ростовской области — я там два раза был за последние две недели. И я подошел к мужчине,который на повороте как раз в сторону этого поля стоял, он отрицательно кивал головой на мой вопрос: «Вы знаете, где колонна?» Он говорит: «Нет-нет, не знаю», и шепотом: «Там, там...». И мы туда доехали, и, действительно, прямо с дороги открывается вид на эту выкошенную землю, там траву сняли вместе с корнями, бульдозерами видимо — там следы бульдозеров видны — из соображений пожарной безопасности.
О.ЧИЖ — Наталья, к вам тоже с подозрением относились или все было без эксцессов?
Н.ТЕЛЕГИНА — Да, в общем-то без. То есть мы тоже спросили у местных жителей, где колонна — они тоже закивали, стали показывать, что там огромная колонна, езжайте туда.
О.ЧИЖ — А было это...?
Н.ТЕЛЕГИНА — Было это в четверг, во второй половине дня.
О.ЧИЖ — И вот, начиная с четверга, со второй половины дня и буквально до последнего времени колонна стояла там.
Н.ТЕЛЕГИНА — Да.
О.ЧИЖ — Что там происходило, вообще, все это время?
Н.ТЕЛЕГИНА — В первый вечер, когда мы попытались подъехать ближе, пофотографировать, поговорить с водителями — там везде стоял ОМОН, то есть журналистов не пускали ближе. Там даже был такой случай, что немецкая журналистка пыталась выйти в эфир непосредственно с места событий — так ее просто буквально вытащили из этого эфира и на следующий день говорили, что только бы не было тут немецких журналистов.
О.ЧИЖ — А откуда ОМОН, это какие-то местные?
Т.ОЛЕВСКИЙ — Это ростовский ОМОН.
А.ПЛЮЩЕВ — А там в чем-то была проблема, она что-то сделала не так?
Т.ОЛЕВСКИЙ — Она вышла в прямой эфира, а они запрещали снимать эту колонну. Почему — непонятно совершенно, потому что она же не военная колонна, но, тем не менее. И нам не дали снимать вечером в четверг официально. То есть фотографию на телефон сделать можно, а встать с камерой и сделать несколько планов нельзя. Омоновцы очень строго это пресекали.
О.ЧИЖ — А объясняли как-нибудь?
Т.ОЛЕВСКИЙ — Никак. Просто приказ: не давать снимать. Нельзя здесь этого делать. «Вот, когда старший придет — с ним и поговорите». — А можно проехать в лагерь? — Нет, у нас там разложены, — как-то они говорили, — штуки какие-то, что проколют ваши колеса. Дальше вы тоже проехать не сможете, ждите, когда придет старший«. Потом выяснилось, что старший не придет, а потом подошел человек и сказал, что завтра утром приедет МЧС ростовский и там будут представители, и они журналистам покажут этот лагерь. И утром так и случилось: приехали журналисты, очень много, приехали сотрудники ростовского МЧС со списком. У них был список: номер фур, все фуры пронумерованы — там красная циферка на лобовом стекле. У них было написано — какая фура что везет.
А.ПЛЮЩЕВ — Четверг был как раз тот день, когда вечером, если я не ошибаюсь, или на следующий день утром 15 августа — мы только с Марией Захаровой это обсуждали — западные журналисты, которые нам находились, написали...
Т.ОЛЕВСКИЙ — В четверг вечером.
А.ПЛЮЩЕВ — Да, четверг, вечер. Да, что они видели военную технику, якобы пересекающую границу. Вы там были тоже. Вы видели военную технику, неважно, пересекающую границу или нет?
Т.ОЛЕВСКИЙ — В понедельник, четверг и в пятницу.
Н.ТЕЛЕГИНА — Вы знаете, в огромном количестве.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Просто бесконечно ездят по дорогам Ростовской области местного и федерального значения. Ту технику, о которой говорят наши коллеги — речь идет о колонне БТР — они, действительно, проезжали вдоль города Донецк Ростовской области в сторону...
А.ПЛЮЩЕВ — Украинской границы.
Т.ОЛЕВСКИЙ — ...В сторону поворота на Украину. И мы потом ездили... Ну, во-первых, там один БТР сломался прямо напротив гостиницы, в которой я живу. И я до 3-х часов ночи наблюдал, как солдаты удрученно прицепляли его к тягачу и оттащили в сторону. Они не смогли на нем уехать. Остальные 22 или сколько — мы их не считали, их много было очень — потом уехали в поля. Мы ехали по этой дороге — мы видели следы на этой грунтовой дороге. Но, когда мы доехали до темного поля, уже ничем не освещенного, дальше у нас поехать не хватило смелости, а коллеги говорят, что доехали с ними прямо до...
А.ПЛЮЩЕВ — До куда?
Т.ОЛЕВСКИЙ — Иностранные журналисты, с которыми я говорил, там Шон Уокер...
А.ПЛЮЩЕВ — Да, мы знаем, что Шон Уокер написал.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Да вот только, что он написал. Он потом пересказывал охотно эту историю.
А.ПЛЮЩЕВ — А он говорил, почему он не фотографировал или что-нибудь еще.
Т.ОЛЕВСКИЙ — А там невозможно фотографировать. Я могу ответить за него. Я пытался снимать... то есть это совсем темно. Это поле, нет луны и только звезды светят...
О.ЧИЖ — До ближайшего источника света несколько километров.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Да, и снимать не включая накамерный свет невозможно, потому что не видно ничего. А включать накамерый свет на границе, где у тебя навигатор показывает уже территорию другой страны, наверное, было глупо, потому что это просто небезопасно. И, я думаю, что Шон Уокер в отличие от меня не телевизионный журналист — у него могло и не быть никакого накамерного света.
А.ПЛЮЩЕВ — Ну вот, как все говорят: два журналиста были и говорят, что видели колонну...
Т.ОЛЕВСКИЙ — Они должны были интервью у них взять в этот момент?
А.ПЛЮЩЕВ — Почему они не сняли.
О.ЧИЖ — Уши того, кто пытался подвинуть ТБР.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Слушайте, снимать бесполезно, потому что темно.
А.ПЛЮЩЕВ — Почему они не сняли видео, звук... Есть мобильные телефоны.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Они не работают, то есть они работают, но они показывают черный экран. Это совсем не так, как в городе, где светят фонари. Темно — кромешная темнота, ничего не видно. Они ехали на автомобиле, как они утверждают то того места, как их автомобиль оказался единственным автомобилем, они остановились. Я не знаю, почему они не подошли к людям на броне и не спросили: «Что вы тут делаете?» Но я бы этого делать не стал. Пообщавшись с военные по обе стороны границы последнее время, понимаю, что это была бы плохая идея, мне кажется.
А вот в пятницу в том месте, где БТРы стояли и ждали солнца прежде, чем начать движение, на этой дорог вблизи города Донецк Ростовской области, приблизительно на этом месте стояла колонна из боевых машин десанта, «бээмдэшек» так называемых с людьми в камуфляже на броне без опознавательных знаков точно так же, вообще, без всего. И, что с ней стало дальше? Простояла до заката, потом исчезла. Ну, может быть, она превратилась в картошку. Я предполагаю, что они все там, в полях превращаются в картошку.
Н.ТЕЛЕГИНА — Давайте я немножко добавлю. У меня коллеги из «Новой газеты» только вчера выезжали из Каменска, со станции Каменская, и вот они запечатлели на мобильные телефоны. Там новое подкрепление, в общем, приехало на поезде. Еще 20 боевых машин, этот тип называется: самоходная установка «Акация», ну, как им сказал кто-то из военных. Эти 18 самоходных установок стояли там на вокзале, их и снимали, и видели их все. Секрета из этого не делалось.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Там и «Буки» ездят, гробятся ездят просто по дорогам, их перевозят как-то. Дело не в этом. Я вас другую историю расскажу. Она в отличие от истории с непонятной техникой, куда-то ушедшей, она абсолютно фактическая. Я лично разговаривал с мужчиной, который находился на российской территории прямо возле границы, около перехода Донецк на нашей территории. Он ко мне подошел, мы с ним обменялись документами: я свой показал, а он мне показал мне свое удостоверение ополченца Игоря Стрелкова. Ополчение Донбасса с печатью Стрелкова, с подписью.
О.ЧИЖ — Там даже своя печать?
Т.ОЛЕВСКИЙ — Да, там все нормально. Там бухгалтерия отличная. Если есть военно-полевые суды — должна быть печать. И он рассказал, что он, действительно, воевал в Славянске, его два раза контузило. Он приехал сюда в Россию полечиться. Полечится и в отпуск фактически на две недели. Полечится и придет через этот же пункт назад воевать. Видели мы мужчину, россиянина, который вышел в штатском в отличие от того, который был там в камуфляжных штанах. С рюкзачком такой спортивный мужчина — у него спросили, кто он. Он сказал, что доброволец из России, защищал людей на той стороне, а сейчас тоже едет домой на побывку, и они пересекают границу туда и обратно через переход Донецк. Поэтому я не знаю насчет техники, но людей, которые там держат оружие а здесь лечатся, я видел просто собственными глазами.
О.ЧИЖ — Но при этом не возникает никаких документальных проблем?
Т.ОЛЕВСКИЙ — Ну, у них же документы в порядке, паспорт есть и россияне их пропускают. То есть у них нет установки людей, которые принимают участие в боевых действиях на той стороне по каким-то причинам в Россию не пускать или из России не выпускать, и они это делают.
А.ПЛЮЩЕВ — А у него было при себе оружие?
Т.ОЛЕВСКИЙ — Нет, а зачем?
А.ПЛЮЩЕВ — Ну, мало ли, не знаю.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Нет, с нами он говорил без автомата.
А.ПЛЮЩЕВ — Вы сталкивались с такими людьми?
Н.ТЕЛЕГИНА — Нам очень понравилось... мы искали гостиницу, там очень плохо с гостиницами. Много журналистов приехало, много беженцев — все занято. И мы поехали на базу «Эдем». Она находится в Донецке, но немножко нужно проехать, но как бы в стороне. Мы приехали на эту базу, нам сказали, что все занято. Объяснили это тем, что «у нас много журналистов, у нас тут Первый канала, RussiaToday, и еще много ополченцев, поэтому все занято».
Т.ОЛЕВСКИЙ — И это не скрывают —прямо говорят, то есть нетрудно с ними поговорить. Они не очень неконтактные люди — наоборот, они готовы обращаться с журналистами.
А.ПЛЮЩЕВ — Тут Сергей из Кронштадта уточняет: «Так сколько уже колонна стоит на границе? Она начала движение, но я так понимаю, что почти неделю».
О.ЧИЖ — Ну, видимо, с четверга.
Т.ОЛЕВСКИЙ — Давайте откроем кузов грузовиков, посмотрим, что внутри.
А.ПЛЮЩЕВ — Давайте. Я бы хотел с этого начать следующую, вторую половину нашей программы. Я надеюсь, Оксана не против.
О.ЧИЖ — Оксана за.
А.ПЛЮЩЕВ — Давайте пригласим к участию в нашей передаче... я их обманул прошлый раз, пообещав, что дадим им слово, в смысле прочтем их эсэмэски и твиты. Телефон для sms: +7 (985) 970 45 45, и аккаунт vyzvon в Твиттере. Но надо сказать, что вам вопросов-то и не было практически, в основном эмоции. Надеюсь, что сейчас будут вопросы от вас к нашим гостям. Наталья Телегина — обозреватель «Слон.ру» и Тимур Олевский — журналист «Эха Москвы» и телекомпании «Дождь». После новостей и рекламы мы вернемся.
А.ПЛЮЩЕВ – «Своими глазами» продолжаем.
О.ЧИЖ – 21.35 в Москве. Продолжаем. Наталья Телегина – обозреватель «Слон.ру» и Тимур Олевский – журналист "Эха Москвы" и телекомпании «Дождь». Мы обещали раскрыть, что же было в грузовиках. Давайте этим и займемся. Павел Аксенов к нам присоединился, корреспондент русской службы ВВС. Павел, добрый вечер!
П.АКСЕНОВ – Добрый вечер!
О.ЧИЖ – Павел, мы остановились на том моменте, когда колонна уже встала в Каменск-Шахтинском и в пятницу МЧС как бы допустило журналистов, чтобы посмотреть, что там внутри.
П.АКСЕНОВ – Дело в том друзья –я сразу поясню – в этот момент я как раз сидел в Москве, и мне сказали: «Паша, надо ехать в Ростов». Поэтому вечером в пятницу я был поздно ночью в Ростове.
О.ЧИЖ – А посмотреть на содержимое не успели, стало быть?
П.АКСЕНОВ – Нет, я нет. У меня коллеги смотрели, я сам не видел. Я бы, кстати, если можно я пару небольших корректировок внес по поводу того, что я уже услышал в вашей программе. Если можно.
А.ПЛЮЩЕВ – Да, пожалуйста, конечно.
П.АКСЕНОВ – Во-первых, я бы сказал, что да, действительно. У них стоит сканер, стоит на российской стороне, но, когда эти машины будут проходить через этот сканер, за процессом будут наблюдать не только российские пограничники – за этим будут наблюдать и представители Красного Креста и представители ОБСЕ, у них там немножко мандат не позволяет им самим досматривать, но они будут наблюдать за тем, как будут досматривать автомобили представители Красного Креста, и, по-моему, представители Украины тоже.
О.ЧИЖ – Они уже давно на месте, я так понимаю, правильно?
П.АКСЕНОВ – Это тоже хороший вопрос, потому что я два часа назад связывался с миссией ОБСЕ, которая там находится и мне сказали, что нет, что машины стоят на территории этого автопарка, который находится в 20 метрах от КПП и они не движутся, потому что Красный Крест ждет гарантий безопасности от Киева.
А.ПЛЮЩЕВ – У нас последние сообщения, они датированы… ну, в начале программы говорил, наверное, вы слышали о том, что первые 16 грузовиков досматривают на российской части и украинские пограничники еще не приступали к осмотру. Вот все, что у нас есть.
П.АКСЕНОВ – Вот интересно, потому что процедура… и камера, кстати, надо сказать, один из этапов, насколько я понимаю.
А.ПЛЮЩЕВ – Более того, все «КамАЗы», находившиеся у поста Донецк… ну, да, это 16 и есть, собственно, они заехали на территорию пропускного пункта. Пока ничего, судя по всему, с ними не происходит.
О.ЧИЖ – Павел, вот мы с ребятами еще сейчас поговорим про содержимое этих грузовиков, но из ваших свидетельств я поняла, что в субботу, когда вы там находились, рядом со стоянкой этого груза образовалась некая стоянка военной техники.
П.АКСЕНОВ – Это, кстати, тоже очень интересный момент. Понятно, что все, кто там был, примерно одно и то же рассказывают. И этот район буквально наводнен военной техникой, не боевой, но военными грузовиками. Они ходят обычно в одиночку, иногда по два, иногда колоннами. Причем в колоннах могут быть машины, как с номерами, так и без номеров. И вот та стоянка, которая там находилась примерно метрах в двухстах. Она образовалась, когда мы там появились, в субботу. Вдруг приехали автомобили военные. Это были «КамАЗы» и «ГАЗ-66» причем многие эти грузовики «ГАЗ» находились в кузовах у этих «КамАЗов» и на прицепах, то есть это такая очень странная была картина. Общее количество – буквально пару десятков, может быть, три десятка этих машин – они какое-то время там стояли. Один раз белый «КамАЗ» из состава колонны гуманитарной помощи отделился от своей группы, приехал на эту в кавычках «военную» стоянку, постоял там какое-то время, потом вернулся обратно – вот, что это было, я не знаю. Потом они разъехались, в воскресенье я их там уже не видел. Да, они познакомились, пожали друг другу руки и разъехались. Там, действительно, в этом районе происходит очень странное движение автомобилей. Эти машины – такое ощущение, что они ездят и создают иллюзию того, что там постоянно движение военной техники. Вот у меня, если честно, такое сложилось ощущение, это мое личное чувство.
О.ЧИЖ – Но уезжают-то они в сторону границы?
П.АКСЕНОВ – Они ходят и в сторону границы и от границы, и чаще всего это, действительно, бортовые грузовики: КамАЗы, КрАЗы, ЗИЛы. Что внутри непонятно. Я видел машины с бронированными модулями, которые стоят в кузове, импровизированные бронетранспортеры с бойницами. Я видел, кстати, очень интересные вещи. Один раз мы натолкнулись на зенитно-ракетный комплекс «Панцирь-С». У нас на сайте - мы его засняли на видео - и в одном из моих репортажей - там видно. Один раз я выкладывал в Твиттере фотографию – мы видели два «КамАЗа», которые в сторону от границы везли двигатели от танка Т-64, и я эти фотографии показал экспертам и несколько людей, которые точно знают это, подтвердили, что это двигатели от танка Т-64. Мы видели два КрАЗа – ну, эти фотографии в агентствах были, - которые следовали мимо этой большой стоянки с белыми машинами. Они следовали в стороны украинской границы, в них были транспортные контейнеры для ракет ЗРК «Бук». Это тоже сказали военные эксперты, которые посмотрели на фотографии. То есть там удивительные, конечно, сюжеты.
А.ПЛЮЩЕВ – Павел, давайте внесем ясность для наших радиослушателей, где вы сейчас находитесь в данный момент?
П.АКСЕНОВ – Сейчас я уже приехал. Я приехал в понедельник, я нахожусь в Подмосковье, то есть я не нахожусь там. Единственное, что позвонил в ОБСЕ, чтобы узнать последние новости.
А.ПЛЮЩЕВ – Вы, когда оттуда уехали?
П.АКСЕНОВ – Я уехал в ночь на понедельник.
А.ПЛЮЩЕВ – Ну, да, чтобы мы просто представляли, какой у нас давности информация более-менее.
Я напомню телефон для sms: +7 (985) 970 45 45, аккаунт vyzvon в Твиттере. Сергей из Кронштадта спрашивает всех наших присутствующих: «Можете подтвердить, что груз гуманитарный, что там нет патронов, орудий, и так далее?» Ну, вам, я так понимаю, Наташа и Тимур удалось осмотреть… сколько грузовиков осмотрели, насколько хватило вас?
Т.ОЛЕВСКИЙ – Ну, я не знаю, штук пять, наверное.
Н.ТЕЛЕГИНА – Где-то так, да.
Т.ОЛЕВСКИЙ – Это хаотично происходило. Я просто перестал настаивать на том, чтобы продолжали открывать грузовики, потому что мы практически показывали пальцем, какой хотим увидеть, сотрудник МЧС сверялся со своим списком, видимо, он знал, что там едет.
А.ПЛЮЩЕВ – Он говорил: «Гречка».
Т.ОЛЕВСКИЙ – Да, он говорил «гречка» - вскрывали пломбы… Я думаю, что если бы мы настаивали, например, в разнобоях открывать… Вот мы, например, посмотрели машины, которые стояли ближе к входу в лагерь, а те, которые стояли дальше, стояли неоткрытыми. Но у меня сложилось впечатление, что нетрудно было уговорить его открыть любой.
О.ЧИЖ – А к этому моменту уже стояли все 280 машин?
Т.ОЛЕВСКИЙ – Да, все.
О.ЧИЖ – То есть выбирать можно было…
Т.ОЛЕВСКИЙ – Из любого, да.
Н.ТЕЛЕГИНА – Можно я уточню. Там не 280, там фур где-то, наверное, 260, еще 20 машин всяких обслуживания. Там они стоят по 50 в ряд. 150 стоит – их можно было вообще свободно. А еще часть фур стоит немножко подальше. В принципе, к ним журналисты почти не подходили. Мы подходили с коллегой из «Новой газеты», но там уже открыть, в принципе, возможности не было, потому что с нами не было эмчеэсника.
Т.ОЛЕВСКИЙ – Я не знаю, мы не пробовали его туда пригласить, но водители, действительно, болезненно реагировали, когда мы там пытались снимать. Вот почему я сделал вывод, что можно было открыть. Мы пришли к тому ряду фур, который стоял отдельно. Мы там снимали эти фуры и вертолет, стоящий над ними – там же дежурит вертолет, который над ними летает. И водитель сказал: «Приходите с вашим провожатым. Без него мы вам ничего не покажем». Ну, то есть наверно можно было…
Н.ТЕЛЕГИНА – Я к тому, что была, действительно, возможность у журналистов посмотреть, но только воспользовались ей в районе этих первых рядов. Задний ряд отдаленный – его, в принципе, даже никто не трогал.
Т.ОЛЕВСКИЙ – Это правда, да, и они остались неоткрытыми.
А.ПЛЮЩЕВ – Вам сейчас все скажут наши радиослушатели по поводу вашего трудолюбия. «Олевский, почему утром не поехал за военной колонной?», - у тебя все спрашивают. По следам бы нашел, вообще.
Т.ОЛЕВСКИЙ – Так она же не едет никуда. Они по ночам двигаются по полям.
А.ПЛЮЩЕВ – По следам. Ты следы-то видел, а потом по следам: ну-ка – фас!
Т.ОЛЕВСКИЙ – По следам?
А.ПЛЮЩЕВ – Да.
Т.ОЛЕВСКИЙ – В следующий раз съезжу по следам.
О.ЧИЖ – Хорошо. Обошли социальные сети некие фотографии, на которых видно, что часть этих грузовиков практически пустая. Много таких?
Т.ОЛЕВСКИЙ – Те, которые нам открывали, практически все полупустые. Ну, как полупустые – это даже много – они заполнены в лучшем случае, на треть.
А.ПЛЮЩЕВ – Я слышал несколько объяснений этого. Что объясняли вам? Может быть, Павел тоже разговаривал по этому поводу с теми, кто сопровождал груз.
П.АКСЕНОВ – С людьми, которые сопровождали груз, я не смог поговорить. Видимо, к тому моменту они уже совсем не хотели с журналистами общаться. Ну, версии, понятно – версии все в соцсетях. И самое больше количество разной степени остроумности и с тем, что туда специально едут пустые машины и с тем, что это просто неразбериха…
А.ПЛЮЩЕВ – Некоторые говорят – резерв. А поломаются в дороге, куда его девать груз-то? Колонна встанет. А так – перегрузили грузовик и поехали дальше.
П.АКСЕНОВ – Да-да. Была прекрасная версия о том, что «вы знаете, какая разрешенная масса движения по дорогам, когда такая большая колонна едет – она же повредит дороги, поэтому надо загружать…»
Т.ОЛЕВСКИЙ – Да, такая версия звучит от водителей. Нам сказал водитель, с которым я говорил, что «вы думаете, что это три палеты, а это 9 тонн. Мы распределили груз равномерно по всем грузовикам, чтобы они не сломались. Мы поедем по плохим дорогам, не знаем, по каким. По правилам техники безопасности машины должны ехать нагруженные не более чем…». Я не знаю. У меня две картинки в голове почти пустые и украинские грузовики с гуманитарной помощью, которые в тот же день приехали из Харькова в Луганску область – они были битком набиты и ехали они по тем же дорогам. Там такой проблемы не возникло, ну, может быть, потому, что они не соблюдали технику безопасности, не знаю.
А.ПЛЮЩЕВ – Не самая лучшая реклама для КамАЗа, признаться. Не Париж-Дакар.
Т.ОЛЕВСКИЙ – Не Париж-Дакар, да. Ну, военные, не очень новые КамАЗы, выкрашенные в белый цвет. Другой вопрос, естественно, из-за того, что они полупустые, сразу появилось одно из объяснений в Украине, что там был некий груз, который надо было разгрузить, а потом раскидали то, что осталось по машинам. Но опять же это возможно из-за того, что есть тут пространство для каких-то предположений.
О.ЧИЖ – Павел сказал, что в тот момент, когда он пытался поговорить с людьми, которые сопровождали груз, они уже были не очень разговорчивы. Вообще, как себя вели люди, водители, сопровождающие, насколько они были контактны, неконтактны?
Н.ТЕЛЕГИНА – Тут, наверное, зависит от желания разговорить. Те же самые водители – они, может быть, не самые контактные люди, но если их, действительно, спрашивать, интересоваться, они, в принципе, готовы поговорить и достаточно много с нами разговаривали, и рассказывали какая компаний их наняла – некая «Аверс» - и сколько денег им пообещали за это, и чем они занимаются. Обычные люди, как люди – их можно разговорить. Другое дело эмчеэсники, ОМОН – те, конечно, только в рамках определенных правил. Они там ничего лишнего никогда не скажут.
Т.ОЛЕВСКИЙ – Это правда, и к тому водитель, с которым я говорил, во-первых, высказывали беспокойство за свою жизнь на территории Луганской области, опасаясь за то, что, как один мне сказал… стояли втроем… Во-первых, они сразу приступили к ремонту, кто мог и вот в процессе ремонта я одного застал, и он мне сказал: «Сколько войдет машин - это неважно, вопрос: сколько выйдет?» Другой водитель рассказал, что он родом из Санкт-Петербурга и узнал, что колонна поедет в Украину только уже на месте сбора, а полагал, что она поедет в Ставрополь почему-то. Видимо, ему так говорили, когда нанимали на работу.
А.ПЛЮЩЕВ – Петр из Перми спрашивает, может быть, это к Павлу, прежде всего, вопрос, потому что он у нас представитель зарубежного СМИ, в продолжение программы прошлого часа: «Много ли журналистов иностранных изданий участвуют в движении и стоянии колонны?»
П.АКСЕНОВ – Вот сколько их сейчас, я не знаю. Когда я там был, там было много. Там были и AssociatedPress, и Reuters, и WallStreetJournal, и были французы, я видел немцев. По моим ощущениям там было больше иностранных журналистов, чем российских. Сколько их осталось сейчас, я не знаю. Я уехал, может быть, и со мной тоже кто-то…
Т.ОЛЕВСКИЙ – Ну, чтобы их было больше, я бы не сказал, ну, может, половина, ну, не меньше, по крайней мере. Российских тоже очень много. Другой вопрос, что неясно, смогут ли они следовать за этой колонной через границу.
П.АКСЕНОВ – Вопрос, что будет дальше, тоже интересный, потому что, насколько я знаю, Красный Крест намеревался сажать своих представителей в каждую машину, которая поедет дальше, поэтому говорить о том, что они попадут в руки ДНР, ЛНР тоже сложно, потому что, насколько я знаю, об этом шла речь – что Красный Крест будет сопровождать колонну до конца.
Т.ОЛЕВСКИЙ – Ну, а дальше, как они будут распределять груз – возникнет вопрос, и кому они будут отдавать? Видимо кому-то, кто может его распределять опять же. Это же не просто мешки с гречкой с борта людям отдавать, которые подойдут со своими ведрами за этой гречкой. То есть это, вообще, на самом деле выглядит вот как: эта гречка и этот сахар – они расфасованы в очень крупные промышленные упаковки – десятки килограмм, а это не пачки из магазина, как вы это можете представить. То есть это должны привезти, где-то безопасно разгрузить, расфасовать и раздать. Единственно, что там можно раздавать с борта, как я себе представляю, это бутилированную воду, которая в пластиковых бутылках этих лежит, тушенка лежит в банках, понятно дело. Крупа, сахар, сыпучие грузы – в огромных мешках, в три-четыре ряда лежащие на трех палетах в грузовиках.
О.ЧИЖ – Кстати говоря, вы рассказывали уже, что там стоит очень высокая температура, большая жара…
Т.ОЛЕВСКИЙ – 40 градусов термометр показывает.
О.ЧИЖ – Там портится-то нечему? Насколько я понимаю, есть медикаменты.
Т.ОЛЕВСКИЙ – Медикаменты сам не видел, поэтому не могу сказать. Из тех продуктов питания, которые мы видели, они не испортятся, я думаю, от 40 градусов. А вот, что касается медикаментов… рефрижераторов, по крайней мере, или автомобилей с охлаждением там не видно.
Н.ТЕЛЕГИНА – Я спрашивала эмчеэсников об этом, и да, они сказали, что портится там особо нечему.
Т.ОЛЕВСКИЙ – Я еще, когда был в Донецке накануне своего отъезда в Ростовскую область, где стоят машины, я говорил с сотрудниками департамента гражданской обороны Донецкой народной республики так называемой, и они мне сказали, что будто бы они заранее писали заявки, что им нужно, и им обещали, что в этой колонне среди прочего груза едут специальные устройства для разбора завалов. Если снаряд попадает в дом – надо вытаскивать людей. И что она заказывали бензопилы, «болгарки», гидравлические щипцы и генераторы, и возможно – они утверждали – «эта колонна зайдет и как-нибудь привезут». Может быть, они не знают на каких машинах это привезут, но они утверждали, что этот груз может быть в этих КамАЗах.
А.ПЛЮЩЕВ – Скажите, пожалуйста, у меня вопрос идейного плана. Вот люди, которые везут всю эту гуманитарную помощь, они как к этому относятся? Я имею в виду водители, сопровождающие. Они, действительно, хотят оказать помощь людям, или для них это просто работа, их туда заставили поехать? Ну, разные варианты. Или они об этом не говорят? Чувствуется как-то по разговору? Или их эта раздражает командировка или наоборот, они счастливы.
Н.ТЕЛЕГИНА – Из десяти водителей, с которыми мы разговаривали, где-то трое сказали, что они очень хотя доставить помощь Донбассу, это братский народ, это их миссия. Остальные вели себя, скорей, как наемные водители.
О.ЧИЖ – Как рейс дальнобойщика: неважно из какого пункта в какой.
Т.ОЛЕВСКИЙ – Да, оно они высказывали опасения по поводу того, что они попадут на территорию, где идет война, просто не скрывали. Те, с кем я говорил, чувствовалось, что они напряжены, что они понимают, что это опасная поездка, это опасный рейс. Тем более, что уже к тому моменту было очень много версий того, что с этой колонной может происходить на территории Украины. Ведь мы же помним прекрасно, что раздавались такие версии, что колонна зайдет – ее обстреляют, скажут, что украинцы – это будет провокация. Они же тоже наверняка это знают. Пишут про их колонну, им звонят родственники. Или, например, что колонна пойдет, а в нее вклинится военная техника и там еще опять может быть какой-нибудь нюанс, какая-нибудь провокация, связанная с боевыми действиями. Единственное, что я понял из общения с теми пятью-семью водителями, с которыми я говорил, что они не могут назвать конечную точку своего маршрута, они утверждают, что ее не знают.
О.ЧИЖ – Вот это самое удивительное на самом деле.
Т.ОЛЕВСКИЙ – Они не знают. Я говорю: «В Краснодон везете?» Они говорят: «Мы правда, не знаем, куда. Мы едем, куда скажут – туда и приедем». Краснодон – это ближайший город к границе. Они не могут объяснить свой маршрутный лист, какая конечная точка. Может, это секретная информация.
О.ЧИЖ – Ну, как вот? Дальнейший маршрут узнает головная машина, которая держит связь с каким-то обладателем знания о маршруте.
Т.ОЛЕВСКИЙ – У лагеря этого есть начальник, грубо говоря, командир всего этого отряда, и он, наверное, знает и в какой-то момент даст…
О.ЧИЖ – То есть у них там свой комендант.
Т.ОЛЕВСКИЙ – Да, есть начальник лагеря. Мы с ним поговорить не смогли. Наташа, ты смогла, нет?
Н.ТЕЛЕГИНА – Просто, как объясняли водители, то есть им перед выходом на маршрут говорят, куда они сейчас конкретно едут, допустим, в Воронеж – и они едут в Воронеж.
О.ЧИЖ – Каждый раз только ближайшую перспективу.
Н.ТЕЛЕГИНА – Да, только ближайшую.
О.ЧИЖ – По поводу водителей были разные предположения в СМИ, и одна из версий была, что они как-то связаны с МЧС – в газетах об этом писали. Я задам насколько параноидальный вопрос, может быть: Они похожи на людей с какой-нибудь специальной подготовкой или это абсолютно разные типы людей?
Т.ОЛЕВСКИЙ – Абсолютно разные.
А.ПЛЮЩЕВ – Или дальнобойщики?
Т.ОЛЕВСКИЙ – Ну, как? Они похожи на разных людей в очень разной физической форме. Сильно полных и малоподвижных я там не заметил. Они все хорошо подтянутые, возраст у них разный. Вес разный, рост разный. То есть, если предположить, что этот отряд «Дельта» туда едет, в количестве 600 человек – по два человека на каждый КамАЗ - или 900 – ну, они не похожи на войсковое соединение, так визуально не скажешь.
А.ПЛЮЩЕВ – Да, Павел.
П.АКСЕНОВ – Если можно, я вклинюсь. Наш корреспондент, который был передо мной, Юрий Вендик - он написал, что ребята призывного возраста. Но удивительно, я обратил внимание, что самые разные люди, что есть на вид лед 40 крепкие мужички, есть помоложе, но есть ребята, действительно, что называется, коротко стриженые, она как-то держатся группками – вот я на это обратил внимание, что буквально раз – и пошли куда-то в магазин за своими дошираками, и эти ребята молодые, стриженые держались как-то – по крайней мере, я на это обратил внимание – небольшой группой обособленно от более старших.
О.ЧИЖ – То есть они так особенно не взаимодействовали с остальными?
П.АКСЕНОВ – Я не настолько долго, если честно, смотрел. Но я заметил, вдруг я из этой общей массы самых разных людей, увидел отдельную группу людей, которые были друг на друга похожи. Они были, действительно, молодые, коротко стриженные, очень молодые ребята.
Т.ОЛЕВСКИЙ – Было такое, да.
А.ПЛЮЩЕВ – Еще вопрос, несколько вопросов про детское питание – было ли там детское питание?
Н.ТЕЛЕГИНА – Я не видела.
А.ПЛЮЩЕВ – Потому что все опасались, что испортится при такой жаре.
Т.ОЛЕВСКИЙ – Не видел, не могу сказать точно.
О.ЧИЖ – А, что вы видели? Крупа, сахар…
Н.ТЕЛЕГИНА – Воду.
Т.ОЛЕВСКИЙ – Воду, тушенку.
О.ЧИЖ – Я хочу сейчас вернутся к истории с водителями…
Т.ОЛЕВСКИЙ – Сгущенное молоко там видели. Еще там была странная история была, не очень понятно. Вроде бы один КамАЗ на маршруте вроде как загорелся и даже взорвался. Вот эта история, которую рассказывают в Украине. Вот я могу вам рассказать, что рассказывают в Украине, не на территории Луганской и Донецкой республик, а на территории, контролируемой Киевом. Там рассказывают, что один из КамАЗов загорелся и чуть ли не взорвался. Он вез официально сгущенку, и будто бы появился такой анекдот, что водители КамАЗов избили своего коллегу, который закурил возле КамАЗа со сгущенкой. Но это рассказывают, как историю, подтверждения этом нет. Это, скорей, отражает ту атмосферу, которая сложилась вокруг этой колонны.
А.ПЛЮЩЕВ – Вообще говоря, вокруг всей войны. Тут много, начиная от «распятого мальчика» и заканчивая….
Т.ОЛЕВСКИЙ – Это же довольно странно, когда зеленые КамАЗы перекрашивают в белый цвет. Само по себе это странно. Зачем их перекрашивать в белый цвет так, чтобы даже шильдик, слово «КамАЗ» и название модели тоже закрашено…
О.ЧИЖ – Некое единообразие: белые КамАЗы, отдельная форма для этих людей, такого песочного, нейтрального цвета.
Т.ОЛЕВСКИЙ – Абсолютно одинаково одеты. Мне кажется, что не было еще такого гуманитарного груза, который бы Россия отправляла хоть куда-либо, который бы привлекал столько внимания и который бы так выглядел.
Н.ТЕЛЕГИНА – Небольшую реплику. Можно, наверное, долго спорить, насколько там, действительно, много этого груза, куда он поедет, но, мне кажется, важный аспект, который я поняла только в лагере беженцев под Донецком – то, что сейчас же Луганск окружен и из него очень опасно уехать, причем непонятно, кем обстреливаются, причем непонятно, кем обстреливаются, но обстреливаются, и люди сейчас с 3 августа без воды и света, без мобильной связи – они просто не могут выехать. И некоторые беженцы, у которых семья осталась там, возлагают надежду в том плане, что «когда поедет колонна, будет какой-то коридор и тогда наши родственники смогут оттуда уехать» - и вот очень большая надежда на это.
О.ЧИЖ – То есть ожидание от этого каравана связано не столько с самим грузом, сколько с самой возможностью некого безопасного маршрута.
Н.ТЕЛЕГИНА – Некого перемирия на время прохождения колонны.
П.АКСЕНОВ – Я буквально одну реплику вставлю. Дело в том, что я периодически звоню в Донецк, у меня там есть близкие мои люди, и они рассказывают, что, собственно, и не очень ждут, по крайней мере, в их районе, потому что они, конечно, сейчас не очень мобильны и не очень общаются друг с другом, но они рассказывают, что они, по крайней мере, люди, которые живут в этом районе, не очень ждут эту гуманитарную помощь. Они говорят: «Вот там в Луганске ситуация, действительно, сложная, плохая. Мы здесь еще как-то держимся, мы здесь еще как-то ничего».
А.ПЛЮЩЕВ – Спасибо большое! Это Павел Аксенов по телефону, корреспондент русской службы ВВС, были также в студии Наталья Телегина, корреспондент «Слон.ру, Тимур Олевский, журналист "Эха Москвы" и телеканала «Дождь». О.ЧИЖ – Оксана Чиж и Александр Плющев.
А.ПЛЮЩЕВ – Единственно, что я вам скажу, что новости есть из Изварино. Их вам сейчас расскажет Яков Широков.
